– Что это? – старик побледнел.
Кто-то пытался взять штурмом его древний храм!
– Неважно. Внутрь никто не пройдет, мои воины об этом позаботятся. Продолжайте, – сухо скомандовал Блэр.
Ни единая мышца на его холеном лице не дрогнула! Вот это хладнокровие. Или безразличие. А может, просто старость. Больше двухсот лет «жениху», как-никак.
– Повторяйте за мной ритуальную клятву, мой принц, – покорно кивнул служитель.
Из клетки тем временем пропала Аманда. А из-за пазухи Квита, неспешно прохаживавшегося у входа (быть может, даже насвистывавшего при этом), выглянул рыжий клюв. И я крепче сжала палочку в кармане.
Звуки битвы, доносившиеся снаружи, меня воодушевили. Неизвестно, сколько там человек и зачем они сюда пришли, но… Очень хотелось верить, что много и за мной. За всеми нами.
– Анна Дэлориан, соглашаешься ли ты принять мужчину, связанного с тобой неделимой нитью и дарованного богиней Судьбой…
– А? Что? – я растерянно уставилась на служителя.
– Просто скажи «да», графиня, – Блэр крепко сжал мой локоть, и я нервно кивнула.
В клетке еще оставалась Лиз, а входная дверь, хоть и содрогалась от чьих-то толчков, стояла намертво.
26.4
Грохот снаружи усиливался, оглушал, разбавляемый воплями и взрывами. Казалось, там ведут бой две армии. Неужели нас нашли? Неужели как-то выследили?!
Боязно было поверить в шанс на спасение. Разочарование грозило таким сильным ударом, что убило бы без всякого оружия.
– Не рассчитывай, графиня, потянуть время. Ритуал мы, так или иначе, завершим, – будто мысли мои прочитал эльфоподобный гад. – Что у нас дальше, мастер Грейв?
Я пошатнулась. Волнение вперемешку с ужасом и отчаянием сделали свое дело: ноги меня едва держали.
За Магдой мелькнул знакомый мохнатый зад. Ну, быстрее же… Быстрее, Квит! Лиз должна исчезнуть из клетки до того, как мы дойдем до главной клятвы.
– А этот что тут делает? – подал голос Джагжит, хватая Квитариуса за сизое ухо и притягивая к себе. – Мой принц! Ваш морф…
– Позже. Все позже. Клятвы, – отмахнулся Блэр.
– Повторяйте за мной, ваше высочество, – пробормотал покорно старик, а я чуть не взвыла от отчаяния.
В ушах стоял гул. Грохотало и снаружи храма, и внутри меня. К горлу подкатывала тошнота, пересохшие губы хранили горечь зелья.
Блэр повторял за служителем какие-то слова, но я не вслушивалась. Что-то о том, что он отказывается от титула и имени рода и изъявляет желание прикрепиться к родовому древу супруги и связать в вечности наши жизни. Точно дурной сон, не иначе…
Вкус во рту вдруг изменился. Стал странным, металлически-соленым, словно на язык попала кровь. Я облизнула губы, но ранок не обнаружила. Сглотнула, и тепло прокатилось по горлу, смывая горечь чуждого зелья.
Карпов за служителем смотрел в пол и что-то бормотал, потирая запястье. Мое тоже горело, словно его раскаленными щипцами сжали с обеих сторон. Тело устало реагировать на боль, смирилось. Но по щекам почему-то все равно текли горячие слезы.
Неужели все закончится так?
Блэр замолк, Демон тоже прекратил шептать. Поднял на меня глаза и вдруг… улыбнулся.
Совсем он спятил, да? Ситуация совершенно не располагает к веселью!
Губы обласкало теплым поцелуем, хотя их никто не касался. Что за чертовщина?
Существует фантомная боль, а это было нечто из разряда фантомных удовольствий. Я явственно ощущала во рту чужой – и в то же время подозрительно знакомый! – вкус. Правда, все с той же примесью соленой крови.
Ничего не понимая, я зажмурилась, выдохнула… И в тот же миг чуть не захлебнулась новой странностью. Тоже фантомной, ненастоящей… Но очень уж натурально отдающей морфьими глазами и русалочьей чешуей.
Фу! Спазм сковал горло, заставляя проглотить невидимое зелье. Издевательство какое-то!
