свое желание, но отказаться он просто не мог. – Но я хочу, чтобы ты при своей подруге пообещала, что дождешься меня.
– Хм, Бернард, ты очень торопишь события, и я боюсь обмануть не тебя, а себя. Я надеюсь, что ты умен, и не влезешь в какое-нибудь нехорошее приключение, – я болтала что угодно, чтобы не ответить на вопрос утвердительно. – И вернешься к нам…
– Элизабет, я хочу говорить с тобой открыто. Я вернусь только в том случае, если ты согласишься выйти за меня замуж. Если ты не согласна, я должен уйти навсегда. Я не смогу быть рядом с тобой и знать, что ты – мираж, который выдумал я сам. Я не смогу слушать твой голос, твой смех, и знать, что никогда ты не станешь моей. Подумай и ответь, – он повернулся и пошел обратно, где Малкольм заканчивал накрывать крышу курятника соломой, связывая ее в пучки, и скручивая между собой.
– Ну, и что ты думаешь сейчас, моя меркантильная подруга? – Спросила меня Клер с улыбкой.
– Почему это меркантильная?
– Потому что ты изначально думаешь о нем как о мужской силе в наем форте, и никак не хочешь послушать свое сердце. Оно у тебя кричит там между ребер, мол, выпусти меня на свободу, забей на выгоду и удобства, перестань не доверять всем подряд, но ты его все равно не слышишь. Решать тебе, сестренка. Ты не смотрела ни на кого вот так, как ты смотришь на него, – хлопнула меня по спине Клер, подняла свой серп с земли и отправилась снова в лес, искать поляну с травой.
– Это не мой взгляд, Клер, это взгляд Элизы, этой девушки, которой принадлежат эти глаза. Но в чем-то ты права, детка, в чем-то права, – ответила я уже себе самой, подняла ведро и тяпку и отправилась за очередной порцией воды для тыквы.
Через неделю, как только Бернард и Сквонто собрали основание сарая, где мы планировали держать живность, он начал собираться в Монреаль. В нашем прошлом времени это не больше трех часов дороги на авто, а вот по воде ему придется двигаться пару дней.
– Элизабет, у нас будет еще много времени, но я хочу обнять тебя, позволь это сделать. Я знаю, что ты не такая, как остальные девушки, но ты девушка, даже если и дерешься лучше меня, – уже возле каноэ, куда он сложил сумку с вещами и с остатками наших денег, подошел ко мне Бернард.
– Давай обнимемся, я не против, только прошу не особо наглеть, – раскрыла объятия я, и он обнял меня поверх плеч так, что мое лицо уткнулось в его шею. Он что-то говорил мне, а я вдыхала его запах, прижавшись щекой к его коже. В этот момент я поняла, что не хочу отпускать его никуда, поняла, что была дурой, когда пошла против своей природы.
– Береги себя, и не лезь в пекло сама, хорошо? – он отстранился, когда к нам подошел Сквонто и уложил в каноэ сумку с продуктами, что собрала Пэвэти.
– Ну, здесь на нас могут напасть только зайцы, потому что Сквонто ежедневно убивает их сородичей, но они еще не придумали оружие, – пыталась отшутиться я, чтобы никто не заметил, как покраснело мое лицо, но я чувствовала, что оно горит.
– Не переживай, мы присмотрим за ней, – вставила свои «пять копеек» Малышка. – Не дадим ей больше участвовать в драках, не дело – портить такое лицо!
После того, как он отчалил, я решила, что больше не стану вести себя как стерва, может Клер и права, и это другое время, другой мир, где люди серьезнее относятся к любви и отношениям.
Огородные дела отнимали все больше времени, и засуха приносила только расстройство. Когда начались ливни, мы выдохнули, но уже на второй день непрекращающегося дождя нам стало скучно. Курочек посадил на яйца прямо в доме, чтобы следить за ними – мало ли, вдруг у них так же плохо с материнскими инстинктами, как у нас с соображением.
Мы раскраивали ткань, шили одежду, и радуясь, что можем теперь выкинуть все наши старые тряпки, торопились сшить новые брюки. Со временем, даже Маргрет пришла к тому, что брюки намного удобнее юбок, а чепцы отлично заменяет косынка, повязанная назад узлом.
– Надеюсь, я со временем не стану превращаться в мужчину, – шутила она.
– Нам бы здесь не помешали еще человек шесть, – отвечала, смеясь малышка, – так что, если вы планируете, превращайтесь побыстрее.
Я рассказала о планах, которые обдумывала в поездке в Квебек. Девушки радостно приняли идею с безе, блинами, но не понимали моего интереса к колючей проволоке. Этот этап для них еще не понятен, и появилась бы она еще лет через двести, но с ее помощью, думаю, заселение запада ускорится, потому что Великая равнина словно создана для животноводства.
Сквонто приносил мед, и мы делали безе с ним. Благодаря тому, что выпекались они быстро, он не успевал переходить в запеченную форму.
Я начала исследовательскую деятельность. Мне важно было проверить – как долго они хранятся, чтобы рассчитать время для их транспортировки. Упаковывать можно было в корзины из лозы, которыми готовы были делиться индейцы в обмен на сладости.
Я выстилала дно корзины тканью, укладывала внутрь хорошо пропеченные сухие безе и завязывала верх ткани узлом, накрывала плотным полотенцем и оставляла в сухую погоду на берегу. Там она стояла до недели. Это было нужно для того, чтобы проверить – как поведет себя десерт при перевозке по воде. Пирожные отлично хранились.
Я жалела, что нет пластиковых контейнеров, а с другой стороны, отлично, хоть я и не видела здесь городок кроме Квебека, на улице не было летающего мусора – каждый клочок бумаги был дорог.
Я с трудом поймала момент, когда мы со Сквонто остались один на один. Я направилась к месту у озера, где рос ивняк. Из него мы делали ловушки для рыбы. И Сквонто вызвался помочь мне. Я боялась, что Клер возненавидит меня за это, да и я могла чего-то не знать, но я решила начать беседу, которую так давно планировала. Мы срезали ветки и кидали их в кучу, а потом уже садились возле нее и обрезали с нее листья.
– Сквонто, мы благодарны тебе за то, что ты не бросил нас, и столькому научил, и помог с ирокезами, но я хочу попросить тебя остаться. Еще на одну зиму. А еще… – у меня с трудом получалось говорить, так как
