Карпов меня убьет, если выживем. А потом все-таки заставит пересдавать «Снадобья». Это ж надо было так напортачить с ингредиентами!
Впрочем, напортачили мы не только с ними.
– Ну?! – гневно поторопил Блэр, хватая меня за запястье и разворачивая к себе. А сам недоумевающе осматривал свою руку. – Завершай ритуал, мастер Грейв!
Точно, он ведь еще ничего не понял. Августус ждет, что служитель соединит нас, и на его запястье появится ритуальное клеймо.
Но оно не появится. Потому что одно у меня уже есть.
– Перед ликом древней магии и богини Судьбы я объявляю вас связанными в вечности. Супругами. Неделимым целым. И призываю вступить в новый мир рука об руку, – торжественно договорил служитель.
Старик скорбно выдохнул, наблюдая, как от всполохов заклятий рушатся древние стены храма. Соединил наши руки… и с закладывающим уши гулом отлетел в сторону.
Слепящая вспышка пронеслась от эпицентра – наших сцепленных пальцев – по всему храму, сметая взрывной волной и арканов, и миротворцев. Я задохнулась от дыма и вырвала руку, упала на колени и отползла в сторону. Ни тролля не видно!
Щеки горели, белое платье покрылось копотью. А я сразу говорила Демону, что к морфовой бабушке идут древние брачные ритуалы! И будь моя воля, я никогда бы и ни за что на эту ересь старомодную не подписалась! Разве ж это нормально – людей взрывать?
Откашливаясь и отплевываясь от забившей легкие гадости, я выискивала глазами Андрея. Но он тоже куда-то отлетел, оглушенный волной. Похоже, Судьба таким красноречивым образом намекнула Блэру, что его поезд ушел, и нечего хватать за руки чужих девушек. Вот ведь взрывной характер у Богини!
Отмахиваясь одной рукой от дыма и опираясь на вторую, я отползала от алтаря. Хорошо, что тетя Аманда уже не здесь и не видит, вот что превратилось ее платье! Сдернула перчатку, потерла запястье. Оно – удивительное дело – больше не болело. Змейка, опоясывавшая руку, стала полностью золотой и гладкой, завершив давно начатое преображение.
Все наконец встало на свои места.
– Держите девчонку! – завопили голосом Раскова, и я пожелала ему очень много неприличных болезней разом. И поползла быстрее.
– Не спеши, графиня, – прошипел сзади Джагжит и дернул меня за щиколотку.
– Пусти! – лягнулась без особой надежды.
– Пусти ее, Джагжит.
Хватка ослабла, и я легко смогла выпутаться.
– Это что за фокусы, князь? – с дрожью в голосе выдал индус. И вдруг завопил так, что сердце сжалось.
Я резко обернулась, сощурилась, замахала ладонью, разгоняя перед собой дымовую завесу. Карпов возвышался над мужчиной, сцеживая с пальцев на пол сгустки темной материи. Черными ручьями они ползли к Джагжиту, впитываясь в тело и растекаясь по венам.
– Беги, пигалица, – пробормотал, не глядя на меня, Демон.
И я решительно поползла дальше. Надо найти Квита и Арчи, добраться до клетки, вытащить Лиз… А там уже действовать по обстоятельствам.
Передо мной мелькнула фигура Раскова, вызвав приступ тошноты. Разражаясь высокомерным, противным смехом, он отбивался от Пита, яростно насылавшего на бывшего товарища заклятья одно за другим. И так увлекся, что не заметил срикошетивший от стены красный луч, отправленный кем-то из своих… И нашедший спину Николая.
Расков упал. Похоже, что замертво. Но я знала, что Вика не станет по нему грустить. Боги, надеюсь, Квит вывел Добреву вместе с Арчи! Не оставил ее в Логове одну.
Запах гари щекотал ноздри, и постоянно хотелось чихать. Глаза слезились от едкого дыма. Из проема, где еще недавно стояла массивная деревянная дверь, лился солнечный свет. Где-то там был чистый воздух, синее небо и аккуратный зеленый газон. Где-то там была свобода для всех нас.
Добраться бы…
Глава 27. Мой муж
Я поднялась с колен и, пригибаясь и молясь, чтобы никакое заклятье меня случайно не задело, практически на ощупь пошла к клетке.
– Лиз, ты тут? – крикнула, наткнувшись рукой на горячий прут.
Кто-то закашлялся рядом. Я попыталась проморгаться, скользя пальцами по охранным чарам. Сама я эту клетку не отопру.