На тело словно накатывали воспоминания из прошлого. Но такие яркие, что на секунду они казались реальностью. Все это когда-то уже было! И чужая кровь на губах, и легкий поцелуй с привкусом слез, и непередаваемый аромат зелья, который ни с чем не спутать.
– Повторяйте за мной, графиня, – вырвал из ощущений старец. – «Перед ликом древней магии и богини Судьбы»…
– Перед ликом древней магии и богини судьбы… – пробормотала послушно.
– «Я, Анна Дэлориан»…
– Я, Анна Дэлориан…
– «Соглашаюсь принять супруга в свое родовое древо и связать в вечности наши жизни. Да будет так, Судьба нам свидетель».
– Да что там такое?! – взревел Блэр, оборачиваясь ко входу.
В этот момент роскошные двери храма с грохотом слетели с петель и рухнули на каменный пол.
Я дернулась, как от удара плеткой. Подняла глаза, поймала черный взгляд Андрея – уверенный, твердый – и, закашлявшись, забормотала:
– Отказываюсь от титула и имени рода и изъявляю желание прикрепиться к родовому древу супруга… и связать в вечности наши жизни. Да будет так… Судьба нам свидетель…
В этот момент в собор ввалилась толпа миротворцев, возглавляемая моим крестным. Я так рада была увидеть его седые вихры и нос с горбинкой, что чуть в обморок от переизбытка чувств не грохнулась. Следом за ним бежал Дорохов, прикрывая собой Марту. Фридрих и Валенвайд. Ян, муж Элизабет, и Ксения Игоревна. Ромул с перевязанной левой рукой и вконец озверевшей физиономией. Пит, яростно выискивавший глазами кого-то.
Здесь были все. Кого я знала, кого не знала. Ученики, учителя.
Следом за ними в храм ввалились остатки обезволенных воинов. Наперерез миротворцам бросились арканы из числа приглашенных. Драка развязалась уже внутри.
– Не отвлекайтесь. Продолжайте церемонию, – велел Блэр.
– Принимаешь ли ниспосланные тебе супружеские дары и возложенные на тебя брачные цепи, дитя? – сипло обратился ко мне служитель культа. – Добровольно и от сердца?
Рука горела так, что будь на нее надет браслет, он бы тотчас расплавился и стек на пол жидким серебром. Кожу на ладони резануло невидимым стилетом, вычерчивавшим замысловатую древнюю руну.
Следом еще одна боль прошила тело. Совсем иная, томная, мучительно-сладкая и в катастрофически неожиданном месте… От которой закатились глаза, и Блэру пришлось схватить меня за локоть – жестко, цепко, – вырывая из сна, в котором белый потолок с букетиком лаванды сменялся голубыми вензельками, раскатами грома и запахом грозы…
– Принимаю, – с удивлением выкрикнула я. – Согласна, тролль вас всех раздери! Добровольно и от сердца!
Даже Блэр поразился моему энтузиазму и теперь удивленно моргал, отпустив локоть. А мой безумный взгляд блуждал по черной рубашке, не решаясь подняться к глазам.
Господи, да что же это…
Неужели зря мне автоматом зачли промежуточный экзамен по снадобьям?
26.5
Губы Карпова что-то шептали. Я без труда догадалась, что именно.
Теперь все казалось правильным.
Да, это было мое желание. Настоящее, добровольное и идущее от сердца. Дать клятву в вечной верности и любви этому мужчине. Ведь только ее и не хватало, все остальное давно было сделано… Не слишком вовремя и не совсем по порядку, но, кажется, Судьбе было плевать. Сегодня она играла за нашу команду.
Конечно, давала я клятву не Блэру. Совсем другому человеку, что глядел в пол, не позволяя никому поймать свой взгляд и понять, пуст он или наполнен. Андрей продолжал шевелить губами, что-то произнося. От волнения я сжала кулаки, впиваясь ногтями в ткань перчаток.
Шум битвы позади словно отошел на второй план. По храму летали заклятья, отбиваясь искрами от стен, а я ошеломленно всматривалась в черный силуэт за служителем.
Я наконец поняла, почему не появилась в родовом древе Воронцовых. И точно знала, где себя обнаружу. Теперь, когда ритуал будет считаться официально свершенным.
Поняла, почему чешуйки изумрудной змейки-татуировки отливали золотом на солнце. И почему она работала как супружеский телепорт. Потому что она им и была. То ли «змейкой», то ли «звеном»…
