— Ох, блин! — выдохнула я, убирая лезвие. — Я тебя порезала!
Он изумленно смотрел на ладонь, кровь собиралась в его ладони. Ругаясь под нос, я потянулась к нему.
— Ничего, — пробормотал он, уклоняясь от моей руки. — Мне не нужно…
Я схватила его за запястье.
— Покажи, насколько плохо.
Он отдернулся. Я тянула. Он вырвал руку, чуть не притянув меня к себе на колени.
— Просто дай посмотреть! — прошипела я, вонзаясь пальцами в его запястье. Прижавшись к его боку, я притянула его ладонь к себе и посмотрела. Порез между пальцев истекал кровью, и я не могла понять, насколько глубоким он был. Наверное, было ужасно больно. — Блин, — виновато пробормотала я. — Я дура.
— Это точно.
— Молчи, — я хмуро посмотрела на тени под капюшоном. Вдруг разозлившись, я сдвинула его капюшон. Тусклый свет упал на его лицо, озарил светлую кожу и свежий синяк на скуле.
Я села на пятки. Он хмуро посмотрел на меня и отклонился к стене, не опуская окровавленную ладонь. Я вытащила нож, вытянула из-за пояса край блузки и отрезала полоску внизу. Он молчал, а я перевязала шелковистой тканью его ладонь, а потом вытащила из заднего кармана плоский сосуд. Я откупорила его и зачерпнула пальцами немного белого крема.
— Что это? — спросил он с подозрением.
Я опустилась на колени перед ним.
— Моя тетя — алхимик. Она сделала это. От него синяки пропадут за пару часов.
Он не спрашивал, почему я носила это с собой. Ответ был очевидным, как лиловый след на его лице.
— Замри, — предупредила я, потянувшись к нему.
Он чуть скривился, когда холодный крем коснулся его щеки. Я осторожно смазала синяк, втерла крем в его кожу.
Его пальцы задели мое запястье, остановив мое движение. Я посмотрела в его глаза, удивленная близостью наших лиц.
— Ты хочешь убить свою тетю? — вопрос был тихим, бесхитростным.
Я смотрела на его нечитаемое лицо.
— Да.
— Она покупатель или продавец?
Не глядя в сторону комнаты внизу, я ответила:
— Продавец.
Словно в ответ низкий мужской голос холодно рассмеялся. Юноша не вздрогнул, но его зрачки расширились от адреналина.
— Его ты хочешь убить? — спросила я.
Он едва заметно кивнул.
Я вспомнила, что грубый голос смог заглушить всех внизу.
— Он звучит опасно.
Мальчик поджал губы. Его зрачки расширились еще сильнее.
— Так и есть.
— Думаешь, ты можешь его убить?
— Еще нет, — те же слова, что и в первый наш разговор. — Я еще недостаточно силен.
Мои пальцы скользнули ниже, прижались к его челюсти в тихом сочувствии.
— Ну, Рут?
Рычащий голос прозвучал подо мной, и я вздрогнула и упала на юношу. Его ладони сжали мои руки у плеч, и мы так застыли.
— Тише, Аконит, — резко ответила моя тетя. — Мы не хотим, чтобы все слышали эти переговоры.
— Это не переговоры, — парировал мужчина, восточноевропейский акцент звучал в его словах. — Я уже сделал предложение.
— А я не продаю первому попавшемуся покупателю, — рявкнула Рут. — Зачем она тебе?
— Мое дело, — процедил он. — Откажись или торгуйся.
Короткая пауза.
— Ты не откажешься, — его рычащий голос стал тихим, зловещим. — Если оставишь девчонку, у тебя будет только больше проблем. Избавься от нее сейчас. Мое предложение щедрое для девчонки почти без магии.
Снова стало тихо, а потом Рут холодно ответила:
— Я обдумаю твое предложение.
Аконит расхохотался, шаги удалились. Приглушенный гул разговора продолжился, он вернулся к основной группе.
Мои пальцы дрожали, пока я сжимала футболку юноши. Он не показывал боли, когда я порезала его ладонь. Он не показывал страха, когда говорил об Аконите. Но теперь…
Теперь он смотрел на меня с неприкрытым ужасом, и я знала, что рассеченные губы и сломанные кости стали меньшими из моих тревог.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Я опаздывала.
Обычно я не спала долго, но прошлой ночью попасть домой было трудно. Было бы хуже без лекарства друида, которое стало работать через минуты после того, как я его выпила. Когда я вернулась к ферме Уитби, я уже шла ровно, могла ясно мыслить.
Было ли глупо пить зелье друида? Да. Но если бы он хотел мне навредить, он мог зарезать меня и не тратить зелье. Так что я рискнула.
Почти на рассвете я упала в кровать, но, хоть мне отчаянно нужно было отдохнуть, беспокойные сны мешали мне. Я проснулась в холодном поту, не помнила ничего, кроме смутного ощущения надвигающейся гибели.
Отогнав это чувство, я сосредоточилась на дороге. Я была на Куорри-роуд, которая разделяла личные земли на юге и дикие горы на севере. Если продолжить путь на восток, пейзаж сменится болотами парка Миннехада, но Куорри-роуд мягко изгибалась на север, несла меня к покрытым лесом склонам горы Берк.
Напевая под нос, я вела пикап по грубому асфальту. Полиция не явилась утром арестовать меня, и я решила, что Харви Уитби не знал, кто поломал его комбайн прошлой ночью. А если он меня подозревал, я была готова. Поразительно, что с людьми делали угрозы смерти, шантаж и немного креативного преследования.
Я надеялась, его рана в ноге будет зараженной. Потому я сначала испачкала нож.
Лежа на пассажирском сидении в облике белого кота, Рикр зевнул, показывая зубы.
Ты сегодня в хорошем настроении, голубка.
— Я думала, сколько мне ждать, прежде чем еще сильнее помучить Харви Уитби. Я не сильно ему навредила прошлой ночью.
Он не забудет тебя, пока будет хромать как хромая кобыла. Жаль, ты не вырвала ему ни одного зуба.
— Может, я это исправлю в следующий раз.
Рикр радостно тряхнул хвостом.
Я восхищаюсь твоей злобой. Она напоминает мне мою страстную юность.
— Я рада.
Месть — самое сладкое вино, — продолжил он задумчиво. — Уверена, что тебе не понравился бы очаровательный кровавый ритуал с трупом фермера, изогнутого на твоем алтаре?
— У меня нет алтаря.
Он поднял уши.
Можно легко это исправить.
Впереди от дороги отходила тропа из гравия. Я замедлила пикап и повернула.
— Постарайся быть тише, Рикр. Неловко, когда другие фамильяры прячутся от тебя.
Он одарил меня кошачьей улыбкой.
Жаль, ты не можешь научить других ведьм так тебя бояться, голубка.
