зря?!
– Рассказывая мне эту легенду, Тор добавил: самое страшное чувство – это любовь.
– Неправда! Любовь здесь ни при чём! Дура она была, Эларэл! Незачем было молчать! Полюбила – так скажи! Даже если бы Сайрэ была женой, а не сестрой – пусть бы маг сам решал, кто ему дороже!
– Считаешь, так легко признаться… А сам бы смог?
– Ко… нет, ну… А ты?
– Я первый спросил.
– Вопросы твои! Я же не девчонка… И вообще… Зачем ты такую тоскливую историю выбрал?! Всё настроение испортил!
– Эй, ты чего разнюнился? Дэрэк?
Мариэль сама тихонько всхлипывала.
Надо же, как проникновенно рассказывает. Никогда бы не подумала! С виду такой суровый… Это что, он брату слёзы вытирает? И… совсем ненормальный?! На руках в кровать относить? Её Басг никогда так не таскал… Ещё и одеяло подтыкает, тьфу! Противно, мерзко… или завидно?!
– Если сейчас успокоишься, услышишь что-нибудь повеселее.
– Только не уходи, посиди со мной. И руку не отнимай! Ой, смотри: у тебя кожа здесь светлее! Отпечаток на запястье остался… за девять лет. И на второй руке тоже…
Девушка невольно посмотрела на браслеты. Серебристые звери вернули ей укоризненный взгляд.
– Дэйкен… У тебя всё равно прозвище сохранится.
– Гэсса удружила! Чтоб ей аукнулось!
– Мой Синеглазый… Всё, я не плачу. Ты обещал весёлое!
– Хорошо.
– Мэл! – услышала она далёкий голос Басга. – Мэл! Ты где?
Как не вовремя…
Она вздохнула пошла в дом.
***
– Доброй ночи, принцесса, – пожелала ей певучим голосом Эдра.
Гэсса кивнула ей, проводила усталым взглядом радужный шлейф крыльев лэктэрха, оставаясь в одиночестве посреди пустого зала Совета, залитого золотым блеском. Наедине с чуткой тишиной ночи, с безмолвной вереницей портретов былых правителей, наедине со своей печалью и затаённым протестом.
Она сделала несколько шагов по направлению к трону и присела на каменную ступеньку у его подножия.
– Его нет всего три дня, – прошептала она, обращаясь к зверю-символу в изголовье королевского кресла. – Наверно, это ничтожный срок. Но мне кажется, каждый из этих дней стоил целой жизни. Я прожила всю историю Саора, начиная с сотворения мира. Я вспоминала и сравнивала всех властителей королевства, всех наших мудрецов и магов. Я хотела понять… нет, не Синеглазого. Его я понимаю – не разумом, но душой, принявшей его, словно сына. Я пыталась разгадать тебя, Тор. Понять, что скрывается за нашими обрывочными снами, тёмным образом, прячущим облик, скупым и редким вмешательством в судьбы избранных тобой. Почему все мы, никогда не задумывавшиеся, кто же на самом деле Создатель, вдруг, не сговариваясь, решаем для себя эту задачу, и каждый отгадывает по-своему. «Ты жесток, бесчеловечен и божественен» – считает Тэнг. «Ты бросил нас» – выкрикнул в порыве обиды Орнг. «Ты ошибся» – с грустью поведала мне Соркен.
Гэсса вздохнула и замолчала, затем неожиданно, рывком вскочила на ноги и прокричала, задрав лицо вверх, к прорези окна, к слепящим глаза лучам:
– Я всего лишь неприкаянная женщина с несложившейся судьбой! Я ни разу в жизни не общалась с тобой напрямую! И всё же я знаю твою тайну, одна из всего Саора, я разгадала её, сидя перед этими портретами, глядя на Сарха и думая о тебе! Я угадала её, потому что мы похожи, потому что мы связаны одной тоской и одной болью, потому что мы оба были обделены, что мы всё понимаем и равно мечемся в поисках выхода, потому что я видела твоё отражение в глазах матери, боящейся любить…
Принцесса безвольно поникла, положив голову на подлокотник кресла. Зверь на спинке трона смотрел на неё внимательно и выжидающе искрами драгоценных камней.
