солнечный свет всего в шаге от меня.
― Где Райан? ― спрашиваю я.
― Четыре дня назад он уехал в Старый Корос. Сказал, что вернется как раз к Турниру.
― А твой охранник?
― Максимэн сейчас стоит за дверью моей спальни и слушает стук тарелок, пока я ужинаю. Мы с Бриджит обменялись одеждой. Сейчас она в моем домашнем платье, топает и вздыхает, чтобы сбить Максимэна с толку. Ферра использовала свой дар, чтобы изменить мое лицо, и я смогла пробраться через проход для слуг.
― Чертовы боги, маленькая фиалка. С твоими хитростями ты должна была стать охотником.
На ее губах расцветает улыбка.
По коридору разносятся стоны и звуки траха других бойцов-мужчин, использующих дары Джоки. Хотя мы почти скрыты от глаз, я оглядываюсь через плечо и вижу, что капитан стражей все еще с любопытством разглядывает меня, а его шлюха стоит перед ним на коленях.
Сабина хватает мою руку и кладет ее на свою правую грудь. Она приподнимается на цыпочки, чтобы прошептать мне на ухо:
― Прикоснись ко мне, Бастен. А то они что-то заподозрят.
Клянусь богами.
Медленно я провожу рукой по выпуклостям груди Сабины, скрытым под ее тонким платьем, и во рту у меня становится сухо, как в кравадской пустыне. Она прислоняется спиной к стене, предлагая мне свою шею.
Двигаясь, словно под водой, я прижимаюсь губами к ее горлу и шепчу, притворяясь, что целую.
― О Турнире буду беспокоиться я. Твоя единственная задача ― беречь это идеальное горло, пока я не выиграю и не смогу снова быть рядом с тобой.
Она раздвигает ноги, безмолвно приглашая меня. Обхватив за шею, она зарывается губами в мои волосы и шепчет:
― Думаешь, Райан позволит тебе снова охранять меня? Если ты выживешь, он сошлет тебя куда-нибудь.
Я стискиваю ее челюсть и прижимаюсь к щеке горячим поцелуем:
― Тогда мы сбежим, как и планировали. Я отвезу тебя в Саленсу. Перекину тебя через плечо, брошу в море и займусь с тобой любовью в прибое.
Из ее уст вырывается стон, не имеющее ничего общего с нашим представлением.
― О, Бастен.
Я не уверен, где заканчивается наш фарс и начинается настоящий трах, но я обхватываю узкую талию и утаскиваю ее в тень камеры, как можно дальше от посторонних глаз. Мы должны притвориться, будто она моя шлюха на эту ночь, но это не значит, что я хочу поделиться ее видом с кем-то еще.
― Позволь мне помочь тебе, ― говорит она, задыхаясь.
― Как?
― Расскажи мне о своих противниках. Их слабые места. У нас еще есть несколько дней до боя, я могу что-нибудь придумать. — Она медленно обхватывает правой ногой мои бедра, ее сладкая киска прижимается к моему твердому члену под брюками, и я с трудом вспоминаю, как меня зовут.
Мне требуется усилие, чтобы сглотнуть.
― Большинство не представляют угрозы. Есть несколько хороших бойцов ― некоторые даже тренированные, ― но я могу их победить. Меня беспокоят те двое, которых поцеловал бог.
Она откидывает голову назад, чтобы посмотреть в глаза.
― Есть и другие поцелованные богом бойцы?
Я опускаю голову и целую верхнюю часть ее груди, медленно спуская с плеча бретельку платья.
― Мужчина, наделенный силой, и женщина, управляющая ветром. Они были… улучшены.
Она впивается ногтями в мой скальп, пока это не становится почти болезненным.
― Лучше, чем быть поцелованные богом? Что ты имеешь в виду?
― Ты слышала слухи о том, что Берольт ставит опыты над поцелованными богами людьми?
Ее руки замирают, прежде чем продолжить.
― Да.
― Ну, я видел их собственными глазами. Он поработал над этими двумя. Изуродовал их, превратив в лучших бойцов. И в процессе, вероятно, свел их с ума. — Мои губы склоняются над ее родимым пятном. ― Я не знаю, смогу ли я превзойти их.
Она крепко сжимает мои плечи, встряхивая меня.
― Ты не умрешь на арене, Бастен Боуборн. Ты слышишь меня?
Я опускаю голову, стыдясь смотреть ей в глаза.
Она рывком поднимает мой подбородок и прижимает мягкие ладони к лицу, заставляя посмотреть на нее.
― Мы тоже поцелованы богом ― никогда не забывай об этом. Я буду в ложе. Я позабочусь об этом. Райан не сможет удержать меня. Публика требует этого. Они поют о нас баллады на улицах ― мы для них ожившая сказка. Знаменитые влюбленные Дюрена.
Моя ладонь касается ее спины, но близость, которой я жажду, кажется недосягаемой.
― Они никогда не подпустят тебя к тиграм.
― Глупый мужчина, ― ласково говорит она, поглаживая большим пальцем мою скулу. ― Вы всегда думаете, что чем больше, тем лучше. ― Она наклоняется ко мне, и наши губы соединяются в поцелуе. ― Поверь мне, Бастен. Я могущественнее, чем ты думаешь.
― Тогда ты действительно богиня, потому что я думаю, что ты чертовски невероятная.
Я овладеваю ее губами, и в этом нет ничего показушного. Вот уже несколько недель я снова погружаюсь то в одну, то в другую отхожую яму, подобную тем, из которых я годами пытался выкарабкаться. Я бы предпочел подвергнуться пыткам, чем вернуться в то темное прошлое. Единственное, что может спасти меня, ― это она.
Она плотнее обхватывает мою талию, покачивая бедрами. По коридору разносятся стоны и звуки соприкосновения тел, а воздух наполняется терпким запахом секса.
Сабина наматывает прядь моих волос на палец.
― Я должна исполнить роль твоей шлюхи, ― напоминает она мне с придыханием, маня меня взглядом сирены. ― Разве мы не должны сделать это убедительно?
Эта женщина станет моей смертью, и я с радостью подчинюсь. Я хватаю ее за подбородок и провожу языком по ее приоткрытым губам. На вкус она как лаванда, цветочная и такая нежно-сладкая. Она вплетает пальцы в волосы на моем затылке и держит,
