Но я тосковал по своему дому. Тосковал по горам Итана, по тайным пещерам и водопадам.
Мне безумно хотелось рассказать Гельмуту о Елене. Но как я мог сообщить королю, что его лучший друг скрывал от него нечто настолько важное — свою наследницу?
— Я должен поговорить с Древними завтра, Гельмут. Это вопрос выживания Пейи. Не какая-то политическая чепуха.
Он нахмурился.
— Посмотрим, что можно будет сделать. Идём. Ты, наверное, проголодался. Нам много чего предстоит обсудить, — он завёл нас в свой замок.
Мэтт с понимающей улыбкой удалился под вежливым предлогом, чтобы дать нам время поговорить один на один. Он сказал, что они сто лет не виделись с Эмануэлем и ждать окончания ужина — это слишком долго. Возможно, это было правдой.
Я много раз бывал здесь по делам с королём Луи. Бесконечные собрания, война, в которой чуть было не погибли все принцы, и многое другое.
Но лучше это поколения королей были первые монархи Пейи. Они правили сердцем, а не умом.
— Жако! — королева Маргарет вышла нам навстречу и обняла меня. — Я уже думала, что мы больше никогда не увидимся. Где ты пропадал всё это время?
— Важные дела, как всегда.
— Всё ещё исполняешь клятву королю Луи, даже после его смерти?
— Вроде того.
— Тебе уже давно пора уйти на заслуженный отдых.
— О, поверь, я хотел бы, но куда же эти Мэлоуны без меня.
Она не рассмеялась в ответ. Её лично помрачнело.
— Ты не слышал новости? Они мертвы вот уже пятнадцать лет.
— Я слышал. Сочувствую всеобщей утрате. Тании нелегко было это пережить. После этого наши пути разошлись.
Глаза Маргарет распахнулись. Она замотала головой.
— Тания? — повторил мальчик, ровесник Елены, со светлыми волосами и ясными голубыми глазами, выступая вперёд. — Мама, кто такая Тания?
— Неужели это Люциан?
Подросток взглянул на меня и снова на свою мать. Не удивлён.
— Люциан, прошу тебя, не сейчас. У нас гости.
Он застонал.
— Поверить не могу! Да кто эта Тания, на хрен, такая?
— Следи за языком, — рассердилась Мэгги и перевела взгляд на меня. — Прости, Жако.
— Кто ты? — спросил Люциан.
— Гость, — Мэгги топнула.
— Всё в порядке, Маргарет, — я улыбнулся. — Меня зову Жако. Я был драконом короля Луи. Я знал твоего отца, когда он ещё под стол ходил.
— Простите мне мою грубость, — недовольно ответил Люциан.
— Последний раз, когда я тебя видел, вы с Рубиконом хулиганили в садах Итана.
— Не помню такого. Наверное, я был слишком маленьким.
— Да, конечно. Полагаю, тебе также не терпится занять место отца, как ему в своё время хотелось занять трон твоего деда.
Гельмут подошёл к сыну и положил руку ему на плечо.
— Если бы.
— Я всё ещё хочу знать, кто такая Тания. Этот разговор не закончен. Приятно познакомиться, Жако, и добро пожаловать домой, — Люциан повернул налево и ушёл через один из больших залов в сторону другого крыла.
— Я предупреждал тебя не произносить её имени, — напомнил Гельмут.
— Он правда не знает, кто такая Тания?
— Древние вычеркнули её имя из истории.
— Это просто смешно, Гельмут. Насколько нам известно, королева Катрина и Тания были первым настоящим дентом. А теперь эту страницу истории хотят вырвать… и ты им позволяешь, — я даже не пытался скрыть отвращение в голосе.
— Это сложная тема, Жако.
— Она была её дентом. Она бы никогда не предала Кейт. Она бы умерла за неё, — я начинал выходить из себя.
Мэгги попыталась меня успокоить:
— Всё было не так, Жако…
Но Гельмут поднял руку, перебивая её:
— Нет, Жако прав. Мы должны были постараться. Все мы должны были бороться.
Повисла тишина.
— Идём, — сказала Мэгги. — Ты наверняка проголодался. Мы приготовили для тебя покои в западном крыле. Люциан скоро успокоится.
— Нет, не успокоится, — возразил Гельмут. — Он в шаге от понимания, что мы всё это время лгали ему, скрывая то, что могло бы помочь ему заявить права на Блейка.
