не держу никого…
А там за дверью лаборанточка откровенно рисковала брюнетистыми космами. Она что-то шептала Амакиру на ухо, и командор смеялся весело и непринужденно, а в мою сторону даже не смотрел. И, правда, зачем? Пусть меня тут стадо диких лисцых растерзает!
- Вот и определись со своим выбором, - спокойно ответила, хотя понимала, что срываю на Фоксе зло, а внутри все закипает. – И, вообще, ты зачем их столько натаскал?
- Просто подошел к вопросу серьезно, - оскорбился лисец. – Женщины, между прочим, все разные. У этой лапы задние мощные, у этой шерсть густая, а эта верещит так нежно, заслушаешься!
- Ты иногда такой умный, Фокс… - меня перебили.
- Только иногда? – возмущению хорька предела не было, но я как-то с ним примирилась.
- Да, но иногда совсем наоборот.
- Дебил? – ядовито поинтересовался зверь.
- Заметь, не я это сказала, - ехидно припечатала. – Тебе с ней вечность жить, а ты на грудь и задницу западаешь…
- На что?!! – если бы у хорька могла отвиснуть челюсть, она бы отвисла.
- На что там у вас западать принято? На мощность лап, пушистость и верещание.
- А на что, по-твоему, надо обращать?
Да, в деле построения отношений этот древний хорек – настоящий ребенок. И он еще рассуждает о нас с Амакиром!
- На душу, как советует Богиня, и на сердце, как советую тебе я!
Кстати об эггере…
Больше ничего не успела ни сказать, ни посоветовать. Возможно, если бы я тщательно проанализировала ситуацию, то вела бы себя как-то иначе, но эффект неожиданности сделал свое дело.
Лаборантка потянула Эли за комбинезон, а он склонился… Очень знакомо, точно так же командор склонялся ко мне, чтобы поцеловать, дотронуться, шепнуть что-то раздражающее и будоражащее одновременно. Но сейчас Амакир был не со мной, а с лаборанткой, а я… Я находилась через преграду от творящегося в том зале безобразия, если не сказать больше - бесстыдства и разврата!
Стало так обидно! Захотелось посмотреть в аквамариновые глаза, узнать, есть там, на дне души совесть, или эггерам она не положена по статусу? И я бросилась к двери.
«Слева, в метре от пола… Слева, в метре от пола…» - звучали в голове слова зеленого.
Хорошо бы определиться, на что нажимать, потому что в оговоренном месте был целый пульт управления неизвестно чем. И где нужная комбинация? Амакир не смотрел в комнату с лисцыхами, он полностью отдался беседе с брюнеткой. Я же бросила хорька, сосредоточившись на двери и эггере.
- Агни! А я?.. – раздалось озадаченное зверьковское из-за спины.
- Сам с бабами своими разбирайся! – рыкнула и от бессилия, злости и отчаяния стукнула кулаком по пульту.
Дверь с шипением отъехала в сторону. Ура-а-а-а! Это была маленькая победа, крошечное торжество справедливости! Но…
Я бы не хотела, чтобы кто-то из людей, которые мне дороги, видел этот позор. Если честно, совершенно не понимала, что делаю, не осознавала. Разум отключился, остались лишь инстинкты. И они вели, вели, вели…
- А давно вороным лошадям гриву не прореживали? – заорала я, в прямом смысле этого слова, запрыгивая на брюнетистую лаборантку.
Причем здесь лошади, я их в глаза в жизни не видела? Гривы какие-то придумала? Это уже потом подумалось, а в тот момент мы с брюнеткой обе повалились на пол и закатились, отчаянно визжа, прямиком под ноги Амакиру.
- Агни! – ахнул он и кинулся то ли поднимать меня, то ли разнимать нас.
В целом, он был прав. Разнимать нас было необходимо, потому что мои пальцы совершенно не слушались жалобных призывов разума. Они сжались на черных волосенках и совершенно отказывались разжиматься и выпускать их из захвата.
- Командо-о-ор… Командо-о-о-ор… - вопила жертва любви, взывая к справедливости и моля о помощи.
Зря! Не в этой жизни, не в этой Вселенной!
- Заткнись! И прими свою заслуженную кару с гордостью! – кричала я.
Хотя в голове пульсировала лишь одна мысль: «Что я несу! Что творю-вытворяю!».
- Агни, девочка моя, что случилось? – Эли все же удалось отодрать меня от лаборантки, но рук я так и не разжала. Из кулаков по запястью струились жидкие черные пряди.
- Охрана-а-а-а! – визжала на полу тетка. Разоралась кобыла! Сказано: прорежу гриву, и сделано! У нас, у землянок слова с делом не расходятся. Особенно, когда мы свое защищаем.
Я же, как обезьяна на пальме, повисла на своем эггере, смутно соображая, что происходит вокруг. Главное, что Эли мой, мой единственный, родненький и весь-весь целиком и полностью мой.
- Агни… - и я, как намеревалась, заглянула в аквамарин его глаз. Совесть? Нет, не видела. Там была лишь я, одна лишь я и больше никого…
- Я тебе нужна? – шепнула, прижавшись всем телом. Он меня придерживал, потому что в моих руках по-прежнему были патлы охотницы за эггерами, и сама я никак не могла его обнять.
- Больше жизни, - без пауз и раздумий, уверенно ответил Эли.
А я… Я почему-то сама его поцеловала. Наверное, потому что мне мало было знать самой, кому принадлежит этот мужчина, я стремилась доказать это всей Вселенной, поэтому завоевывала, клеймила, присваивала и бесконечно наслаждалась. Никто и не сопротивлялся, не отказывался, не отстранялся, а всячески приветствовал инициативу.
Не знаю, сколько длился поцелуй, но когда он закончился, в голове все еще шумело, но стало потихоньку проясняться. По крайней мере, я уже могла оценить обстановку.
- Эли… - шепотом позвала я, потому что… потому что даже на его руках было страшно и тревожно от нелепости и сюрреалистичности ситуации.
Все работники лаборатории стояли вокруг нас кружком, раскачивались очень слаженно и в такт, что-то мычали и с интересом умственно отсталых наблюдали за нами.
- Что происходит? – спросила я, потому что ничего не понимала, даже мои собственные поступки казались нереально глупыми.
- Понятия не имею, - шепнул Амакир. – Не двигайся, попробую вызвать подкрепление.
Хорошо бы, только планы вновь нарушились… лисцом!
- Агнюшка, спаси-и-и-и-и! – заверещал он
