Кофе будет через пару мину — слишком долго. Наливаю коньяк в крохотную рюмку и опрокидываю в себя. Я так редко обычно пью, что в связи с экстренными событиями в своей жизни вполне могу позволить себе немного почудить.
— Я отвез заявление, — его голос звучит холодно. Вот и опомнился, очень быстро — я угадала.
— На развод? — уточняю на всякий случай.
— Да.
Некоторые вопросы лучше выяснить сразу.
— Что мне нужно тебе вернуть? Нижнее бельё — оно великолепно и не слишком бу — Крис будет почти впору…. если она, конечно, сбросит пяток лишних кг. Ну платья само собой путь все забирает — они ей всегда нравились больше чем мне. Что еще?
— Ничего не нужно, — сухо говорит он.
— А, то есть и яхту, соседний дом на пару тысяч квадратов, и феррари на котором примчалась — я могу оставить себе?
— Не кривляйся! — Да я не кривляюсь, Тим. Это была штука, но не для твоего мозга. Пожалуй я зря качу бочку на Крис — вы вполне подходите друг другу. Будете сидеть вечерами друг напротив друга и букать.
— Букать? — он хмурится. — что это значит?
— Ты «бу», потом она «бу», — терпеливо поясняю я. — ну как два дурачка. Теперь понял?
— Тебе нужен особенный мужчина, — говорит он.
— Да. Я тоже так думаю.
Как он мог мне нравится? Ну как?
Это называется «предавшее тело» — был отличный секс, который я по дурости приняла за любовь.
— Ну хоть деньги которые у меня на карте мне можно оставить?
— Да, конечно, — отвечает рассеяно. Интересно — о чём он думает сейчас.
Вот и кофе.
Наливаю в чашку и сразу добавляю конька — сегодня спасти меня может только он.
— Как быть с «Академией», Тим?
Это самый важный для меня вопрос. И я знаю на него ответ.
— Никак, — он пожимает плечами.
— Никак?
— Строительство там еще не началось. Есть только проект. Я просто продам остров… и всё.
Вот и всё.
Самое ужасное в этом — это то, что одно очень важное дело я теперь не смогу закончить.
— Я хотела сделать там детский дом.
Счастливый детский дом. Я хотела сделать почти невозможное — ведь все знают что детский дом не может быть счастливым.
— Увы, — он пожимает плечами.
— Так нельзя, Тим!
Он подходит, забирает у меня из рук бутылочку с коньяком, достаёт рюмку, наливает до краёв и опрокидывает в себя.
Потом забирается на барный стул. Я сажусь на соседний.
Я готова говорить с ним бесконечно. Как с террористами взявшими заложников. Просто я обещала — есть реальные дети которым я обещала. И пусть я наивная дура — я не могу просто взять и забыть об этом обещании. И не могу забыть их глаз.
Быстрые шаги по лестнице…я даже догадываюсь чьи.
— Ой.
«Ой» — как полная дура говорит Крис.
— Привет, подруга, — я машу ей ручкой, забираю у Тимура из рук коньяк и делаю глоток из горлышка.
Она стоит одеревенев.
Не ожидала.
— Знаю, — киваю головой, — я умерла и не должна сидеть здесь со своим мужем, которого ты у меня украла… ну прости! Простишь?!
Она краснеет.
Чёрт, Крис оказывается умеет краснеть. Прикольно. Может не всё потеряно? Может её еще не гореть вечно в аду после смерти?
— Я рада что ты жива, Марго, — говорит она.
Ого.
Она собирается зайти ко мне со спины и провернуть поглубже нож который туда засунула?
— Когда… когда сообщили о твоей смерти…. Я плакала.
— Просто плакала или рыдала? — уточняю я.
— И я не верила… я надеялась…
— Не нужно, — отставляю коньяк и кофе в сторону и поднимаю ладони вверх, — остановись. Еще немного и моё сердце разорвётся от трогательности момента.
— Я не хочу чтобы ты думала обо мне плохо, Марго, — говорит она.
— Прости, — качаю головой, — тут уже ничего сделать нельзя. Я уже всегда буду думать как твари прикинувшейся лучшей подругой и укравшей у меня мужа.
Она вздрагивает.
— Но есть и другая сторона, Крис, — тут же добавляю я. — Я благодарна тебе, ведь если бы не мразь вроде тебя, я бы и дальше считала Тимура надежным.
