— Посмотри сюда, кажется, я нашёл информацию о ней.
Камео, с недовольным видом и внутренне негодуя, послушно села рядом.
— Сейчас загрузится, — проговорил Торин, — давай, садись ближе.
Внезапно Торин понял, что совершил роковую ошибку, но было уже поздно. Камео оказалась совсем рядом, и он не мог противиться своим чувствам, это было выше его сил. В тот момент, когда дыхание Камео коснулось его уха, он повернул голову, и их губы слились.
Торин отскочил от неё. Святой чёрт, что он наделал! Она будет ненавидеть его, возможно, уже сейчас ненавидит. Но, посмотрев на девушку, он не увидел на её лице ни следа ненависти.
— Торин, пожалуйста, — только и смогла выговорить она. Голос её был неестественно хриплым. Неужели она… нет, определённо нет.
— Прости, я не знаю, что на меня нашло, может быть, я не успел передать инфекцию, — воин в отчаянии схватился за голову, — хотя кого я обманываю, достаточно даже мимолётного контакта. Прости, если сумеешь, Камео, милая.
Милая! О, как прекрасно это слышать. Он наверняка испытывает к ней нечто большее, чем страсть. И она заставит его признаться в этом!
— Тебе лучше уйти, Камео.
Ну вот, он опять всё испортил.
— Я не хочу уходить. Я хочу остаться с тобой.
— И убить себя.
— Твой демон не причинит мне вреда.
— А тем, с кем ты общаешься?
Тут ей возразить было нечего. Но Камео было уже всё равно. Она не оставит своего мужчину.
— Торин, пожалуйста, я хочу быть с тобой. Не отталкивай меня.
Вдруг воин рванул из квартиры. Прождав его пятнадцать минут, Камео осознала, что он просто сбежал.
— Ну погоди у меня, — зловеще проговорила она, — я ж тебя запру на все замки. Привяжу к постели. Чтоб мне сгореть, если ты от меня отделаешься до того, как выучишь и исполнишь со мной все поза камасутры. И на этой оптимистичной ноте воительница покинула квартиру.
— Камео? — удивилась Анья, когда та зашла к ней на следующий день. — Ты к Люциену? Его сейчас нет.
— Ну вот и хорошо. Я к тебе.
Анья ещё больше удивилась, но Камео пропустила. Когда богиня повела воительницу в ванную, удивляться уже пришлось Камео.
— А?
— Если тебе не сложно, поговорим здесь. Я кое-что… стираю, — последнее слово было выговорено с ненавистью.
Анья принесла из комнаты стул для Камео. Сама она продолжала стирать одежду в ванне.
— Стирать тут за ним ещё, — бормотала Богиня Анархии, — сам пропадает чёрт знает где, приходит весь такой, будто бы в грязи обвалялся, а мне тут стирать. Эх, убила, если бы не любила так сильно.
Камео вдруг ощутила, как её Несчастье даёт о себе знать. У тебя никогда не будет так!
— Анья, я не отниму у тебя много времени, мне просто необходимо знать одну вещь, — начала Камео.
— Я ж ему недавно покупала эту футболку, а он… да у меня просто слов нет. Я, Богиня Анархии, стираю, представляешь. Да меня засмеют.
А этот свитер. — Анья вынула какую-то тряпку неопределённого цвета. Не иначе, как тряпкой это было не назвать. — Я сама его связала, понимаешь, сама, а этот мужлан над ним поиздевался. У меня такое впечатление, что он поучаствовал в нём на испанской корриде. Да, именно так, он специально надел свитер, прежде чем сесть на быка. И это ещё не всё: мне предстоит уборка дома. Опять предстоит натыкаться на его носки в самых непредсказуемых местах. Вот скажи, зачем Люциену так много носков? Он их что, коллекционирует?
Честно говоря, Камео не слишком интересовало, зачем Люциену понадобилось слишком много носков. Может, они ему нравятся.
— Если ты не хочешь убираться, почему бы тебе не нанять домработницу?
Анья вытаращилась на Камео так, будто бы у той внезапно выросли рога.
— Что бы какая-нибудь нахальная дамочка строила глазки моему Люцику?
Да, в этом плане Анья была жуткой собственницей. Наконец, она соизволила обратить своё внимание непосредственно на гостье.
— Тебе нужна моя помощь? Хотя, что я говорю, в противном случае ты бы не пришла.
— Посмотри на меня, — попросила Камео.
— Так я и так на тебя смотрю.
— Нет, посмотри повнимательнее, своим особым зрением. Ты — Богиня, и тебе дано видеть то, что скрыто от других. Ты ничего во мне не ощущаешь?
Анья долго смотрела на воительницу. Казалось, на какой-то момент лицо Анья обрело озадаченное выражение, но это произошло так быстро, что Камео была не уверена, почудилось ей это или нет.
— Знаешь, Камео, по-моему, с тобой всё в порядке. Твой… демон при тебе, извини, что напоминаю об этом, но если ты спрашиваешь о нём, то вот тебе мой ответ.
— Скажи, ты не чувствуешь на мне ничего постороннего, того, что несвойственно Несчастью?
Только бы Торин не оставил на ней след своего демона. Своей Болезни.
— Нет, — сказала Анья, внимательно глядя на Камео, — правда, твой демон не так ярко себя проявляет. Но для этого, я думаю, у тебя есть причина.
Камео подумала о Торине, и её лицо осветилось улыбкой. Анья аж уронила свитер, который до сих пор держала в руке.
— Ты… ты… ты улыбаешься! — поражённо воскликнула она.
— Да, я улыбаюсь, и как ты верно подметила, у меня действительно есть для этого причина. В моей жизни есть мужчина, который делает меня счастливой.
— И кто же он?
— Знаешь, мне бы не хотелось называть его имени, только не обижайся.
Но Анья и не думала обижаться. Больше Камео ничего не было нужно, и она поспешила распрощаться с Аньей, пока та снова не начала жаловаться.
Тем же вечером Торин пытался расслабиться. Он весь день изнурял себя упражнениями, лишь бы не думать о Камео. Сейчас он просто лежал на диване в гостиной, и мысли его постепенно обретали покой.
— Торин, привет, — раздался жизнерадостный женский голос.
О, нет, только не это. Все усилия мгновенно пошли прахом.
— Зачем ты пришла? — не слишком любезно отозвался он.
Камео задумалась.
— Я… я пришла… ну… да у тебя окна грязные!
Торин поднялся с дивана. Он ожидал услышать что угодно, кроме этого.
— А при чём здесь мои окна? — его красивые брови вопросительно взлетели вверх.
— Я хочу их помыть. Так, значит, иди в ванную и принеси мне тазик с водой, а потом найди влажную и сухую тряпочки. Одной буду мыть, другой вытирать.
Торин был в таком шоке, что сразу подчинился. Когда снаряжение было у неё, девушка начала активную деятельность. Её движения приводили Торина в экстаз, он был не в силах смотреть, как она нагибается, как поднимает руки, чтобы достать до верха рамы, не мог наблюдать, как при этом вместе с руками поднимается грудь. Он был весь в огне. К тому времени, когда Камео закончила, Торин уже не мог себя сдерживать. Но он не прикоснётся к ней. "Теперь мой дом — душ", — с грустной усмешкой подумал Торин, собираясь направиться туда уже в который раз.
