Несмотря на охватившую растерянность, губы упрямо произнесли:
— Угол Берка и Семьдесят второй улицы, где-то на окраине города.
— Аха, вижу. Только зачем мы туда поедем?
Он оторвал пальцы от передней панели и вытер рукавом плаща заплаканные глаза. Я не могла разжать побелевшие пальцы, с силой сжимавшие руль, но мне так хотелось дотянуться до него и успокоить. А больше всего мне нужно было успокоиться самой.
— Мы поедем туда, потому что нам не вырваться живыми из города, по крайней мере, своими силами. — Нам не вырваться самим и при свете дня. Остается надеяться, что вечер еще не наступил! Но, к сожалению, уже зажглись уличные фонари, и фары осветили надвигающиеся сумерки. Во рту появился сильный привкус искусственных апельсинов, разъедающий язык едкой горечью. — Там нас должны встретить друзья Кристофа. В любом случае, нам нужна помощь, а если с их помощью удастся выбраться из города, лучшего и желать нельзя!
Черт, Кристоф!
Шея и рука снова заныли. Завтра, скорей всего, появятся синяки в тех местах, где прикоснулась его рука. Если, конечно, для меня наступит завтрашний день!
— Здорово! — хриплым голосом отозвался Грейвс, скомкав карту. Я притворилась, что не замечаю его страха. Все тело сотрясалось от рыданий, но заплаканные глаза, не отрываясь, следили за дорогой, а руки твердо сжимали руль, словно он превратился в спасательный круг. — Что же произошло у нас в доме?
— Не знаю.
И подумать страшно!
По дороге к углу Берка и Семьдесят второй улицы серо-свинцовые тучи на какое-то время рассеялись, и вдруг показалось, что здесь проходит незримая граница двух миров. Через милю тучи вновь приобрели угрожающие оттенки, и мы будто вновь вернулись в реальность. Правда, теперь вместо ледяной крупы с неба падали огромные пушистые снежинки, кружась в водовороте подхватывающего их морозного ветра. В грузовике наконец-то заработала печка, в салоне стало заметно теплее, и пальцы, судорожно сжимающие руль, стали постепенно отогреваться. Жаль только, что никто не додумался захватить с собой бумажных носовых платков. Они пришлись бы как нельзя кстати. Эх, промокнуть бы сейчас нос и глаза, которые застилают слезы.
Грейвс давно перестал плакать и молча сидел па соседнем сиденье, сложив руки на коленях. Пока мы ехали по центру города, где дороги всегда почищены, посыпаны песком и не доставляют хлопот самому неопытному водителю, вести грузовик не составляло труда, но я все равно не отрывала глаз от дороги, умышленно не оглядываясь на Грейвса.
Мальчишки жуть как не любят, когда видят их слезы! Даже если рядом в три ручья ревет девчонка!
— Ты понимаешь, что происходит? — выдавил, наконец, он. — Почему они не убили нас и даже не пытались? Ведь это оборотни, такие же, как тот, который укусил меня.
Меченый вервольф, напавший на тебя, служит вампиру, а эти неизвестно кому подчиняются.
Я кивнула, не поворачивая головы. Хорошо, что у нас бензина еще больше половины бака, да и двигатель прогрелся как следует.
— Они будто специально гнали нас вперед. — Я остановилась на красный свет, пальцы до боли сжали руль. В голове по-прежнему гудело после долгого плача и криков. — Мы поедем на место встречи, и нас там обязательно встретят. Расскажем, что произошло с Кристофом, а потом нам помогут и вывезут из города.
По крайней мере, я очень надеюсь на обещанную дампиром помощь.
На светофоре загорелся зеленый свет, перекресток был на удивление пустынным. На углу улицы из огромных витрин кофейни льется желтый мерцающий свет, но внутри никого не видно. Уличные фонари горят, несмотря на раннее время. Снегопад усиливался, а за нами тянулись темные следы, оставленные колесами грузовика на белоснежной дороге. Я сбавила скорость.
— Странно! — произнес тихим голосом Грейвс. — Такое ощущение, будто на всем белом свете в живых остались только мы с тобой!
Мог бы и помолчать, и так все понятно.
Мои мысли мало чем отличались от мрачных сомнений, одолевающих Грейвса.
— Здесь обычно бывает многолюднее?
— Обычно да! Там, за поворотом, начинается Маршалл-стрит, где жизнь всегда бьет ключом. Может…
— Что?
— Может, больше никуда не поедем и остановимся тут. У меня здесь есть друзья, — объяснил Грейвс, вытирая рукавом лицо. — Если честно, не верю я тому, что Кристоф тебе наболтал. Не верю даже после того, как его слова подтвердил твой надежный друг.
Я взвесила все «за» и «против». Голова раскалывалась от бурливших в ней мыслей, слезы отчаяния комком подступили к горлу, угрожая вот-вот брызнуть из глаз, но я пересилила себя.
— Любой, к кому мы обратимся, сразу окажется в смертельной опасности. Возможно, Крису доверять не стоило, но я верю Огасту, а это абсолютно разные вещи. Огаст никогда не направил бы меня по ложному пути!
— Почему тогда на дом напали оборотни?
Откуда мне знать?!
— Зачем они напали? А эти крылатые змеи…
— Ну, змеи пытались добраться до нас, а оборотни… Не знаю, почему они напали. Может, им нужен был Кристоф, и кстати, среди них я не заметила того, меченого, который тебя… Просто не знаю, что и подумать, Грейвс. Извини!
Извини, что втянула тебя в свои проблемы. Ты не представляешь, как я теперь жалею об этом!
— Я боялся, что Кристоф задушит тебя. — Грейвс пристально вглядывался в сумерки за лобовым стеклом. — У меня возникло тогда сильное желание разорвать ему глотку.
Не думаю, что дампир убил бы меня, но играл он точно не по правилам! А вот Грейвсу, наверное, не по себе при мысли о том, что мы сегодня могли убить друг друга. Мне когда-то тоже пришлось пройти через подобные неприятные переживания, поэтому я решила сменить тему:
— Как ты достал ключи от грузовика?
— Их бросил мне Кристоф.
Гробовая тишина окружила нас: пустые улицы средь бела дня, ни единой души на тротуарах.
— Черт, до чего вокруг пусто! — воскликнул вдруг Грейвс.
Точно! Интересно, а может вампир подчинить себе окружающий мир? Это возможно? Или жители города почувствовали надвигающуюся беду и дружно решили от греха подальше отсидеться по домам?
Скрипнули колеса на только что выпавшем снегу. Снегопад с каждой минутой становился все сильнее.
— Загляни под сиденье, найдешь там несколько металлических ящиков. Голубой с медикаментами и второй — красный — нам не понадобятся. Возьми коробку серого цвета и вытащи пистолет.
— Вооружиться пистолетом — без сомнений хорошая мысль. — Он запнулся на мгновение, потом продолжил: — Не надо мне доверять оружие.