Обычно я не говорю людям правду в глаза. Обычно — я очень тактична… но сегодня можно. Сегодня можно коньяк и правду.
Она вдруг плачет.
Это так неожиданно, что я даже пугаюсь. Я никогда не видела её плачущей. Никогда. Даже когда она уронила в реку свой айфон.
— Детка, — говорю я показывая. — Вон в том шкафу есть аптечка. Найди там таблетки, которые называются феназепам. Возьми одну и выпей. Прямо сейчас. Тебе сразу станет легче. Но только одну. А мы пока поговорим с моим пока мужем об одном очень важном деле.
Глава 8
Облака сегодня так близко что я не выдерживаю и прижимаю ладони к стеклу. Москва миллионами муравьёв-машин живёт далеко внизу, а за моей спиной стоят изумлённые Марк и Дина.
— Уволены? — в пятый раз уже повторяет Дина.
Я не смотрю на них… потому что предатель. Я предатель.
— А как же «Академия»? — спрашивает Марк.
— Никак, — пожимаю плечами.
Броситься что ли с семьдесят шестого этажа? Вот все удивятся. Тимур точно удивится. А Крис… Крис даже всплакнёт.
Дина подходит, забирает меня от окна, усаживает на ковер с толстенным мехом на полу — вот где я буду спать, эврика — садится напротив и с состраданием заглядывая мне в глаза просит:
— Расскажи.
— Всё рассказать?
— Да, — решительно кивает она.
— Тогда или садитесь или держитесь.
Слушается даже Марк… наверное, потому что я ему нравлюсь.
Самое забавное — они не в курсе. Мой мир за этот день несколько раз перевернулся вверх тормашками, а мимо них сие пролетела мимо.
— Во-первых мой муж ушёл к подруге.
— Ах.
Это Дина. От её «ах» мне становится чуть легче.
— Во вторых — я развожусь.
— Ах.
Второй раз тоже от Дины.
— В-третьих самолёт, на котором я летела упал в океан и утонул.
Никакого «ах» уже не слышно. Это понятно — я вижу окаменевшую Дину с бледным лицом.
— Да, все погибли, — киваю я.
— Всё? — лепечет она.
— Да. Все кроме меня. Затем меня выбросило на необитаемый остров.
Зря я так — всё сразу вываливаю на трепетное сердце Дины. Слишком жестоко. Надо было по частям… Уже поздно. Буду надеяться на то, что выдержит.
— Необитаемый? — переспрашивает Марк.
— Да. По крайней мере таким он выглядел сначала. Но потом меня спасли.
— Кто спас? — спрашивает Дина.
Тут мне очень хочется рассказать правду, но остатки разума вовремя останавливают. Не хватало еще чтобы Марк и Дина считали меня сумасшедшей. Тем более я и сама до конца не уверена в том что со мной произошло.
— Пираты. На самом деле никакие они не пираты, — машу я рукой как можно более небрежно. — Аниматоры. Они мне помогли вернуться в Москву.
Лишь бы они сейчас не стали расспрашивать как именно мне помогли.
— Ну и в четвертых, — я вздыхаю, — наш проект закрывается.
— Почему? — наивно интересуется Дина. Она всю жизнь проработала организатором детских праздников — это её призвание и это всё очень далеко от финансовых вопросов. Она как трепетный одуванчик на асфальте — беззащтна перед лицом сурового мира.
— Я просила Тимура не закрывать проект. Долго просила. Его новая подружка дрыхла рядом наглотавшись таблеток, а я всё просила и просила.
— Наглотавшись таблеток? — с ужасом повторяет Дина.
— Да. Ей было грустно от того, что украла чужого мужа и я посоветовала бабахнуть нитразепама. Всего одну таблетку, между прочим. Но она не послушалась меня. Бабахнула три. А три нитразепама и слона уложат африканского.
— И что с «Академией»? — интересуется Марк. Его можно понять — он бросил должность дизайнера в итальянской фирме ради моего проекта. Ради нашего проекта. Я переманила его.
— Тимур назвал мне цифры. Сказал что сам остров стоит два миллиона. И минимум семь если очень сильно экономить — всё остальное.
Дина переглядывается с братом.
— Мы можем продать нашу с Марком квартиру и вложить в «Академию». Да?
