— Разве парность — это не встреча и слияние двух половинок душ? — решила я зайти с другой стороны. — Я что, настолько бездушная, что нужно ещё семь частей?
А это его сдвинуло! Мужчина мгновенно подскочил с места, оказываясь на коленях у моих ног, обнимая их и заглядывая с каким-то отчаянием в глаза.
— Не говори так, тиэли. Никогда не говори о себе так ужасно. Ты самое прекрасное и чистое, что я видел в своей жизни, и, поверь, я видел многое. И если тебе даны все мы, значит, ты очень, очень, очень важна для этого мира, для наших, а теперь и твоих, Богов. И Они просто хотят тебя защитить настолько, насколько это возможно.
— Навязав мне семерых незнакомцев? — выдала и тут же себя чуть не ударила — не хотелось делать ему больно. Но ирлинг словно и не заметил моего острого и весьма явного сарказма.
— Мы познакомимся, — улыбнулся он, да так мягко, успокаивающе, счастливо, что у меня сердце чуть от умиления не остановилось. — Шаг за шагом, разговор за разговором будем узнавать друг друга. И, если ты позволишь, однажды, мы станем чуть больше, чем просто связанные узами парности, — с этими словами мужчина взял меня за руки и осторожно поцеловал центр каждой, а потом вжался в них лицом.
— А разве парность — это не полная предназначенностью друг другу? Разве не буквальное замужество? — сама спросила и вздрогнула от ещё одного осознания — я замужем за семерыми!
— Возможно, душами мы подобны супругам, но я имел в виду сам брачный ритуал, — пробубнил серокрылый, не отрываясь от моих рук и даже потираясь о них время от времени.
— Подобны? — уцепилась я за слово, показавшееся мне странным.
— Перед ликом Богов мы станем полноценными супругами только после Слияния, — было мне ответом.
Мозг заскрежетал слегка проржавевшими шестерёнками, пытаясь найти для меня значение этого «Слияния», а то я могла подумать об одном, а он имел в виду совсем другое.
— Я правильно тебя поняла, — осторожно начала я, — Слияние — это интимная близость, от которой получаешь удовольствие и появляются дети?
— Правильно.
А нет, я поняла всё вполне конкретно. Мозг пиликнул сообщением об ошибке и едва не задымился. Всё, что смогла в этот момент я, — это с явным трудом перевести дыхание. Что не осталось незамеченным со стороны недо-мужа.
— Не пугайся так, птичка, — вскинулся с обеспокоенностью он. — Тебя никто не посмеет заставить пойти на Слияние. Тем более тебе не стоит волноваться о близости с нами. Пока не соберутся все остальные, пока не произойдёт брачный ритуал, мы не тронем тебя в столь пугающем для тебя понимании. И не потому, что не хотим и не захотим — это невозможно, а потому, что для тебя это слишком опасно.
— Опасно? О да, семь мужчин на одну меня — это очень опасно, — выдавила я, даже бы посмеялась, если бы могла.
— Мы для тебя неопасны. Захочешь одного — будет один, остальные будут ждать твоего решения и, если захочешь, очереди, — мягко возразил ирлинг. — Просто ты нетронута, тиэли, — а уловив моё непонимание, пояснил: — Ты — девственница.
У меня лицо словно опалило вместе с ушами и шеей от дикого смущения. Спасибо, такую свою особенность я знала и без него. Но не успела я и слова сказал, меня перебил появившийся в гостиной вернувшийся к нам Рэинтил:
— На девственной части женщины лежит определённая печать защиты её источника магии. И чем сильнее дева, тем сильнее эта печать. «Непосильного» мужчину, решившего её «преодолеть», она может убить, а женщине доставить ужасную боль, которая может лишить её магии, а иногда даже жизни. А ты о-о-очень сильна, тайхали. Очень.
Да, перспектива та ещё! И… Вот это метод предохранения от до- и внебрачных связей! Да тут себе дороже под мужика падать, если не уверена хотя бы чуток в нём! Жуть какая!
— Со мной связался Тирграш, — ответил Рэин на вопросительный взгляд Гэлда. — Его сын уже сутки не приходит в себя после, а до этого — с самого Сна Ларпии — был сам не свой, словно обезумел — поломал себе все кости и повредился едва ли не весь. Пришлось вызвать для него Эльтила, сам я сейчас мало что могу, — с этими словами эльф сел на второе свободное рядом со мной место, прежде быстро налив себе суп.