– Я знаю, что я права, – повернулась к нему Гэсса, – как знаю и то, почему ты ушёл и молчишь. А ты сам – ты понял, что твой страх потерять то, что ты обрёл впервые за две тысячи лет, во всеуслышание говорит о твоих чувствах? Человеческих чувствах?
Она поднялась, подставив лицо свету:
– Мне неведомы иные причины, движущие тобой. Но, раз ты боишься, значит, в тебе сохранилось нечто человеческое. И как человек, ты и должен поступить – иначе как после всего ты оправдаешься перед Саором?! Или передо мной?!!
***
Басг хмуро поглядел на Мариэль и тут же отвёл взгляд:
– Что-то я плохо соображаю, Мэл. Ты чародейка, это ясно. Ты родилась где-то очень далеко отсюда и жила здесь не по своей, а по родительской воле, я знаю. В конце концов, я могу поверить, что ты – дочь великого воеводы. Но почему ты решила вернуться именно сейчас? Ведь ты сама сказала, что там давно правит этот парень. Разве он уступит тебе место без боя?
– Он это уже сделал.
– Тем, что передал эту безделушку? Она красивая, не спорю, да что в том толку?
– Сколько раз тебе повторять: значимость ожерелья не в его виде, не в камнях, даже не в магии, в нём заключённой! Это самая дорогая, самая древняя, самая святая вещь в Саоре! Знак огромной власти и ещё большей ответственности, символ высшего предназначения: оно бесценно! Едва оно коснулось меня, я перестала принадлежать себе: теперь я в ответе за мой мир и обязана туда вернуться.
– Мэл, – упрямо насупился Басг, – эти двое принуждают тебя вернуться?
– Нет.
– Так что же?!
Мариэль вздохнула:
– Боюсь, ты не поймёшь.
– Я попробую.
– Это долг, – посмотрела на него девушка. – Долг и кровь. Во мне течёт кровь двадцати шести королей, Басг, и забыть об этом невозможно. Я не рвусь к власти и никогда бы не напомнила о себе Саору – настолько велико оскорбление, нанесённое моей матери. Но отказаться сейчас означает признать, что я сочла себя недостойной своих предков, струсила, испугалась… Мне и впрямь страшно. Но кровь толкает меня вперёд – несмотря на то, что я сознаю: возможно, Саор не жаждет видеть меня в качестве королевы. Более того, я не удивлюсь, если там встретят меня так же, как и принц Соледжа, – с предубеждением и плохо скрытой неприязнью.
– Хочешь, я проучу его, Мэл? – оживился Басг.
– Куда тебе, – усмехнулась Мариэль. – Не обманывайся внешним видом. Мериться силой с магом – всё равно что в одиночку противостоять целой дружине.
– Да я их обоих уложу одной рукой, – презрительно фыркнул здоровяк.
– Мечтай-мечтай. Я с удовольствием посмотрела бы, как тебя лишат излишка самоуверенности, да момент неподходящий. Не хочу, чтобы меня обвинили в нападении на Вестников.
– Мэл, мне необходимо сбить с них спесь, раз уж придётся терпеть их дальше. Никто не посмеет не то что обидеть – плохо подумать о тебе – ни здесь, ни в твоём Саоре.
Девушка коснулась его щеки:
– Спасибо, Басг. Но, видишь ли… В мой мир ведёт Мост, перейти который может лишь рождённый в Саоре, – так уж он устроен. Нам придётся расстаться.
– Что?! – опешил тот.
– Я не могу взять тебя с собой в мой мир.
Басг стиснул её руку в своей лапище:
– Ты меня бросаешь?!
Мариэль отвернулась:
– У меня нет выбора. Я
