— Лиза! — взвизгнула Поленька, явно недовольная тем, что по моей вине внешний вид честно отвоёванного жениха окажется хуже, чем мог бы быть.
— Барышня в своём праве, — прогудел так и стоящий рядом медведь, с интересом прислушивающийся к нашей перепалке. — Сказала трофей, значит, трофей.
— Вам-то что! — вызверилась на него Полина. — У вас хвоста нет, а у волков он обязательно должен быть, иначе там координация нарушается.
Медведь выразительно пошевелил лапой, намекая, что он может не заметить и наступить на одну очень визгливую невоспитанную маленькую морскую свинку, Поленька прониклась и замолчала, только засопела этак жалобно.
Волков опять попытался подцепить лапой кусок хвоста, но, видно, координация у него уже совсем была нарушена, потому что мне удалось отбить и, чтобы избежать дальнейших покушений, схватить зубами.
— Лиза, выплюнь эту гадость, — возмутился подошедший Николай. — Не пачкай рот.
— У Александра Михайловича прекрасная чистая шерсть, — не утерпела Поленька.
— Это не повод для того, чтобы её держать во рту, — возразил Николай. — Лиза, ну его, в самом-то деле. Зачем тебе этот мусор?
— Тфофей, — уже неуверенно повторила я.
Держать этот трофей во рту было неприятно, но я не выпускала из принципа. Наш хвост, честно отгрызенный. Я не могла сказать, кто больше не хотел отдавать: человек, рысь или лисица. Наверное, всё-таки лисица: не зря в русских сказках по вине лисы волк оставался без хвоста. А в сказках отражена народная мудрость: правильный волк — бесхвостый.
— Лиза, — Николай наклонился к самому моему уху и шептал тихо-тихо, — если ты не выплюнешь, то я посчитаю, что Волков тебе нравится больше меня.
Но выплюнула я не для того, чтобы доказать Николаю, что мои чувства к штабс-капитану далеки от приязненных. Просто вспомнилось, что именно я разглядела зрением лисы, и стало особенно противно. И во рту появился мерзкий привкус.
Волков сразу цапнул в зубы свою жизненно необходимую часть. Наверное, переживал, что шрам будет на ненужном месте. Или отсутствовать будет что-то на нужном.
— Спасибо, Лиза, — проникновенно сказала Поленька и ткнулась своим мокрым носом в мой нос.
Наверное, это означало признательный поцелуй, но мои внутренние звери были оскорблены в лучших чувствах, и я лишь раздражённо фыркнула. Что за жизнь: последней добычи лишают! И кто? Мелкие морские свинки…
Волков нехорошо сверкнул зелёными глазами и медленно пошёл к выходу, подёргивая обрубком хвоста. Ничего, вот доберётся до него Анна Васильевна — и обрубка не останется. Сопровождавшая штабс-капитана Поленька семенила рядом с чрезвычайно довольным видом.
— Зачем же вы так, Александр Михайлович, — пеняла она. — Могли бы сразу признаться в своих чувствах, а не бросаться вызовами на дуэль. Вы думаете, я не догадывалась? Вообще, военные не должны быть столь скромны. Понравилась барышня, так скажи ей это, а не вызывай мнимого соперника на дуэль. А что если бы Николай Петрович пострадал? Лиза бы расстроилась.
Возможно, Волков бы нашёл что ответить, но его рот был занят ценной ношей. Этак открой не вовремя — и без части хвоста останешься, живо кто-нибудь на сувенир утащит, если уж за трофей выдать не получилось.
Разочарованные зрители тоже устремились к выходу, обсуждая дуэль, прервавшуюся на самом интересном месте. Похоже, Волкова не слишком любили и хотели посмотреть, как его размажут по полу. Потопал к выходу и медведь, на которого я посмотрела через призму лисьего взгляда. На удивление в нём просматривалась какая-то зелень, но была она слишком неявной, слишком заплывшей жиром крупного зверя, укладывающегося на зиму спать. Я повернулась к Николаю.
— Почему ты не говорил, что у тебя два Зверя? — мурлыкнула я. — Я так испугалась, когда увидела одного Волкова. Решила, что он тебя уже всё…
Меня даже передёрнуло от воспоминания о том ужасе, что я испытала, когда решила, что потеряла Николая.
— Неприлично хвастаться тем, что даровано богом.
— Оля же говорила, что ты отмечен Велесом, — вспомнила я. — Она это имела в виду? Что у тебя разведывательная и боевая формы?
