осталось всего четыре дня…
Ее глаза светятся сочувствием.
Прежде чем я успеваю ответить, дверь снова открывается, на этот раз для капитана Фернсби. Мы трое ― женщины и мышка, спрятанная в кармане Бриджит, ― молча смотрим, как капитан подходит к столу. На его лице ― обычная маска безразличия, но в челюсти ― странный тик, который не скрыть никакими тренировками.
В моей груди вспыхивает тревога.
― Миледи. Он смотрит не на меня, а на книжный шкаф. ― Верховный лорд Райан прислал гонца, чтобы сообщить нам, что он вернется завтра. Он приказывает всем в Сорша-Холле приколоть к груди черную ленту…
― Черную ленту? ― Сури тянет за свой собственный черный поясок. ― Неужели кто-то еще умер?
Смятение капитана Фернсби настолько незначительно, что его не заметил бы и меткий стрелок. Официальным голосом он объявляет:
― Король Йоруун, Благожелательный Боров, правитель Астаньона на протяжении семи десятилетий, скончался. Из наших сердец в руки Вудикса.
Сури задыхается, прижимая руку к губам. Новость настолько шокирует, что заставляет даже Максимэна подойти к нашему библиотечному столу.
― Из наших сердец ― в руки Вудикса, ― бормочет Бриджит.
― Из наших сердец ― в руки Вудикса, ― повторяем мы с Сури, и Максимэн тихо вторит нам.
Ферра поднимает чайник, чтобы наполнить наши напитки.
― Ему был девяносто один год, ― говорит она. ― Его смерть так же шокирует, как то, что духовка ― горячая.
Максимэн рычит, как сторожевой пес, а Ферра опускает чайник обратно. — Я, конечно, хотела сказать: «Из наших сердец ― в руки Вудикса».
Максимэн хмурится.
― Его нашли сожженным заживо, ― понизив голос, продолжает капитан Фернсби. ― Предполагается, что в муках пневмонии он попытался подняться с кровати и упал в камин. В Старом Коросе это называют милосердием. Это положило конец его мукам от тяжелой болезни.
Сури отставляет чай так быстро, что чашка дребезжит.
― Он случайно сгорел заживо?
Король Йоруун был для меня таким же чужим, как и сами боги, поэтому я не могу найти в себе силы притвориться, что опечалена, но эта новость доводит мой пульс до безумства, которое я едва могу подавить, сцепив руки под столом.
Губы капитана Фернсби двигаются так, словно он держит во рту пчелу, борясь между своим солдатским долгом и желанием посплетничать.
― Поскольку король так и не объявил о преемнике официально, Королевский совет назначил Верховного лорда Валверэя следующим монархом Астаньона, согласно традиции, как ближайшего кровного родственника. — Капитан склоняет голову передо мной. ― Леди Сабина, я клянусь вам своим мечом и душой, как нашей будущей королеве.
Ферра, Сури и даже старый брюзга Максимэн смотрят на меня так, словно у меня выросло лишнее ухо. В груди образуется пустота.
Королева. Титул, который тяжело ложится на мои плечи.
― Что-то здесь не так, ― бормочу я, глядя в пространство и собирая воедино хронологию событий. ― Райан уезжает в Старый Корос без объяснения причин, а спустя всего несколько дней король умирает, и Райан становится его преемником, в то время как Великий клирик уже полностью обеспечил себе контроль над Астаньоном?
Прежде чем кто-то из нас успевает ответить, дверь снова распахивается.
Леди Руна Валверэй отпихивает Максимэна с дороги, бросаясь к столу напротив Ферры.
― Ферра, ты слышала? Я стану кузиной короля! Райан уже возвращается! Он приказал устроить бал через три дня, чтобы отпраздновать эту новость. Сроки поджимают, так что тебе понадобится как минимум один полный день, чтобы поработать над моим горлом. Эти щеки должны принадлежать бегемоту…
― Три дня? ― пораженно лепечу я. ― Это же вечер перед Турниром!
Леди Руна лишь мечтательно улыбается.
― Я знаю. Представляешь? Бал, потом представление. Мне понадобится два платья. Придется нанять дополнительных швей…
Сури вмешивается:
― Король умер, а Райан хочет устроить бал?
Леди Руна защищается:
― Мы все должны надеть черные ленты, чтобы почтить кончину его высочества.
У меня кровь стынет в венах. Насколько я знаю, Великий клирик почти преуспел в своем стремлении превратить Астаньон в теократию. Райан же, несмотря на свою кровную связь, был недолюбливаемым аутсайдером из провинции.
Так какая же карта была у Райана в рукаве, чтобы переломить ситуацию в свою пользу?
***
В течение следующих трех дней, пока в замке идет подготовка к балу, меня купают, моют шампунем, полируют, натирают лосьоном и прихорашивают слуги, которые беспрерывно падают ниц, чтобы добиться благосклонности будущей королевы Астаньона. Швеи замка протягивают мерные ленты вдоль всех возможных линий моего тела. Торговец духами окунает мои запястья в десятки ароматов, пока не заявляет ― жасмин! Бриджит придает моим ногтям форму идеального миндаля, а Ферра с помощью своего дара покрывает их золотом. Мне подгоняют туфли, подтягивают корсет и дают строгий урок этикета от Серенит.
Верные слову леди Руны, все, от гусыни замка до старой леди Элеоноры Валверэй, надевают черную ленту в честь кончины короля Йорууна ― но ленточки так малы, что едва обхватывают мой мизинец.
Чем мы будем отмечать его без малого столетнее наследие, наперстками вина?
Райан возвращается, но я не вижу его ― и это меня устраивает, ведь в последний раз, когда мы виделись, у меня оказалась сломана рука. По словам лесной мыши, они с лордом Берольтом не покидали своих покоев с тех пор, как он вернулся.
Это не дает мне покоя, и я гадаю, что они замышляют.
В день бала Ферра входит в мою комнату, пошатываясь под тяжестью большого плоского деревянного ящика.
― Вот оно, платье из платьев!
Ферра и Сури, попивая чай, с отстраненным весельем наблюдают за тем, как служанки раздевают меня догола. Они уже одеты и готовы. На Сури ― очаровательное платье цвета желтого одуванчика, лиф которого сверкает золотой филигранью, такой же солнечной, как и ее нрав. Несмотря на сияние Сури, именно платье Ферры, как обычно, самое вызывающее. На ней