– Я не знаю, как ты это устроила, но ты расплатишься прямо сейчас, – пригрозил Блэр, выныривая из дыма и хватая меня за локти. – Я готов стать вдовцом немедленно.
Тряхнул, что было сил. Голова закружилась, и зелье единения, пусть и давно выплюнутое, снова запросилось наружу.
– Мы не женаты, – прохрипела едва слышно.
– Ты приняла цепи. Я слышал, – с жутковатым спокойствием уведомил недоэльф.
Дым вокруг нас сгустился, отрезая от всех прочих. Даже чужие заклятья сюда не проникали.
– Я бы с вами… ни за что…
Я продемонстрировала ему золотую змейку, всматриваясь в серый мрак магической клетки. Там был кто-то или нет? Казалось, я вижу край серого платья. Боже, Элизабет…
– Тогда ты мне не нужна, – приговором выдал «их принц», щелкая пальцами. – Но сначала разрешу посмотреть на гибель твоих друзей.
Взмах ладонью – и за прутьями разгорается адское пламя. Дикое, безумное, пожирающее все, что встанет на пути. Охранные чары не выпускали его наружу, заставляя метаться по клетке взбешенным зверем.
– Нет! Лиз! Прекратите! – завопила, вырываясь из пальцев этого гада.
Обезумев, я стукнула его кулаком. И еще раз, и снова. Маньяк, драный психопат, решивший, что для него законов не существует!
В клочья бы растерзала! Когтями бы высокомерную физиономию расцарапала! Если бы не увидела силуэт морфа с местами подпаленной, дымившейся шерстью. Он выводил на воздух кашляющую девушку в сером платье с гривой золотистых волос.
Элизабет жива!
А этого недоэльфа я вот прямо сейчас убью.
Или нет…
Трудно бормотать магические формулы и вычерчивать ажурные замахи с горлом, зажатым в жесткой пятерне.
– Попалась, графиня. Передавай привет своей прародительнице, – процедил сквозь зубы Блэр.
Вид у него был, как у самого настоящего погорельца. Белый смокинг в черной копоти, волосы стоят дыбом, бирюзовые глаза сверкают ненавистью, губа рассечена.
– Вы обещали не вредить Воронцовым… – сипло напомнила принцу.
– А ты, судя по этой сверкающей загогулине, уже не Воронцова, моя милая, – брезгливо прошипел Блэр. – Я тебе, стало быть, неугоден? Что ж… значит, не Судьба. Жаль. Ты так на нее похожа… Я бы мог тебя полюбить.
– Не думаю, что вы способны на это чувство, – хрипя, я заерзала в каменной ладони.
Еще немного – и кислород совсем перестанет ко мне поступать.
– Ошибаешься. Аврору я любил. Терял рядом с ней рассудок, плевал на весь мир… До сих пор помню, как плавилось под вот этими ладонями ее нежное, мягкое тело. Как сладки были ее губы, – он обескураженно покачал головой и горько хмыкнул. – Ты не она, я знаю. Но все равно временами путаю. Интересно, ты на вкус так же сладка, Анна? Не подаришь мне прощальный поцелуй?
– Укушу, – предупредила гневно.
– Я до сих пор помню тот шатер, где она подарила мне невинность. Все стерлось, но ее лицо… Тот взгляд… Доверчивый, взволнованный, немного сердитый. Я сделал ей больно, – признался Блэр. – Я… не хотел. Был неосторожен, самонадеян, эгоистичен… Тогда и пообещал, что никогда больше не наврежу – ни ей, ни ее семье.
– Букетики сухоцветов под потолком, пестрые платки и ленты, шелковые подушки… – вдруг вырвалось из меня чужим голосом. – Я тоже помню все. Мне было больно, Авик… Но это мелочь. Гораздо больнее стало, когда ты выбрал не меня. Когда променял на магию мира. На свою «миссию»…
– Я не менял! – возмущенно воскликнул Блэр, отпуская горло и обхватывая ладонями мои щеки. – Ава, моя Ава… Я ведь пришел за тобой.
– С армией своих игрушек, – горько усмехнулась не-я. – Хотел, чтобы я тебе помогла «вершить справедливость». Хотел мой «полезный дар»!
– Нет, Ава. Я хотел тебя, – яростно зашептал Блэр, глядя в мои глаза с надеждой. – И сейчас хочу. Пойдем со мной. Пойдем. Я сохраню жизнь этой девчонке, лишь бы ты была рядом…
