В этом месте по-прежнему не было никого, кроме них. Что было странно, да, но не страннее того факта, что Сен-Мартен вообще предложила им собраться в этом месте. Она не раз заверяла их всех, что всё наблюдение отключено, но Ник был не настолько наивным, чтобы в это поверить.
Только не тогда, когда над ней нависло столько проблем.
Если не принимать в расчёт споры и обвинения, Сен-Мартен относилась к тому собранию как к какому-то вознаграждению, или даже как к коктейльной вечеринке. Она предложила блюда из меню развлекательного центра, заказала для них кофе и коктейли «мимоза», булочки с корицей и джемом, сливочный сыр, копчёного лосося, бублики, круассаны с маслом, жареное на гриле мясо.
Она предложила им омлетный бар.
Тако для завтрака. Вафли.
Ник вообще не питался такой едой, но звучало вкусно.
Отчасти дело могло быть в Уинтер. Она настолько изнывала от голода, что её разум превратился в беспрестанное перечисление разных блюд ещё до того, как они покинули бункер под музеем. Даже теперь, когда перед ней стояла тарелка еды, она была такой голодной, что с трудом могла определиться, что же съесть.
«Блинчики, — бормотал её разум, пока она хмуро смотрела на Морли. — Надо было заказать вафли. Я же так хотела вафли. С черникой, бл*дь. И чтоб прям полкило масла. А потом хочу сардельку. И бекон. И огромную порцию эспрессо с настоящими сливками...»
В другое время это могло бы показаться Нику забавным.
А сейчас отвлекало до такой степени, что создавало непонятную нервозность.
Наконец он схватил проходившую мимо официантку за руку и заставил наклониться к его рту, чтобы он не помешал разговору вокруг них.
— Вафли, — прорычал он. — С черникой, бл*дь. Капучино с настоящими сливками. Очень много масла, бл*дь... и настоящий кленовый сироп. И сардельки. И бекон... то, что у вас имеется из нормального.
Женщина моргнула, широко раскрыв усовершенствованные голубые глаза.
Она выглядела не столько напуганной, сколько сбитой с толку.
— Это не для меня, — рыкнул Ник громче, чем следовало. — Это для моей жены, — он мотнул подбородком в сторону Уинтер. — Для неё. Вон там. Не ждите, пока она доест. Просто принесите то, что я заказал. Я оплачу.
Официантка что-то пролепетала, но Ник лишь отпустил её руку.
Он проводил её взглядом.
Повернувшись и выдохнув так, словно только что предотвратил взрыв бомбы, Ник обнаружил, что Уинтер уставилась на него с отвисшей челюстью, будто он только что угрожал убить эту официантку.
— Ну что? — рыкнул он.
Она моргнула, закрыв рот со щелчком.
Когда он продолжил сердито смотреть на неё, Уинтер подняла руки вверх, затем вернулась к блинчикам, над которыми раздумывала до того, как он заказал ей ещё одну гору еды.
Хоть заказ пищи, которой ей хотелось, несколько унял то тревожное стрессовое ощущение, Ник всё равно чрезмерно остро осознавал её голод. Это напомнило ему о вещах, о которых ему не приходилось думать годами.
Даже десятилетиями.
Например, тот факт, что видящим необходимо восполнить силы за счёт еды после того, как они истощили свой aleimi или живой свет. Например, тот факт, что такое истощение их света на протяжении длительных периодов времени также делало их перевозбуждёнными... и очень эмоциональными, даже иррациональными.
Ник почувствовал, как взгляд Уинтер метнулся обратно к его лицу.
Ему не нужно было смотреть на неё, чтобы почувствовать, как она хмурится.
Он поймал себя на мысли о Тай, чертовски надеясь, что о ней хорошо заботятся, что её не оставляют одну, и кто-нибудь следит, чтобы она хорошо питалась, пусть даже внутривенно. Она по-прежнему не пришла в себя, когда Ник видел её в последний раз; они грузили её в транспорт, чтобы отвезти в лабораторию «Архангела» для наблюдения и лечения.
Ник никак не мог понять, почему он не настоял на том, чтобы поехать с ней.
Он не мог понять, почему Мэл не сделал этого.
