его заблестели.
— Зато я точно знаю, что моя жена повторно проходит со мной ритуал слияния жизни уж точно не из-за денег…
— Нет, разумеется!
— …а из-за салатика с авокадо и креветками.
Я на секунду надулась: я с ним серьёзно говорю, а он всё в шутку сводит! Ну как так можно? А салатик — да, салатики у Рэя получаются просто объедение, впрочем, как и рыбка на углях…
Родители моего дракона на свадьбу всё же не прилетели: Катэль заранее сказал, что они удалились в многолетнее странствие и не факт, что сейчас находятся в этом мире. Собственно, именно поэтому он — Катэль — официально лишь принц и «его высочество», но фактически управляет Огненным Архипелагом.
Честно говоря, для меня сама фраза «не в этом мире» звучала странно, но после воспоминаний о прошлом мире и коротком путешествии за грань я приняла такое сообщение без вопросов.
Один из драконов в белых одеждах скользнул к Рэю и передал ему чашу вместе с небольшим клинком. В этот момент вся толпа приглашённых как по команде замерла. Вокруг нас раздавались лишь звуки волн, омывающих берег, свист ветра да редкие крики чаек. Рэйден полоснул себя по ладони и выжал целую струйку крови в чашу. Видя, что я наблюдаю с лёгким ужасом, он шепнул:
— Так надо по традиции. Не волнуйся, у меня рана быстро затянется.
Затем он кашлянул и уже громко произнёс:
— На берегу Горячего моря, на закате солнца и в объятиях ветра перед великими силами стихий и старейшинами родов нашего племени я, Рэйден Аккрийский, третий сын из рода Огненных драконов, сливаю свою жизнь с жизнью человеческой девушки Лорен и дарю ей одно из своих двух сердец. Отныне и навсегда оно будет биться лишь ради неё. Отныне и во веки веков моя жизнь — её жизнь, моя кровь — её кровь, моя катана — её катана.
— А уж про меч мог бы и до спальни промолчать, — брякнула я от волнения.
Рэй посмотрел укоризненно, но стоило ему передать чашу и всё внимание сосредоточилось на мне, как он подмигнул.
— Теперь твоя очередь.
Я хотела так же порезать себе ладонь, однако Рэй вовремя подхватил клинок и сделал крошечный надрез на подушечке безымянного пальца, показывая, что этого хватит.
— На берегу Горячего моря, на закате солнца и в объятиях ветра перед великими силами стихий и старейшинами родов нашего племени я, человеческая девушка по имени Лорен, вхожу в род Огненных драконов, сливаю свою жизнь с жизнью Рэйдена Аккрийского и дарю ему своё сердце. Отныне и навсегда оно будет биться лишь ради него. Отныне и во веки веков моя жизнь — его жизнь, моя кровь — его кровь, мои сны — его сны, — торжественно произнесла я, немного переделав речь Рэя, и мы по очереди приложились к чаше губами.
После свадьбы Рэйден пошёл на поправку ещё быстрее, хотя, вероятнее всего, это случилось раньше — в тот день, когда он попытался подняться с кресла и встать на костыли. Это стало некоторой точкой невозврата, когда он по-настоящему поверил, что вновь сможет ходить, но я верила в него и раньше, с первого месяца лета заставляя превращаться в дракона уже раз в неделю.
Широ несколько раз наведывался в Харакун и восторженно цокал языком, глядя на то, как быстро его брат идёт на поправку после пятидесяти четырёх лет жизни в инвалидном кресле.
— Нет, всё же у тебя точно есть какая-то магия, Лорен, но я в упор не могу понять какая! Ты работаешь с энергетически каналами, при этом не ворожишь и не используешь артефакты, — сказал он, наблюдая, как Рэйден делает первые самостоятельные шаги без костылей.
— Какая есть, — согласилась я, а когда Широ удивлённо ко мне повернулся, добавила: — Я люблю его.
— Да разве это магия? — рассмеялся дракон.
Я пожала плечами. Пускай считает, что нет.
Меньше чем через пять лет, что считается по драконьим меркам «стремительным», у нас с Рэем появился на свет очаровательный мальчик с чёрными волосами и зелёными глазами. Рёллан как-то, посмеиваясь, сказал «злые языки на Огненном Архипелаге наконец замолчат».
— А они разве что-то говорили? — удивилась я.
Рэйден с братом переглянулись, и рыжик неуверенно ответил:
— Да так… были слухи, что ты ведьма с Мёртвой душой, которая не способна подарить наследника Огненному роду.
Я на это лишь пожала плечами. В целом-то они недалеко ушли от правды: после того как я поставила на ноги Рэя, мне стало скучно в Харакуне, и я начала предпринимать короткие вылазки в людские деревни, чтобы узнать, кто чем живет. Оказалось, что помощь массажиста очень даже нужна многим. У охотников нашлись застарелые травмы, у парочки гончаров — болезненное плоскостопие, несколько женщин надеялись на помощь, какую в своё время «госпожа, приближенная к лорду Чернильных Небес, оказала жене мастера Тацуи-сана в тяжести», а у трёх молодых мам новорождённые плохо садились и ползали, и здесь уже требовались специальные курсы массажа для развития мышечного каркаса и моторики малышей.
Какая разница, называют меня ведьмой или Мёртвой душой, если для Рэя я всегда буду Солнечным Сердцем?
Стоял тёплый день месяца танцующих листьев, когда солнечные лучи проникали сквозь густую разноцветную крону деревьев и создавали игру света и тени. Для меня этот день был особенным, ведь ровно год назад я попала в этот мир — в мир драконов и неповторимой магии. Праздничный настрой окружал с самого утра, даря тепло и радость в этот особенный день. Ветер нежно шептал песни, а птицы на ветвях весело щебетали.
Я стояла на веранде Харакуна с открытыми окнами, вдыхала свежий воздух и тонкий аромат свежеиспеченного рисового хлеба, доносившийся из кухни. Сатоши с самого утра готовила столько яств, что у меня закрались сомнения, не прилетят ли вечером крылатые гости. Может, я не в курсе чего? Торжественный ритуал слияния жизни был две недели назад, только-только виделись со всеми. Неужели кто-то всё же решил вновь навестить нас?
Рэйден подошёл сзади. Я услышала это по перестуку костылей, которые он двигал один за другим, и достаточно тяжелому дыханию.
— Хороший сегодня день, — сказал Рэй и поцеловал меня в висок. — Я соскучился.
Весь день я учила иероглифы, утром прибегал Ёси, по неосторожности вывихнувший себе палец, так что после завтрака я даже словом не перекинулась с мужем, а в обед приходила беременная женщина из деревни Горных Вершин и просила помочь ей смастерить поддерживающий пояс, какой был у Юмико.
