— Реабилитационного центра? — она едва не засмеялась. Едва. — Я не принимала наркотиков, говорю же.
— Как я и сказал, мы это выясним.
Внезапно хлынул дождь, заливая лобовое стекло. Заработали дворники, и ее отец немного снизил скорость.
— И что будет, когда ты узнаешь, что я чиста? — с надеждой спросила она. — Ты отвезешь меня домой?
— Нет. Ты останешься там. Это место не только для наркоманов. Это место для всех подростков, которые попали в беду, но сами не могут выбраться. Не без чужой помощи.
Учреждение. Он хотел запереть ее в каком-то учреждении. Шок пронзил ее, присоединившись к страху, эта гремучая смесь обернулась ужасом.
— Пап, ты не можешь…
— Все уже решено, Мэри Энн, — повторил он. — Все решено.
Кислота чуть было не прожгла дыру в ее желудке, обжигала горло.
— Сколько я там проведу? — прохрипела она, подумав: «Райли вытащит меня. Неважно, встречаемся мы или нет, он меня там не бросит».
— Сколько потребуется.
* * *
Райли брел по темным, залитым дождем улицам центра Талсы, убрав руки в карманы. Его кожа почти уже покрылась льдом, волосы приклеились к коже, а дыхание превращалось в дымку перед его лицом. Несколько машин проехали мимо, но по большей части, вокруг никого не было.
Все порядочные, умные люди этого городка уже нашли себе теплое и сухое помещение. Мэри Энн, вероятно, была в тепле и сухости и ехала домой. Как он и хотел.
Он вернул ее отцу.
Он ослушался своего короля, своего друга, и сделал, как, ему казалось, будет лучше. Он не поступал так прежде. Он всегда был хорошим солдатом, делавшим то, что велено, его верность была непоколебима. И уже успел пожалеть о своем поступке. Не потому, что ослушался, а потому что скучал по Мэри Энн. По ее улыбке, ее чувству юмора, ее честности, ее доброму сердцу.
Он хотел ее вернуть.
Но она влюбилась в волка, а он больше не был волком. Она может думать, что ее чувства прежние, несмотря ни на что, может думать, что он все еще ей небезразличен, но постепенно она осознает правду: он был слаб, уязвим и скоро станет изгоем для своих.
Жалел ли он себя? Черт, да. Он больше не знал, кто или что он такое. Знал только, что больше ни на что не годится. Никчемный неудачник.
Он не мог сам защитить Мэри Энн, зато мог сделать так, чтобы ее защитил отец. И он сделает это. Только сначала надо позаботиться кое о чем.
Райли завернул за угол, дождь усилился. Единственное, чему он научился у Влада, это как сделать так, чтобы люди не могли его засечь, и как скрыть свою настоящую личность. Он использовал свое право на один телефонный звонок и оставил братьям сообщение, предупредив, чтобы те не искали его, после чего вырвался на свободу. Это было довольно просто. Остаться на свободе было задачкой посложнее, учитывая, что он планировал напиться до бессознательного состояния. А почему бы и нет? Он хотел забыть обо всем, что произошло, хотя бы ненадолго. И раз уж он теперь человек, то почему бы не сделать это как человек?
Эйдену он ничем не поможет, защищать принцессу Викторию, как он это делал многие десятилетия до этого, Райли больше не мог, равно как и Мэри Энн. Он был бесполезен. Так что пришло время для небольшого отпуска.
Он продолжил брести в поисках какого-нибудь магазина с алкоголем, пока не заметил кое-что другое. Дилер. У него и мысли не было, но он затормозил. Подозрительный тип окинул его с макушки до пят и явно счел за своего, раз Райли не сбежал.
А почему бы и нет? Это тоже сгодится.
— Что у тебя?
Глава 32
Эйден смотрел на всполохи пламени. Чувствовал их жар. Слышал их треск. Такер был мертв, так что это точно не иллюзия.
Он стоял неподвижно. Неверяще. Если это не иллюзия, то сон, кошмар, конечно же. Не мог вампирский особняк гореть на его глазах. Не могли от крепости остаться только горящие деревяшки.