— Что? — выпалил я.
— Он пытается, Жако.
— Заявить права на дракона, который ему не принадлежит?
— Он больше похож на Альберта, чем на Гельмута. Можно даже подумать, что Ал — его настоящий отец, — прощебетала Мэгги.
Гельмут засмеялся.
— Ой, не начинай. Ты же знаешь, я люблю тебя и только тебя, — она подмигнула и повела нас к обеденному залу.
— Я просто дразню её. Наш мальчик искренне верит, что если его сердце и разум верны цели, то он сможет подчинить себе этого дракона.
— Ты же понимаешь, что Рубикон убьёт его, Гельмут?
— А что ты нам предлагаешь, Жако? Мы пообещали Блейку, что спасём его. Это наша попытка сдержать слово. Кроме того, Люциан очень хорош. Ты должен как-нибудь увидеть его в деле.
— Буду только рад, — улыбнулся я.
Мы вошли в обеденный зал, где длинный изысканный стол уже был накрыт с одной стороны на четырёх персон.
Я занял своё место вместе с Мэгги и Гельмутом. Мы ждали Люциана, пока слуга не передал, что мальчик отказался присоединиться к нам.
Мы приступили к еде.
Гельмут и Мэгги рассказывали, как они жили эти пятнадцать лет. Сколько всего поменялось за это время.
Стало очевидно, что Мэлоуны были тем единственным, что сохраняло единство Пейи. Без них всё разваливалось.
Гельмут пояснил, что они с Калебом, королём Ариса, постоянно спорили. Они не могли прийти к единому мнению в половине вопросов. Калеб потерял своего дракона, Ивонну, когда та попала в засаду, и с тех пор с ним стало невозможно иметь дело.
Разговор коснулся и той самой ночи.
Кейт сгорела в собственной постели.
Я закрыл глаза. Тания чувствовала её боль. Это было так ужасно.
Затем появились лианы. Гельмут описал их как толстые гигантские стебли, оживавшие всякий раз, когда кто-нибудь подходил к ним ближе, чем на полтора метра. Жуткое зрелище.
Но никто из них не упоминал своего старшего ребёнка. У них была дочка, сестра Люциана.
— А где же Дезайра?
Они молча посмотрели на меня.
Что это всё значит?
Гельмут опустил взгляд на свою тарелку и сделал глубокий вдох. Мэгги положила ладонь поверх его.
— Что случилось?
— Виверны. Ты же знаешь, как сильно Альберт хотел заключить с ними союз. Он верил, что среди них есть отличные ребята. Они явились якобы с миром, и я был таким глупцом, что открыл им двери. Дези влюбилась в одного из них, и он убил её.
Я так сильно стиснул зубы, что у меня заболела челюсть.
— Когда это произошло?
— Около восьми лет назад.
— Прости, Гельмут, я не знал.
— Конечно, — улыбнулся он.
— А Люциан?
— Ну, Мэгги правильно сказала, что он больше похож на Альберта, чем на меня. Как и Алу, ему претит мысль, что однажды ему придётся занять трон. Ему кажется, что он никогда не будет к этому готов. Он дорожит своими друзьями, относится к ним как к братьям. И пообещал Блейку, что постарается заявить на него права, как бы тяжко ему ни пришлось. Он уже дважды пытался. И каждый раз я молюсь, чтобы Рубикон его не убил. Должен признать, в Драконии его обучают на высшем уровне.
Последние слова зацепили моё внимание, и я перебил Гельмута:
— А, так он учится в Драконии?
— Да. Он приехал домой на неделю.
— Мне нужно с ним поговорить.
— Я позову его, — Мэгги положила салфетку и встала.
— Чего это тебя так заинтересовала Дракония?
Я вздохнул.
— У меня есть дочка. Нас разделили. Долгая история, но, в общем, Мэтт отвёз её в Драконию.
— Новая ученица? Твоя дочь?
— Да, — мне хотелось спросить, откуда ему известно о новенькой в академии, но побоялся, что это вызовет лишние вопросы. — Я жил под другим именем на той стороне, и столько всего произошло. В ночь, когда мы пытались вернуться в Пейю, нам устроили засаду, и если бы не Мэтт, мы оба были бы уже мертвы.
— До меня дошли слухи, что она переполошила всю академию.
Я улыбнулся, ни на секунду не сомневаясь, что так оно и было.
