пучок свежесрезанных в моем саду незабудок, а на восточный лег связанный особый образом родовой оберег. Бабуля зажгла свечи, достала из корзины короткий кинжал и кинула нам:
– Подойдите.
Когда мы приблизились, она криво улыбнулась и глянула на Эварда:
– Это не часть ритуала кровной памяти, предупреждаю сразу.
Я еле слышно вздохнула, догадываясь, что именно хочет сделать ба. И когда она попросила нас обоих вытянуть вперед левую руку, мои подозрения подтвердились.
Мать-природа, ну почему приходится делать все втемную? Но если бабушка сказала, что не станет рисковать мной без этого обряда, она сдержит слово. А нам нужна память Моран. Я чувствую, что только она хранит ответ на вопрос, без которого победа над личем просто невозможна.
– Цери, – тихо произнес Эвард, словно ощутив мои сомнения. – Не переживай. Все хорошо.
– Ладно, – выдавила я.
И вздрогнула, когда кожу ужалило прикосновение острого клинка. Мой мужчина, которому тоже достался порез, свободной рукой обнял меня за талию, успокаивая. А бабуля совместила наши руки и тихо забормотала на ведьминском языке. Я судорожно вздохнула, когда по моему телу пробежала горячая волна. Вот и все, так быстро и просто…
– А теперь – в воду, – скомандовала ба, залечив наши порезы. – Оба.
Я шагнула в каменный круг и села, благо, что даже сидя вода не доходила до плеч. Эвард устроился сзади, обнимая меня.
– Хорошо, – кивнула ба. Она взяла с одного из камней небольшую чашу и подала мне. – Когда я начну, твое дело, Цери, думать о той, чью память ты хочешь увидеть. Твое, Эвард, держать мою внучку. Самая большая опасность ритуала заключается в том, что Цери может потеряться в чужих воспоминаниях. Полторы тысячи лет – это слишком много. Поэтому вывернись наизнанку, инквизитор, но верни ее назад. Иначе месть моя будет ужасна.
По кивку я выпила терпкую жидкость и отставила чашу. Глаза тут же начали закрываться, бабулино бормотание доносилось словно сквозь толщу воды. Сонливость накатывала волнами, делая тело все тяжелее и тяжелее. Я позволила себе откинуться назад, устраиваясь в объятиях своего мужчины. И, проваливаясь в транс, все повторяла имя той, до кого хотела достучаться. Моран… Моран…
…Тонконогая кобыла легко несет меня по лесной дороге. Ветер треплет золотые пряди моих волос, свободные от оков шпилек, вуалей или шляпок. Полупрозрачная юбка стелется по бокам лошади, открывая ноги. Тончайшая кожа брюк подчеркивает все округлости и изгибы.
Свободная, стремительная, я врываюсь в этот городок, на ходу бросая стражникам на воротах мелкую монету. Местные обыватели смотрят на меня с недовольством, особенно скучные матроны в платьях до пят. Впрочем, ничего необычного. Да и плевать, если честно. Мне не нужно расположение местных, мне нужна грубая трехэтажная башня, которая виднеется на углу площади. Оставив лошадь мальчишке у коновязи, я взлетаю по ступенькам крыльца. И первый же встреченный в Гильдии маг шипит:
– Ведьма!
– Моран из Айрес-Рока, – отвешиваю я шутливый поклон. – У меня важное дело.
– Какое у ведьмы может быть дело в Гильдии магов?
– Важное, – не смущаюсь я. – Мне нужен боевик или темный маг.
– А самого Главу вам не подать на золотом подносе? – ехидничает маг.
– Глава в городе? – я делаю нарочито удивленное лицо. – Тогда подавайте.
– Ведьма…
– Что происходит?
Незнакомый голос заставляет обернуться. За моей спиной стоит мужчина. Высокий, черноволосый, с породистым лицом потомственного аристократа, он смотрит на меня спокойно и без неприязни. Неплохо.
– Абрахам фон Свельт, – представляется мужчина, видя, что я не тороплюсь говорить. – Темный маг.
– Чудесно, лорд Свельт, – я улыбаюсь и беру его под руку, чтобы отвести чуть в сторону. – Пару часов назад я ехала через Мраков перевал. И видела там кое-что. Растерзанного оленя, странно пожухлую траву и все такое... Словом, мне кажется, что на перевале устроила себе гнездо нежить.
Мужчина дарит мне недоверчивый взгляд. Но я стойко выдерживаю его, не собираясь отказываться от своих слов.
– Что ж, я проверю, – кивает в итоге маг…
…Мои пальцы порхают над мужским плечом, а губы шепчут заговор, и кровь из жуткой раны медленно, но верно прекращает течь.
– Сейчас будет больно, – предупреждаю я скорее для порядка и лью свой отвар прямо на искалеченную плоть.
Раненый маг тихо рычит сквозь зубы.
– Ничего, – я усмехаюсь, – будет тебе наука. Поверил бы словам заезжей ведьмы и не нарвался бы на лежку туманников в одиночку.
– Я поверил. – Голос фон Свельта звучит глухо. – Просто не рассчитал силы. А их было слишком много даже для меня.
– Какая неосмотрительность. Скажи спасибо, что я решила задержаться в вашем городе.
Заставляю его выпить очередное зелье и забинтовываю раненое плечо. Маг немного расслабляется, откидываясь на подушки. Мой взгляд скользит по обнаженному торсу, худощавому, но весьма привлекательному.
– Ведьма, – шепчет маг, не сводя с меня глаз.
– Ведьма, – соглашаюсь я.
Моя рука невольно тянется к его лицу. Попытка убрать прядь влажных волос почему-то превращается в ласку…
…Кобыла легко несет меня по лесной дороге, которая взбирается вверх по пологому склону холма. Сзади слышится топот копыт коня темного мага. Мы вылетаем на вершину холма, и моим глазам открывается вид на монументальный замок, стоящий в окружении дубовых лесов.
– Замок фон Свельт, – сообщает мужчина.
– М-м-м… – я склоняю голову набок. – Мне нравится.
Абрахам ловит мои пальцы и мягко сжимает.
– Войдешь в него хозяйкой?
– Что? – я теряюсь от неожиданности.
– Я хочу, чтобы ты стала в нем хозяйкой, – повторяет он. – И моей женой.
Мой смех выходит немного нервным. Пусть наше деловое сотрудничество, которое началось с гнезда нежити на перевале, переросло в странно серьезные для ведьмы отношения, такое предложение оказалось поистине шокирующим.
– Маги не женятся на ведьмах. А ведьмы не выходят замуж вообще.
– Будем первыми, – Абрахам улыбается и целует мои пальцы.
– Из меня выйдет ужасная жена. Непокорная, своенравная, плюющая на принятые в вашем обществе нормы.
– Мне все равно, – твердо говорит он и заставляет меня посмотреть ему в глаза. – Потому что я люблю тебя, Моран.
Под его взглядом, полным чувств и надежд, мне становится трудно дышать. Любит… Неужели это правда?
– Будь такой, какая ты есть, – просит он. – Только будь со мной.
Мое «да» слетает