— Разум цел? — Гэлд был напряжён ещё с самого начала новостей. Может, это их общий друг? Тогда это очень плохие для них новости. Неудивительно теперь, что Рэинтил так быстро куда-то сорвался.
— Пока не ясно. Эльтил пришлёт мне вестник сразу, как закончит лечение и ментальный осмотр. Хотя, думаю, скорее всего он для этого позовёт Ритилу, — пожал плечами эльф. Больше он не сказал ничего, полностью отдав себя еде.
— Он ваш друг? — тихо спросила я ирлинга, стараясь сильно не помешать блондину, и получила вопросительный взгляд. — Ну, тот, кто пострадал.
— Скорее знакомый, — ответил он, совсем не скрываясь. — Тирграш — глава деревни на землях, что в подчинении моей семьи. Больше того, он — сильнейший воин своей стаи. А Канрес — его старший сын, наследник. Даже представить не могу, что могло на него повлиять. Проклятие тёмного? — и снова повернулся к Рэину. — Всё же сейчас тёмные всё наглее и более открыто действуют.
— Всё может быть, — мрачно ответил ему эльф.
— А они светлые? — почему-то осведомилась я.
— Да, и они, и мы, тиэли, — кивнул ирлинг. — Но я больше удивлён, что кто-то вообще смог на этого неугомонного вир-корса повлиять. Канрес довольно силён, едва ли не самый сильный в стае после отца, и должен будет занять это место самого, как только придёт время. Насколько же опасен должен быть тот, кто его одолел.
Я понимаю, что это всё мысли в слух, но легче от этого не становиться. Мир магии вокруг меня реален, всё, что в нём происходит, — тоже очень реально. И сейчас всюду происходят такие же простые и сложные, мирные и опасные, светлые и тёмные поступки, события. М-да, не зря у нас говорили, что как бы силён ты не был, всегда найдётся кто-то сильнее или умнее тебя.
— А что за раса такая «вир-корс»? — решила узнать я, а заодно отвлечь мужчин от тяжёлых дум.
— У вас таких нет? — приподнял удивлённо бровь Гэлд, пока эльф перешёл на второе — вот он-то на мясо налёг с такой силой, что я даже оторопела. Хах, стереотип о вегетарианстве эльфов разбит в пух и прах.
— Нет, у нас живут только люди, — пожала плечами, удивляясь увиденной картине. А вот мужчин удивили мои слова.
— Только люди? — осторожно переспросил Рэинтил, оторвавшись от начала поглощения второго куска. Ого! Неужели, так сильно, как он о себе намекнул, обессилил?
— Только, — кивнул я. — Может кто-то и существует ещё, типа инопланетян, русалок или ещё кого, но в них мало кто верит. Если кто-то и находил доказательства существования кого-то кроме нас, то редко они доказывают свою подлинность.
Недо-мужья переглянулись, кивнули друг другу и… вернулись к прежним делам: эльф к поеданию всего съестного, что попадалось под его взгляд, а ирлинг к поглаживанию моих ладоней — едва ли не каждый пальчик массировал с каким-то умилением, что ли.
— У нас много рас, — решил-таки начать ответ Гэлд. — Все сразу тебе говорить и объяснять не буду, чтобы не запутать. А вот вир-корсы — они умеют превращаться в огромных диких псов, что обычно живут в северных лесах. У них всегда стайный образ жизни, где главных только вожак, а остальные подчиняются его силе. Вижу, что ты уже понимаешь, о чём я.
— О, у нас ходят легенды об волках-оборотнях, — пояснила я и, уловив вопрос в его удивительных глазах, поспешила пояснить: — Оборотень — тот, кто оборачивается животным, принимает его вид. А волки… это дикие собаки, — усмехнулась, что пришлось использовать его же слова.
— Тогда да, могу сказать твоими словами, что вир-корс — волк-оборотень, — отразил мою усмешку ирлинг. — А если проводить дальнейшие параллели, то само слово корс — это оборотень, а уже его приставки — вид животного, который они принимают.
— Мир, где сказки стали явью, — хихикнула я, но быстро вернула себе серьёзность. Всё же ситуация не сильно располагает к веселью. — Надеюсь, что молодому волку скоро станет лучше, и ему успеют помочь. Всё же оборотни… вир-корсы, вроде как, всегда отличались быстрой регенерацией и тягой к жизни. Ну, в наших историях.
