слишком много магии исцеления. При самых хороших раскладах тебе придётся запасаться магической энергией, где ты собираешься черпать её, юнец?
Люциторум хмурится.
Он легко согласится провести обряд, пробудить последнего серебряного дракона, и если бы он действовал из эгоистичных побуждений, как мой брат, то уже сделал бы это. Так почему мой враг так не поступает? Почему он не пожалел мою сестру, а какого-то дракона жалеет?
Меня оглушает невозможная мысль — что, если в гибели Энергии виновен не Люциторум, а Свет? Именно по этой причине брат пытался подавить мою ненависть и желание отомстить? Он боялся, что я отомщу в первую очередь ему? Ярость пробирается глубоко в душу вместе с презрением. Я не задумывался об этом раньше, но теперь так чётко вижу другую сторону того, кто когда-то казался мне злейшим врагом.
Мы никогда не разговаривали об этом. Люциторум старался обходить тему с гибелью моей сестры стороной, но однажды он пообещал мне, что её смерть будет отмщена. Я тогда не придал значения его словам, не думал, что он позволит убить себя, а теперь думаю, что он и не на это намекал совершенно. Люциторум говорил тогда о схватке с моим братом, неминуемой встречи, к которой оба упорно двигались.
— Я помогу ему… Если бы удалось узнать чуть больше информации о райском саде, о деревьях и кустарниках с магической энергией, возможно, удалось бы взрастить хотя бы одно… Но если и не получится, я готова создавать столько артефактов, сколько потребуется, чтобы помочь Байрону. Вместе мы справимся.
Ведьмуля, зачем же ты во всё это лезешь?
Она истощится.
Кто его знает, будет ли она готова встретиться с моим братом, если растратит свою магическую энергию?
— В таком случае я тоже готов делиться своей силой. Адалин может взращивать её и передавать дракону. Пусть у нас выйдет серебряный дракон в крапинку, с тёмной энергией — так даже интереснее, может, толку будет больше?
Люциторум неодобрительно покачивает головой.
— Ладно. Завтра мы проведём обряд, если вы всё уже решили. Сегодня мы должны заняться отсеиванием своих от предателей, чтобы не получить нож в спину. Каждого, кто готов принести мне клятву верности на эту битву, важно пометить печатью. Джеймс, займись этим, собери всех студентов и персонал академии. Наших тоже собери. С недавних пор я понял, что не всем можно доверять. К слову, Тори и Байрон могут помочь. Адалин я попрошу остаться на пару слов.
Я смотрю на свою ведьмулю. Хотелось бы мне забрать её с собой. Покоя не даёт не только мысль, что она нужна Свету, но и печать тьмы, так тесно связывающая эту девочку с тёмным повелителем. Если Свету удастся пробраться к Люциторуму, навредит он и Адалин. Мне придётся рассеивать внимание и защищать обоих. И почему я не прикончил собственного брата, когда подворачивалась такая возможность? Я протягивал ему руку помощи и выручал, а теперь вынужден выступать против него.
Хочу убедиться, что мои домыслы верны. Если Свет действительно виновен в гибели сестры, он искупит вину собственной жизнью. А если нет? Как мне узнать, имеет ли он отношение к той таинственной истории?
— Ты не должен позволять ненависти и мести одержать верх над твоим добрым сердцем, брат! Что бы ни случилось на поле боя, береги девушку, которую любишь. И если придётся выбирать между местью и любовью — выбери самое светлое чувство, ты точно не ошибёшься.
Что?
Голос сестры?
Я озираюсь в попытке понять, все ли его услышали, но никто ни капли не удивлён. Значит, это совесть взывает ко мне голосом Энергии? Пытается образумить так, как это сделала бы моя сестра?
И всё-таки в душе зарождается приятное чувство. Тепло и приятно от голоса, который я и не надеялся услышать снова, пусть и в своих воспоминаниях.
— Я сделаю верный выбор, Энергия! Обещаю тебе, — мысленно отвечаю я, стараясь отпустить появившуюся тоску.
— Встретимся позднее? Нанесение печати не самое приятное зрелище, поэтому лучше дождись меня в нашем крыле, когда освободишься. Договорились?
Ведьмуля только кивает в ответ, и я ухожу.
Ухожу с тяжёлым сердцем.
Надеюсь, Люциторум не станет противоречить себе и не навредит Адалин? Она уже выполнила свою часть сделки с ним, если не было никаких дополнительных условий, о которых она забыла напомнить мне… А если и были — мы со всем справимся. Одержим победу в борьбе со Светом и сбежим подальше, будем принадлежать друг другу. Мы этого заслужили. Хочется верить, что даже я заслуживаю свою капельку счастья. Да какую там капельку? Рядом с ведьмулей его будет целый океан…
Глава 40. Адалин
Едва дверь закрывается, отрезая нас с Люциторумом от остальных, тёмный повелитель обращает на меня внимание и о чём-то глубоко задумывается. Он смотрит на меня, но словно не замечает вовсе. Не хотелось бы поторапливать его, но я нервничаю от мысли, что мы зря потратим время, если продолжим играть в молчанку. Оно сейчас ценнее любых денег. У нас осталось не так много. И сейчас я ощущаю это, как никогда. Откуда-то исходит неизвестная угроза. Она слишком мощная, и я буквально кожей чувствую её.
— Так как исхиты согласились прийти к нам на помощь, я должна заняться приготовлением артефактов исцеления. Они пригодятся каждому, когда армия Света нападёт на нас, — первой нарушаю тишину я.
— Да, артефакты не будут лишними, но мне хотелось поговорить с тобой кое о чём другом, Адалин. В тот день, когда я ворвался к тебе, заявив, что почувствовал присутствие Энергии… — в голосе тёмного столько боли, что сердце сдавливает, ведь отчасти я понимаю его чувства. Он хочет узнать ошибся ли? Однако Люциторум не договаривает, будто понимает, что ответить правдиво я всё равно не смогу. — Всё это не так важно. Не обращай внимания. Это просто мысли вслух.
— Вы тоскуете по ней и до сих пор любите её.
Уголки губ Люциторума приподнимаются в полной грусти улыбке. Он вздыхает и кивает. Мужчина не говорит слов благодарности за то, что понимаю его, но видно по взгляду, как много для него значит понимание. Всё это
