Но даже надежные стены и книги библиотеки могли создать лишь иллюзию одиночества, которую нарушило появление незваного и уж точно нежданного визитера. В первые мгновения Элия даже не почувствовала ничего, кроме одного: она больше не одинока среди книг. Ни один посторонний вздох, звук или запах не возник в узком проходе меж стеллажей, и тем не менее принцесса отчетливо поняла: рядом кто-то есть.
Внутренне приготовившись к магическому удару и призвав защиту Звездного Набора, богиня спокойно позвала:
— Покажись, я знаю, ты здесь.
Послышался отзвук сухого смешка, и из света выступила тень, перелив тени, мерцающий, неуловимый силуэт. Не столько фигура, сколько призрак, невидимка, скользящий фантом. В следующий миг меняющий очертания силуэт принял физическое обличье, и перед богиней возник мужчина в кожаном одеянии, черный цвет коего был разбавлен лишь воротником бордовой блузы. Отпечаток язвительного, жесткого нрава лежал на его резком лице, в чертах явственно ощущался призвук крови неких высших демонов, но не Бездны Межуровнья, а созданий миров. Черные волосы рассыпались по плечам визитера, как перья, острый нос напоминал клюв ворона, а черные глаза поблескивали безразличным и всеохватным любопытством. Может быть, из-за настроя на поиск книг или из-за возмутительно-нахального игнорирования могучей защиты Лоулендского замка, Элия в первый же миг поняла, кто стоит перед ней.
Легенда, провокатор, расставляющий ловушки и дарящий намеки, шутящий жестокие шутки; плетущий замысловатые интриги, вовлекающий в их паутину избранные жертвы; не убивающий без пощады, а наказывающий, толкающий на нужный путь. Слуга Творца. Еще более таинственный и загадочный, чем Жнец, действующий не так, как должно, а так, как велит в каждый из моментов существования его прихотливая, изменчивая суть. Создание вольное, но вместе с тем неизменно чтящее Законы Равновесия и видящее смысл жизни в их исполнении. Не незыблемое правило, но соль и искра в деяниях Творца.
О них даже известно было значительно меньше, чем о Жнецах. Теми хотя бы пугали детей, а на Исчезающих, действующих тонко, хитро, пусть и по-своему честно (коль жертва умна, она всегда могла сообразить, что происходит, в чем ее ошибка, исправить ее и избежать кары), ни сияние славы Слуг Творца, ни внушаемый ими безотчетный страх не распространялись.
— Исчезающий, — легким наклоном головы поприветствовала Богиня Любви удивительного гостя, ничем не выказывая своей оторопи от почти лобового столкновения с еще одной ожившей легендой.
— Принцесса, — чуть склонил он голову в ответ, не более и не менее, чем Элия, и ухмыльнулся. — Польщен и удивлен, я разоблачен.
— Большая честь приветствовать тебя в Лоуленде, и удивление мое не меньше твоего. Если я могу лицезреть тебя, неуловимый демон, Слуга Творца, значит, не избрана в жертвы. Какова же причина твоего явления здесь? Утоли мое любопытство, — в тон собеседнику промолвила богиня.
— Я лишь гонец, увы, не прелесть неземная черт твоих, к трепещущему сердцу моему воззвав, явиться призвала, богиня, — ухмылка снова скользнула по лицу демона, давая понять женщине насколько привлекательной он находит ее.
— Я вся внимание, — Элия сложила руки так, как принято у демонов-вранов, в ожидании продолжения беседы с равным, но принесшим очень важную информацию собеседником.
Исчезающий оценил знак своего исконного рода, в звучном, но все равно неуловимо напоминавшем карканье огромной птицы голосе отразилась даже толика уважения. Для создания, не чтущего ничего и никого, кроме самого Творца, сие было огромной редкостью. Он заговорил почти прямо, без намеков и загадок:
— Тебя, о проницательная и мудрая, знающая столь много для непосвященной, приглашают явиться Силы Равновесия! Заметь, великая честь оказана богине, ибо не приказ, а приглашение я передаю тебе.
— Благодарю, получить его из уст твоих честь вдвойне, — торжественно отозвалась Элия.
— Вот знак их милости и врата, — рука с длинными черными ногтями протянула принцессе сверкающую серебром монетку, на аверсе которой она заметила изображение уравновешенных чаш весов, одного из самых известных символов Равновесия.
Едва холодный металл монеты коснулся ладони богини, демон ухмыльнулся, отступил в проход между стеллажами и исчез. Ни малейшего отзвука заклятия перемещения или всплеска силы, говорящего о преодолении защитного барьера, Элия не ощутила. Исчезающий, несомненно, обладал даром проникать туда, куда звал прихотливый долг, и столь же беспрепятственно уходить, невзирая на любые меры защиты, предпринятые жертвой. Если жнец разрубал, словно меч, самую мощную преграду, то Исчезающий проскальзывал сквозь нее, точно рыба-серебрянка в воде, неуловимый и вездесущий.
Приглашение было передано и получено — богиня не собиралась откладывать визит. Видит Творец, если тебя зовут Силы Равновесия, не стоит медлить, испытывая их, точно нетерпеливого любовника. Богиня вышла из лабиринта стеллажей к Оскару, помечавшему в каталоге возвращенную литературу.
— Ты быстро, — удивился барон, приподняв брови. Элия в состоянии свободного поиска редко проводила в библиотеке меньше часа.
Не вдаваясь в подробности, принцесса невозмутимо объяснила, указав на выбранные книги, сложенные на тележке:
— Мне нужно отлучиться. Оформи, пожалуйста, пока часть и отправь в мои покои, Хранитель.
— Будет сделано, ваше высочество, — охотно согласился мужчина.
Элия одарила его мимолетной улыбкой, подкинула вверх монетку, поймала у самого пола и шагнула в разрезанное точно острой бритвой пространство. Оно раздалось воротами ровно настолько, чтобы пропустить гостью. Портал, сквозь который не было видно ничего, кроме потоков жемчужного света, схлопнулся за спиной богини.
— Однако…, - удивленно дернул себя за ухо Оскар, оценивая оригинальный способ перемещения. — Это что-то новенькое. Мода у них сменилась что ли?
В первые секунды принцесса действительно видела не больше Хранителя Библиотеки, но когда завеса света отдернулась, перед гостьей предстал храмовый зал. Если б не ощущение места, Элия ни за что не поверила бы в то, что находится в Лардларфе.
Прежняя унылая, однообразная, стылая серость камня, давящего, несмотря на огромные размеры помещения, сменилась строгим великолепием, заставляющим замереть в восхищении. Стройные, взмывающие ввысь колонны из серебристо-серого мрамора, искрящегося в свете, льющемся из высоких окон под самым потолком, тонкая вязь геометрического узора на бордюрах, украшавших прежде унылый камень стен, искусная мозаика с символами Равновесия на полу. Гуляющий вместе с легким теплым ветерком запах свежести, гор, воды и чистоты.