Но Ник не мог сейчас думать о Тай.
Он снова посмотрел на супер-голубую воду, стараясь успокоить свой разум.
Его глаза сосредоточились на перекатывающемся искусственном океане как раз в тот момент, как ещё один идеальный, генерированный машиной завиток волн разбился о прозрачную как стекло воду. Вода вздымалась и пенилась, накатывая на мокрый песок и скользя по пляжу примерно в трёх метрах от места, где сидел Ник.
Ему очень, очень хотелось пойти и покататься на доске.
Они находились на «экспертной» стороне пляжа, в отличие от того раза, когда Ник приходил сюда с Кит. Эта часть подземного «океана», который тянулся на такую же длину, как и те калифорнийские бухты, в которых Ник катался, когда был человеком... а также будучи вампиром, в Лос-Анджелесе и Санта-Круз... имела достаточно пространства для создания внушительных волн.
Его вампирские глаза сканировали вид вдали, в глуби помещения, где жили по-настоящему большие волны.
Он хотел попытать удачи с одной из них.
Он знал, что они будут вполне сдержанными по сравнению с теми, что он испытывал за пределами купола, но у него складывалось ощущение, что они всё равно ему очень понравятся.
Они понравятся ему в совершенно другой манере, возможно, напоминающей времена, когда он был человеком и смотрел на океан, чтобы обрести чуточку безмятежности.
Ник глянул на Кит, которая сидела на соседнем шезлонге.
Она тоже мало говорила с тех пор, как они пришли сюда.
Она тоже смотрела на воду.
Наблюдая за её усталым и слегка меланхоличным лицом, светло-голубыми и механически усовершенствованными радужками, Ник нахмурился. Он невольно задавался вопросом, как она справляется со всем этим. В то же время он гадал, знала ли Кит, кто владеет этим местом, когда предложила им прийти сюда в первый раз.
Он хотел верить, что она не знала.
Он хотел верить, что это оказалось совпадением.
За последние сорок восемь часов его базовое доверие если не ко всем, то к большинству представителей расы людей и видящих опустилось на уровень примерно -50.
Вытолкнув подозрение из своего разума, Ник сел.
Он снял ботинки по одному за раз, всё ещё практически непроизвольно прислушиваясь к разговорам остальных. Он старался не слушать, но не мог полностью отключиться, и не только потому, что они находились так близко, а он был вампиром.
— ...Это неприемлемо, — рявкнул Гэвин Кингсворт, поворачиваясь к Сен-Мартен. — Чёрт возьми, Лара. Ты должна понимать, насколько это безумно. Я не могу позволить тебе сохранить эту штуку теперь, когда мы знаем, что это может быть взломано любым технарём-любителем с достаточным уровнем навыков и желанием что-то доказать.
При этом он глянул на Кит, и ему хватило совести покраснеть.
— Я не имею в виду твою команду, — пояснил он, когда Кит приподняла бровь. — Если у Йи есть люди, способные взломать эту чёртову штуку, то и у других найдутся. Есть несколько вампирских ячеек, нанимающих своих хакеров... не говоря уж о тысячах специалистов, принадлежащих Белой Смерти.
И снова Кингсворт как будто вспомнил, кто его слышит.
Он повернулся, бросил на Ника беглый взгляд, затем глянул на Уинтер.
Ник невольно заметил, что мудак не только не смотрел на её лицо, но и нахмурился, бросив на Ника повторный взгляд, ясно дававший понять — он не в восторге от вкуса Уинтер в мужчинах.
Учитывая, что он был губернатором всей Охраняемой Зоны Нью-Йорка, самой богатой и выдающейся охраняемой территории среди того, что осталось от Соединённых Штатов, а также тот факт, что Кингсворт наверняка мог подвергнуть Ника «перепрограммированию» просто из-за того, что он спал с Уинтер, Ник держал рот на замке. Он остро понимал, что его отношения с Уинтер были нелегальными, учитывая то, кем она была... и Кингсворт знал, кем она была.
По той же причине он станет просто сидеть и прикидываться тупеньким и послушным, чего бы это ему ни стоило; особенно в присутствии людей вроде Кингсворта, или шефа полиции, или любого, кто мог навредить одному из них или обоим.
