за столом, не нарушив приличий?.. Хотя я не леди, так что не стоит об этом переживать.
Бросив на меня короткий взгляд, Оливер пододвинул ближе ко мне блюдо с булочками и заговорил:
— Некоторые проклятья просто невозможно снять быстро. К примеру, то, из-за которого профессор Бутби, которого я вынужден замещать, уснул вечным сном. Чтобы снять наложенное на него проклятье, необходимо, чтобы у его постели дежурил человек тридцать дней и три ночи. Что же касается способа, описанного в этом трактате… здесь сказано, что для создания заклинания нужно время. Никогда с таким не сталкивался.
Он нахмурился, но я готова была поклясться, что в этом больше исследовательского интереса, чем недовольства. Для того, чтобы снять проклятье, нужно заклинание? Я любопытно наклонилась к Оливеру, пытаясь заглянуть в трактат. Он без лишних слов пододвинул его ближе и ткнул пальцем в нужную строчку.
Как интересно! В трактате была описана структура заклинания, сотворенного с использованием чего-то, что называется «поцелуй русалки». К простому поцелую это не имело отношения, речь шла о небольшом сгустке волшебной силы, которым русалка должна поделиться добровольно.
Я нахмурилась. А того, что есть у меня, будет достаточно?..
— А вдруг это опасно? — проскрипел у моего уха непонятно откуда взявшийся Бен.
— Ты правда думаешь, что существует что-то, от чего моей семье станет хуже?
— Я говорю о нас! Ведь Унни, в конце концов… — Он многозначительно замолчал, и я окаменела.
Булочка внезапно перестала быть вкусной, к горлу подкатил комок.
— Вряд ли ты сможешь умереть во второй раз, милый друг, — невозмутимо откликнулся Дрангур и встал. — Пойдем, Бен. Нам нужно написать об этом песню.
— Но…
— Бен, пойдем, я расскажу тебе сказку про нашего дорогого Олли.
— Как будто я что-то о нем не знаю, — проскрипел призрак, но все-таки любопытно приблизился к Дрангуру и последовал за ним к двери, бросив на меня опасливый взгляд напоследок.
— Все в порядке, Унни? — обернулся ко мне Оливер спустя минуту.
— Реакция Бена Тернера меня не удивляет, — медленно произнесла я, чувствуя, что краснею. — А ваша…
— Ничего, Унни. У тебя будет время для того, чтобы ко мне привыкнуть. И ты обещала обращаться ко мне на ты.
— Не обещала.
— Очень жаль. Мне нравится.
С ним невозможно разговаривать! Почему он улыбается? Он что, не понимает того, что происходит⁈
— Больно? — неожиданно спросил Оливер и в ответ на мой непонимающий взгляд пояснил: — Колено. Вчера я видел кровь на платье, ты ударилась?
— О, — к щекам прилила краска. — Я… там небольшая ссадина, ничего серьезного.
Я лукавила, конечно, боль после удара о каменный пол, когда меня толкнул Ходж, была довольно сильной. Но вряд ли это что-то серьезное. К тому же, я привыкла не обращать внимания на такие неудобства. Я же не Лаура Уортон, которой нужно себя беречь, не какая-нибудь хрупкая аристократка. Заживет со временем. А если я приму ванну в соленой воде — то случится это еще быстрее.
Отвлекшись на собственное смущение, я не заметила, как Оливер опустился на колени и поднял огромные мохнатые лапы — кончики когтей едва заметно переливались зеленым светом.
— Можно? — спросил он, глядя мне в глаза. Голос его чудовищной формы звучал удивительно мягко.
Я сидела, так что, даже стоя на коленях, он был немного выше. Что он хочет сделать? Зачем приготовил заклинание?
Я настороженно кивнула, и едва не вскрикнула, когда огромные лапы Оливера вдруг опустились вниз и нырнули мне под юбку. Не успела я отшатнуться и толком понять, что происходит, когда колена, боль в котором я сейчас начала замечать, коснулся теплый заряд магии.
Во имя всех святых! Он ведь… сейчас Оливер понял, что я не ношу чулки!
Это было позором! Все девушки в академии носили чулки, кроме меня — у меня просто не было на них денег. Благо, это оставалось моей маленькой тайной, которую знает только Ирма.
Но сейчас об этом узнал еще и Оливер.
Благодаря намекам Лауры Уортон я отлично знала, какие девушки не носят чулки. Такие, которым нужно уметь быстро раздеться.
— Меня там никто никогда не касался, — выпалила я, краснея.
Теплый поток магии теперь окутывал весь сустав, было хорошо и совсем не больно. Я старалась не думать о том, как мы близко друг к другу, как… как мне хорошо от этого и как внутри все переворачивается от непонятного жара. Как хочется прижаться ближе и… сделать что-то, что не подобает делать приличной девушке.
Оливер не выглядел ни злым, ни удивленным. На его морде застыло то самое мягкое выражение, появившееся после нашего разговора на пороге кладовки.
— Вот как, — мягко ответил он.
— Ректор Стортон…
— Оливер. Попробуй, это несложно.
— Оливер…
— Я закончил, — улыбнулся он и спустя несколько бесконечно долгих секунд убрал лапы. — Ничего серьезного, но тебе было больно. Сейчас должно стать легче.
— Я девственница, — выпалила я. — Я говорила правду. Никто и никогда меня так не касался. Никто и никогда.
— Это неважно.
— Ты мне не веришь? — ахнула я, увидев мелькнувшее на морде странное выражение. Досаду пополам с брезгливостью.
Глава 40
— Что? — он недоуменно посмотрел на меня.
— Твое выражение лица только что! — Я вскочила и отшатнулась, стул с грохотом рухнул. — Ты думаешь, я вру!
— Унни, — Оливер поднялся, не отрывая от меня взгляда. — Я вспомнил Ходжа и в очередной раз пожалел, что не могу его удавить. Я не сомневаюсь в твоих словах, но даже если бы все было не так, — меня это мало волнует. Это прошлое. Меня волнует твое будущее.
Оливер шагнул ко мне,