Его не было всего несколько дней. Вот совсем недавно Сет писал ему, что все нормально. Насколько все могло быть нормально, учитывая, что стало с Райдером и Шенноном. Но теперь…
— Я не… этого не может быть… — Виктория прижала ладонь ко рту, шокированная не меньше его.
Души — две оставшиеся души — потеряли дар речи от происходящего.
Джуниор не рычал. Возможно, потому что все тело Эйдена онемело. И разум.
Они с Викторией пытались найти Райли и Мэри Энн под проливным дождем, но ни следа этих двоих. Они решили вернуться домой и привлечь к поискам волков. Натан и Максвелл не взяли трубку, когда он им пытался позвонить.
Хотя эмоции бурлили в нем, он каким-то образом сумел взять себя в руки и телепортироваться с Викторией — эта способность его поражала. Он просто представлял, куда хочет попасть, и — бум — оказывался там.
Он намеревался найти Сорина, получить отчет о том, что происходило в его отсутствие. Навестить Райдера, убедиться, что тот все еще идет на поправку, зайти к Шеннону, чтобы самому оценить его состояние, увидеть Сета. Может быть, поговорить с Максвеллом, спросить, не выяснил ли он еще что-нибудь. Бумаги, которые он собрал в секретной комнате в больнице, могли содержать информацию, которая уже была не нужна Джулиану, но могла относиться к двум другим душам. После этого Эйден планировал собрать поисковый отряд. Он не чувствовал в этом необходимости, поскольку считал, что Райли и Мэри Энн все еще выясняют отношения. Или уже все выяснили и решили уединиться для примирения.
Сначала, когда он заметил огонь — а как его можно было не заметить? — он не сразу понял, что происходит. Он просто подумал, что ошибся пунктом назначения. Но нет. Перед ним находился именно вампирский особняк, единственным уцелевшим местом которого оказалась часть пола с защитным символом на нем.
Никто не бежал с воплями из разваливающихся руин, никто не звал на помощь. Никто не пытался остановить огонь от распространения.
Сколько из них сгорело насмерть внутри?
Сколько успели спастись?
Он был королем, он должен был быть там. Должен был защитить их. Но не смог.
— У меня слов нет, — прошептала Виктория. Но потом все же нашла их: — Мои сестры… мой брат… мои друзья… они должны быть в порядке. Скажи, что с ними все хорошо.
— С ними… все хорошо.
Он надеялся. Молился.
И сомневался.
Всхлип вырвался из нее.
— Кто… кто мог это сделать?
«Твой отец», — хотел он сказать, но не стал. Влад сжег дотла ранчо Д и М, так отчего бы и не свой бывший дом заодно? Этот вампир был столь злопамятным, что без колебаний убил бы собственных детей, чтобы добиться желаемого: мести Эйдену.
Колени Виктории подкосились, она упала на землю. На сухую землю. Здесь дождя не было. Пока что. Небо затянулось черным бархатом, ни одной мерцающей звезды не было видно.
«Лей, — подумал он. — Помоги нам».
Капля упала на его нос. На подбородок. Шли минуты, и он чувствовал каплю тут, каплю там. После чего небеса разверзлись, и ливень с яростью хлынул на них. Вскоре пламя стало искрами, искры — дымом.
Может, он теперь повелевает погодой, подумал Эйден с горькой усмешкой.
Как все могло дойти до такого? Как они пришли к этому?
— Что нам делать? — спросила Виктория, ее голос дрожал, как и она сама.
На этот вопрос ответа не было. Все, что приходило ему на ум, не решало проблемы. Ничего из того, что он мог бы сделать, не могло вернуть… всех… назад…
У него закружилась голова, он опустился рядом с ней на холодную, теперь уже мокрую землю. Был один способ. Тот, которому он противился. Тот самый, который он ненавидел. Все всегда просили его сделать это, но каждый раз он отвечал «нет».
На этот раз не будет никакого «нет».
— Я… я могу это исправить, — сам того не ожидая, сказал он вслух.
«Нет, Эйден, — возразил Элайджа, выходя из ступора. — Я знаю, о чем ты думаешь. Не делай этого».
Было ли у него видение об этом?
— Другого варианта нет, — сказал он ровно, уже все для себя решив.
