которая просила никогда не упоминать человека с такой фамилией.
— Азар ничего не говорил. А кто это?
— Неважно. — Алиса отпустила меня и чуть подтолкнула в спину. — Идем уже. Заставлять гостей ждать — неприлично.
Вслед за оборотницей я прошла через холл к выходу из поместья, который вёл во внутренний двор.
Каждый шаг давался сложнее предыдущего, но, приноровившись и по-особому ставя обе ноги, сумела идти почти ровно. Правда, для этого нужно было сосредоточиться только на походке, и окружающее уходило на второй план.
А посмотреть во внутреннем дворе было на что. Небольшой по размерам, он располагался на огороженной части берега широкой реки. Зеленый газон переходил в небольшой пляж, повсюду стояли большие кадки с пальмами, которые тут вряд ли могли расти в естественных условиях.
Но большее внимание привлекали несколько фуршетных столов, ломившихся от закусок и напитков, и множество гостей, крутившихся вокруг них как мухи.
Музыка, смех, разговоры…
От резкого контраста с тихим пространством дома я в первую секунду несколько оробела. Не заметила даже, кто именно сунул мне бокал в руку. Машинально сделала пару глотков.
Приторно-сладкое.
— Позвольте представить вам… — Рядом со мной стоял Азар, он по-хозяйски положил руку мне на талию, и все, что я могла в тот момент, — только натужно улыбаться.
Боль в ноге потихоньку начала притупляться. Я даже осторожно переступила с ноги на ногу и ухватила маленькое пироженное у пробегавшего мимо официанта.
Ммм… вкусно!
Не успела этому порадоваться, как гости по очереди подходили ко мне, громко выражая одобрение выбору Азара, а отходя, тут же начинали обсуждать меня. Не стесняясь, не меняя тона:
— Гены не раздавишь, не выкинешь. Я все равно считаю, что заводить детей от человечки — неразумно. Гены у них гнилые. Вот зря наш Азар тогда не женился на…
— Где ж на всех таких умниц и красавиц, как наша Алисочка, взять?
— А ничего так девица, я б такую тоже взял…
Смех, музыка, чужие руки, которые лезли то похлопать меня по предплечью, то погладить. Я в свою очередь тоже не отставала и с чувством хлопала в ответ, насколько сил хватало:
— Я так рада вашему одобрению! — с широким оскалом во все тридцать два зуба отвечала я. Затем от души треснула мужчину с брезгливым выражением лица по плечу и залюбовалась тем, как его перекосило: — Желаю вам встретить такое же счастье как я!
Мой жених, судя по дёрнувшими вверх уголкам губ, едва удержал улыбку.
— Поздравляю, поздравляю… — слащаво улыбается седой старик.
— Спасибо! Можете меня обнять, — отвечаю, с удовольствием прижимаясь к нему и вытирая о его спину испачканные пирожным ладони.
Тот, не заметив, делает шаг в сторону и продолжает, должно быть, давно начатый спор с кем-то из гостей: — Прежде всего — интересы республики. За двадцать лет существования хозяйственных академий нам удалось увеличить популяцию оборотней на четыреста процентов.
— Ага, вот только популяция пригодных девиц так быстро не увеличивается, скоро и их на всех хватать не будет. И что тогда?
— Естественный отбор. Право на размножение получат самые лучшие из нас.
Все здесь присутствующие явно относили себя к «самым лучшим».
— Воздержание — отличная профилактика от многих болезней. Что не делается, все к лучшему, — наивно похлопала я глазками, с интересом прислушиваясь к разговору.
Азар на это зашелся в сухом кашле, прикрывая рот кулаком.
— Деточка, ты такая красивая! — Носатая блондинка в больших круглых очках, делающих ее похожей на стрекозу. — Уверена, у вас будут очаровательные детки. Азар, одобряю твой выбор.
— Не верь ей, Азар, — смеется спутник блондинки. — Эльза ненавидит конкуренцию ни в каком виде. Она бы одобрила только полную уродину, на фоне которой она бы смотрелась лучше.
Чтобы хоть немного отстраниться, делала вид, что пью из бокала в руках. Делала маленькие глоточки, скрещивая руки перед собой.
В голове шумело, какофония чужих парфюмов кружила голову. Я почему-то всегда думала, что оборотни ненавидят духи из-за особой чувствительности к запахам. Но нет. На каждого, казалось, было минимум вылито по несколько флаконов.
Позади меня, нисколько не стараясь приглушить голос, жарко спорили:
— Оборотни — это главный ресурс и капитал любого государства. Республика — свята! Не будет хватать человечек — будут делить на несколько оборотней сразу. Родила одному, рожай второму, потом третьему.
— Да и сейчас уже на них такие цены, что хоть вскладчину покупай.
— Тебе ли жаловаться?..
— Ну надо же! Азар, ты слышал, вон те приятные господа сказали, что у каждой человечки будет целый гарем из оборотней. Правда, здорово?
Азар поперхнулся, чуть не разлив содержимое своего бокала на очередного члена семейства.
У меня же от нервного перенапряжения начал дергаться левый глаз. Оставалось надеяться, что это не слишком заметно.
— Я просто не хочу, чтобы в глазах соседей наша страна выглядела варварски. — не унимались стоящие позади оборотни.
— В бездну соседей. Северяне с их «правами человека» уже кусают локти. Видел, кто у них в парламент в этом году прошел? Хочешь, чтобы и у нас так же было?
Еще пару глотков приторно-сладкой жидкости. На язык попала горечь. Присмотрелась — на дне бокала какой-то осадок. Что это? Вопросительно посмотрела на жениха. Тот едва заметно кивнул. Это его рук дело?
— Азар, пройдоха. Скажи честно, это из-за нового закона о преференциях семейным?
Лица сменялись одно другим, кто-то говорил с Азаром, словно меня и нет рядом, кто-то сюсюкал со мной как с неразумным младенцем.
— И все-таки думать, прежде всего, надо о том, что мы можем сделать для республики. Как можем защитить ее, — не унимались спорщики позади меня. — Мощь нашей экономики и нашей армии многим не нравится.
— Скорее, не нравится то, как мы ее достигаем. Возможно, если бы мы хоть немного смягчили политику в отношении…
— Ты говоришь как предатель.
Несмотря на то, что мы находились на открытом воздухе, было ощущение духоты, тесноты. Я чувствовала, как на лбу выступили капельки пота, а к щекам прилила краска. Хотелось как можно скорее уйти от всей этой толпы.
Наконец желающие поздравить закончились. Азар отвел меня к скамеечке и, оставив на попечение Алисы, отошел в круг о чем-то жарко спорящих оборотней.
Нога на удивление больше не болела, хотя я видела, что лодыжка сильно опухла.
— Можно мне воды? — с надеждой спросила у оборотницы. Та скривилась, но все же отошла, чтобы поймать кого-нибудь из сновавших слуг.
— Как-то вы не слишком радостно выглядите для счастливой невесты.
Я вздрогнула — прямо рядом со мной на скамейку плюхнулся мужчина. Худой, чуть ссутулившийся. Сначала он показался мне очень молодым, но я быстро поняла свою ошибку. Хмурый взгляд желтых глаз
