услышать мой собственный стон, как память тут же услужливо подсовывала мне все ужасы произошедшего!
… Деймон приник к моим губам, не дав мне возможности ни подумать, ни оттолкнуть его, ни увильнуть от неожиданного вторжения.
Я на мгновение замерла, пораженная его неоспоримой наглостью и шквалом обрушившихся на меня ощущений. Но едва я только собралась с мыслями и решила отпихнуть нахала, как вир дерзко распахнул свои колдовские глаза и прямо в меня ударил нестерпимый, яркий белый свет. А мне в рот его уверенный и совершенно непростительно умелый язык. Охнув, я инстинктивно зажмурилась и покрепче ухватилась за стальные плечи захватчика, потрясенная напором. А потом… вместе с темнотой на меня обрушилась такая совершенно ошеломительная нега, что я опешила, машинально замирая в крепких объятиях.
Дыхание перехватило. В животе, вдруг, откуда-то появилась и заметалась целая стая испуганно взметнувшихся бабочек. Не отдавая себе отчета в происходящем, я схватила инквизитора за плечи, и вместе с этим где-то, глубоко в моем горле зародился первый, едва слышный стон.
Краем сознания я отметила, как подняла руки и запустила пальцы в его волосы, с силой прижимая к себе мужскую голову и сторицей возвращая дерзкие, без спросу краденные поцелуи. Сумасшествие, но его вкус и запах опьяняли, не хуже моего самого сильного зелья — «Последнего вздоха». Если бы я не была столь твердо уверенна в том, что его рецепт известен мне одной ( и, кстати, до сих пор так и не записан в семейный Гримуар! Опять моя дырявая память! Все время забываю внести рецепт в книгу!), то я бы решила, что меня подло опоили моим же гениальным изобретением. Все симптомы были на лицо! Кожа горела, словно давно удерживаемое внутри желание, наконец, высвободилось и хлынуло наружу неудержимой волной. Я будто не могла насытиться поцелуем, поелику это был последний глоток кислорода. Судорожно хватаясь за истерзанные моими же ногтями мужские плечи и буквально вгрызаясь в твердые губы, задыхаясь от нехватки воздуха, я стремилась стать ближе, в попытках догнать упрямо ускользающее от меня ощущение исключительного насыщения. Я извивалась и стонала, сгорая от непонятного чувства. Казалось, будто мне страстно хотелось, чтобы он, наконец, содрал с меня все лишнее. Все, что стояло преградой между моей пылающей кожей и возможностью прижаться к горячему телу, придавившему меня к матрасу своей тяжестью. Абсолютно все! Возможно, даже саму эту кожу…
Мужчина, зависший надо мной олицетворением страсти, не уступал напором. Казалось, его будоражил мой пылкий отклик, столь непохожий на мое обычное (хочется надеяться) строгое самообладание…
Самообладание! В моей голове запоздало, но хотя бы вполне отчетливо прозвучал сигнал тревоги. С трудом сосредоточившись на этой единственной здравой мысли, неожиданно посетившей-таки мою дурную голову, я с трудом разлепила тяжелые веки и с не меньшим героизмом оторвалась от горячих, требовательных губ.
– По-моему, ты забываешься — совершенно не впечатлившим даже меня саму едва слышным сиплым шепотом произнесла я, при этом буквально пожирая голодным взглядом зависшее надо мной лицо.
Лицо сперва, было, замерло в пугающем напряжении. А потом правая бровь чуть дернулась вверх ответом на мой неуверенный тихий шёпот и твердую линию губ скривила едва заметная, но раздражающе понимающая усмешка. Лед покинул замерший взгляд так же быстро, как перед этим сковал его. Манящий рот стал медленно опускаться к моим приоткрытым губам снова. Сильные пальцы ласково зарылись в мои растрепанные кудри и слегка оттянули голову назад.
— Нет же! — воскликнула я, перепуганная не столько мужским напором ( сталкивалась и с не меньшим, если уж честно), сколько собственным желанием в кой это веки плюнуть на все и расслабиться, получая уже вполне себе гарантированное удовольствие. Я прижала к его пылающим губам свои дрожащие пальцы — Нет… я… не хочу. Я… Я…
— Ты…. — жарко прошептал он и прикусил мизинец острыми зубами, одновременно совершенно порочно проходясь по нему горячим языком — Ты…
Я сдавленно ахнула, тут же отрывая руку от его рта. И инквизиторский нос в то же мгновение прижался к ложбинке за моим ухом, с упоением втягивая в себя мой запах:
— Только ты, Делия — простонал мне в ухо маг, чувствительно прикусывая нежную кожу и проходясь влажным языком уже по шее — Всегда ты…
И все слова безропотно потонули, проглоченные моим же судорожно дернувшимся горлом. Вместе с пониманием того, что по обнаженному бедру вверх ползет обжигающе горячая ладонь, уверенно ласкающая пальцами нежную, ставшую чрезмерно чувствительной кожу. И тут же провокационно очерчивающая ими кромку моего нижнего белья, отодвигая ее в сторону…
Да о каких словах вообще уже могла идти речь! Потонули тогда не только слова.
Геройски пошла ко дну и моя хваленая сдержанность, дружески обнимая мою же воспетую опытность и непоколебимость. Где-то, рядом с ними, захлебнулась пузырями благоразумность. А мимо нее проплыл вздувшийся утопленником труп умения все держать под контролем…
…. Я снова в бессильной злобе застонала, вспоминая, как дрожали мои пальцы, пока я, сгорая от страсти пыталась содрать с мужского тела тонкую батистовую сорочку. Его хриплый, тяжелый вздох и тихое:
— Не торопись… тише…
А я не могла не торопиться! От нетерпения меня трясло, будто в лихорадке. Мне нестерпимо не хватало его рук, губ, стонов. Тех стонов, которые так сладко вторили моим, едва его рука с треском сорвала этот страшно мешающий нам обоим клочок проклятого шелка. Оглушающих стонов и снова поцелуев, в которых снова сливались губы. Жадных, пылких и бесстыдных. От которых низ живота опалило, будто вылитым на него кипящим маслом. От которых в глубине груди зародился громкий, хриплый вскрик.
Он тугим комком подкрался к горлу, растекся по нему горьким вкусом горячего шоколада и, вдруг, подобно цунами, рванулся наружу громким, протяжным…
— Гыыыыы….Гы-гы…. Гыыыыы….
Сначала мне стало стыдно. Кровь бросилась в лицо и я в ужасе прикусила губу. К несчастью свою. Потому что это нечленораздельное «Гыыы…» услышала не только я. Инквизитор на мгновение замер, а потом медленно отлип от моего рта и поднял голову. С каким выражением на лице он это сделал, сказать могу. Поскольку все еще находясь в ужасе от произошедшего, глаз я так и не открыла. Наоборот, зажмурилась со всей силы, молясь Тьме, Гекате и Истиной магии, чтобы этот звук (а я в тот момент была уверена, что именно я его и произвела. Вопрос только каким именно органом… И с какими целями организма) нас время отвлечет нависающего сверху мужчину и я успею упасть на пол и отползти в
