— Зачем ты мне все это рассказываешь?
— Я хочу предупредить, ты мне нравишься, чувствую силу твоей любви. Хочу помочь, ведь сам никогда не полюблю и не смогу испытать ответную любовь. Я такой один.
И мы продолжили ждать в безвременье, сидя рядом и глядя в бесконечность.
Я задумался о том, что мне рассказало Нечто и не заметил, как оно в очередной раз растворилось в Ничто.
На его месте сидела прекрасная девушка с белыми крыльями. Спасибо Нечто, предупредило, что не бывает женщин-ангелов с белыми крыльями. Значит, пожаловала Фламма.
— Да, мое дитя болтливо… Видимо мало я ему уделяю внимания, одиночество его угнетает, сентиментальным совсем стало. Помочь ему что ли? Родной, как-никак.
Я молчал, не стал спрашивать, как можно помочь Нечто. Вопросами можно и впросак попасть — вдруг Фламма захочет еще раз поэкспериментировать с детьми?
— Что, совсем не нравлюсь? А если так?
И она превратилась в мою Анну, только крылья остались. Она поднялась и протянула мне руку.
— Пойдем. Видишь, ты меня дождался!
Но помнил я про черные крылья и точно знал теперь, что никогда не смог бы встретить в Пределе свою Анну, для женщин выбора не было — они сразу попадали в нижний мир. Поэтому и руки не подал, поднялся с места только — не мог сидеть, если женщина стояла. Фламма вернула облик прекрасной девы.
— Не пойдешь, значит. Жаль. А ведь мог помочь Нечто избавиться от одиночества. С тобой я бы попробовала еще раз зачать дитя. Но не буду больше мучить — я приняла решение. Признаюсь, ты выглядишь, как демон, а я не могу и не хочу плодить их количество, поэтому к ним не отправлю. Оставить здесь тоже не могу, сам понимаешь. Поэтому отправлю тебя назад. Но!
Радость захлестнула меня, я готов был расцеловать деву, но помня, чем это может кончиться, поумерил пыл. И это «но» настораживало. Дева же продолжала:
— Но! Есть одно условие. Ты вернешься в другом облике, ты будешь гораздо старше, чем покинул земной мир. Ты будешь нищим. Ты будешь никто. Кстати, хорошее имя для следующего моего ребенка — Никто. Жаль, что ты отказался! Извини, продолжу — на земле тебе придется начать все с нуля. Если найдешь свою Анну — она не узнает тебя.
— Я согласен! — в нетерпении выкрикнул я, — Спасибо…
Но продолжить не успел. Вокруг резко потемнело, помутнело, как будто на свет набросили черный саван. Дева поменяла свой облик. То, что стояло передо мной выглядело гораздо старше, почти древним, красота растворилась без следа, в страшных глазах плавился лед, голос сделался невыносимо высоким. Я зажал уши, но это не помогло.
— Я не закончила! — прокричало это древнее существо, — Ты умрешь, исчезнешь, расщепишься на атомы в тот же миг, как услышишь признание в любви от Анны!!! — потом уже спокойным прежним голосом было добавлено, — Только от Анны. Смерть через слова любви примешь от Анны. Так что подумай, хочешь ли ты ее встретить?!
— Хочу! — выдохнул из последних сил, от смертельной боли в голове сознание стало гаснуть, и меня окружила непроглядная тьма.
Я. Что такое Я? Или кто такое Я? У Я зачесалась рука. О, значит, у Я есть рука? Я чешет руку. Чем? Другой рукой. Значит две руки.
— Ну, ты! Вставай! Чего развалился?
А, оказывается, не Я! Меня зовут Ты. Кто-то ударил Ты по ноге. О, у Ты есть нога! Ноги, так как пнули уже с другой стороны.
— Вечно эти бомжи под ногами валяются, народ домой пройти не может.
О, Ты входит в сообщество Бомжей? Кто-то приподнял Бомжа и потащил. Потом этот кто-то, применяя смутно знакомые выражения, кинул Бомжа на землю. Ударился головой. Больно.
— Касатик, вставай, простынешь. Вот, поешь.
Открываю глаза. Надо мной стоит старушка и протягивает горбушку хлеба. В другой руке бутылка из-под кефира, в ней вода. Пить хочется. С трудом сел, придерживаюсь за землю одной рукой, вторую протягиваю и беру бутылку, пью, захлебываюсь, кашляю. Старушки уже нет, хлеб лежит на коленях. Добрая женщина. Ем. Надо встать и идти. Лежать нельзя, земля мерзлая. Темнеет.
Впереди слышу шум воды. Река. Нужно умыться. Вода ледяная, вдоль берега уже корочка льда. Голова потихоньку проясняется. Так, нужно куда-нибудь пристроиться на ночлег, скорее всего это вокзал. Там же выясню, в каком городе нахожусь, и какой день-год. Потом нужно будет подумать, как раздобыть… нет, не так — как заработать деньги. Чтобы выжить, нужно работать. Черт, чуть не упал. Скользко. Черт…
Дальше все складывалось, как в кино — шел, упал, очнулся — гипс. Лежу в больнице, в палате. Сломана нога. Рядом еще один страдалец, у него перелом сложнее, стонет. Разговорились. Михаил работает механиком в гараже, его брат — хозяин. Я в технике разбираюсь, обсуждаем машины, даю дельные советы, дальше в разговоре выясняется, что нужен помощник. Говорю, что нет документов. Жалуюсь врачам на частичную амнезию — не помню, кто я, какой год, как оказался в этом городе. Помню только имя — Петр. Исследования подтверждают — проблемы есть. Механик посодействовал, приходил его друг, работающий в полиции — будут устанавливать мою личность. Пока выдали справку. Работаю в гараже, живу в комнате при нем. Работы много, платят хорошо. Даю дельные советы брату Михаила по устройству бизнеса, он доволен, вскоре уже работаю при конторе. Карьера.
Так, в виде отчета, я могу описать свое появление и первичную адаптацию в родном мире. Это все было подготовкой к дальнейшим событиям.
Ни на день не забыл свою Анну, пытался выяснить, где она. Звонил по своим номерам — на квартиру, домой. Везде шли гудки, ответа не было. В тоже время я страшился — что буду говорить, если трубку поднимут. Была полная неопределенность — где родители?
Обнаружил я себя в маленьком городке, недалеко от столицы, время — всего шесть месяцев спустя после того, как меня убили. В районе сердца я нашел круглый шрам, и это было единственным отличием от моего прежнего тела. Только тело оказалось старше лет на двадцать. Смотрел на себя в зеркало и видел не двадцатипятилетнего парня, а мужчину за сорок. Кожа смуглая, как будто ее жаром опалило. Еще бы! Вспомнила Фламму и ее обжигающий свет. Лицо стало жестче, глаза с прищуром, губы поджаты, волосы седые. Узнает меня Анна или нет? Я едва себя узнавал.
Как только смог вырваться с работы и поднакопить денег, направился в столицу и сразу заехал к себе на квартиру. Она оказалась закрытой, на звонок никто не ответил. Быстро сходил на стоянку — обнаружил, что машина стоит на месте, в оборудованном тайнике взял ключ от квартиры. Когда вошел в дом никаких изменений не заметил, все лежало на своих местах. Даже холодильник работал. Продуктов в нем и не было никогда, поскольку дома не готовил, но фрукты так и лежали в пакетах. Правда, уже трудно было определить, что за фрукты. Вышел на площадку, спустил все в мусоропровод. Значит, с тех пор в квартире никто не был?