— Наверное, — смущённо кашлянул Николай.
Тут я вспомнила, что сама Оля наотрез отказалась показать своего Зверя. Значило ли это, что у неё только одна форма, и та — боевая? А у Петра Аркадьевича? А я? Если у меня есть второй Зверь, то получается, я тоже отмечена Велесом? Вопросы теснились в голове, но наружу я их благоразумно не выпускала — не те это разговоры, которые нужно вести при посторонних, пусть посторонние почти все уже ушли, а я могу поставить полог от прослушивания.
— А почему Волков магией не воспользовался? — спохватилась я.
— Он же знает, что на меня не действует, — чуть удивлённо ответил Николай.
— Так это ментальная, и то потому, что вы родственники. А другие виды?
— А другие на меня тоже не действуют. Особенность такая, — смущённо пояснил Николай. — При частичной трансформации. Про неё Саша знал, а про вторую форму — нет. Я бы её и не показывал, но выходить против волка в первой — чистое самоубийство. Зубами-то меня запросто загрызть можно.
— А с цесаревичем?..
— В него как раз магией швырнули. Я закрыл, это для меня было неопасно.
Было непривычно видеть его столь большим и воинственным. Даже для того, чтобы лизнуть в нос, пришлось приподняться на задних лапах.
— Ты мой герой, — торжественно сказала я. — Жалко, что хвост пришлось отдать, я бы повесила в рамочку над нашим камином… Эх, не судьба… Но я и без него никогда не забуду этот день.
Он смущённо повёл плечами, на которых сразу встопорщились иголки. Как жаль, что они не прошлись по Волкову. Не могла Поленька чуть позже кинуться на защиту. Не проинтуичила, что раненного героя выхаживать надёжнее. А так — хвост приставил и ходи человеком, пока не прирастёт. У людей хвостов нет, заботиться не о чем.
Внезапно внутри что-то зазудело, словно кто-то звал к себе и срочно. Я взглянула на Николая, его морда тоже выражала задумчивость.
— Здесь есть святилище? — уточнила я.
— Тебя тоже зовёт? — спросил он вместо ответа, но тут же пояснил: — Есть, в подвале Дуэльного Клуба. Но ход туда есть не всем.
— Но нас же зовут?
— Зовут.
Зуд стал совсем невыносимым, меня словно тянуло за невидимую верёвку с каждой минутой всё сильнее и сильнее. И не было уже никаких сил противиться этому зову. Но не будет ли оскорблением идти в виде животных?
— Нужно одеться или можно пойти так?
— В звериной форме даже правильнее. Идём.
Николай кивнул и пошёл на выход, я рванула за ним, утешая себя, что со стороны мы смотримся не столь комично, как Поленька с Волковым. Я стройная, подтянутая и с кисточками на ушах. Двигались мы быстро, и я ничуть не задерживала Николая, даже продолжая удовлетворять любопытство. С жаждой знаний я ничего не могла поделать: она особенно усиливалась, когда я оказывалась в форме рыси. Почему-то казалось, что лиса была бы ещё менее осторожной.
— А почему святилище в таком странном месте?
— Почему странном? Дуэльный Клуб как раз возвели над старейшим святилищем Царсколевска. Чтобы бои проходили под присмотром Велеса.
— Под присмотром, — фыркнула я. — Если бы у тебя не было второй формы, помог бы этот присмотр?
— Велес уравнял бы шансы, — уверенно ответил Николай.
— Так то Велес, а Волков находится под патронажем Тёмного бога. От него любой подлости ждать можно было.
— Такими обвинениями не разбрасываются.
Мы стояли уже перед входом в святилище, и резные двери неожиданно начали приглашающе раскрываться.
— Я не на пустом месте обвиняю. Я видела эту связь. Он и артефакт наверняка не для себя хотел, а для хозяина. Волков прогнил насквозь.
Двери за нами закрылись, и коридор затопил ясный солнечный свет, совсем тёплый и летний. Сладко запахло цветами, и даже бабочки вокруг запорхали, совершенно нагло запорхали, прямо перед носом, так что я с трудом подавила соблазн прижать пару лапой и… Съесть? Почему-то необычайно захотелось съесть хотя бы одну, словно это могло сделать меня счастливее, чем я сейчас. Словно именно в этих бабочках было заключено концентрированное счастье. Толстое, хорошо откормленное счастье. Пожалуй, я начала понимать Львова: иногда удержать свою суть почти невозможно.
