штукатурки и мечтательное выражение. Только слюни не пустила, но это временно. Так она на жильца нового смотрит, что всё ясно без слов. И он на неё смотрит. Скептически. Бровь гнёт, потом хмурится и поворачивает голову ко мне.
— Доброе утро, кнопка.
Я вздрагиваю. Меня будто током бьёт от этого взгляда — тяжёлого, внимательного, сфокусированного на мне.
— Доброе утро, дядя, — зачем-то улыбаюсь и скрещиваю руки на груди.
Смотрим с ним друг на друга — цепляем нервы, тянем их мучительно и немного больно. Соседа бесит, что я его дядей зову — это видно. Не старый он — зрелый мужчина и я не школьница давно, но…
Не фиг меня кнопкой обзывать! Уже получил и ещё получит.
— Домой зашла быстро! — командует сестра, как будто я собака какая-то.
— Я дома, — смотрю на неё с издёвкой.
За порогом стою — значит, дома. Чего ещё?
— Дверь закрыла! — Натка багровеет от злости.
— Чего пришла, Наташ? — сосед, наконец, дарит ей каплю внимания.
— Ой… — она мигом меняется. Кокетка сразу. — Я тебе испекла…
— Это я испекла, — протестую тихо, но сосед слышит.
Он берёт булочку, откусывает и блаженно закрывает глаза. И вид у него такой, будто не кусок хлеба пережёвывает, а пищу богов. Мне приятно. Любому приятно, когда твой труд оценили. Ничего личного!
— Вкусно, кнопка! Охренеть как вкусно! — сосед забирает у Натки корзинку с булками.
— Пожалуйста, дядь, — не могу сдержать смешок.
Но через мгновение, когда полуголый сексуальный самец, подмигнув мне, удаляется завтракать, мне становится не до смеха. Разъярённая Наташка уверенным тычком кулака в грудь отправляет меня в квартиру и хлопает дверью так, что стены трясутся.
В ванной из крана хлещет холодная вода, а я стою у зеркала. В одной руке бутылочка с перекисью водорода, в другой — ватный диск. Хорошо приложила меня Наташка… Шикаю, промакивая ссадины ваткой. Шрамы останутся. Мало того что хромая, ещё и лицо теперь подпорчено. Класс!
Скандала не было. Сестра молча врезала мне, оцарапав ногтями щёку, и ушла курить в кухню. Перекисью водорода можно остановить кровь, а слёзы нельзя. Обидно. И сдачи я ей дать не могу. Когда Натка руки распускает, у меня случается ступор. Двигаться не могу, кричать не могу — ничего не могу.
Всхлипываю и дрожащими пальцами закручиваю крышку на бутылочке с перекисью. Выбрасываю окровавленные ватные диски в мусорное ведро и смотрюсь в зеркало. Испуганная, заплаканная, с припухшей скулой и царапинами — я.
Валить надо от Наташки. Но… В теории это и моя квартира тоже.
Ладно… Прорвёмся. Наверное.
Умываюсь, выхожу из ванной и собираюсь спрятаться у себя в комнате, но сестра орёт из кухни, чтобы я шла к ней. Мало ей моей крови, надо ещё истерику закатить.
— Села! — командует Наташка, развалившись с сигаретой на кухонном диванчике.
Сажусь напротив неё, смотрю в глаза. Она тоже плакала. Жалела себя незамужнюю?.. По-любому!
— Чего надо? — щурюсь, разглядывая толстую венку у неё на виске.
— Я из тебя человека хотела сделать, — затягивается сигаретой, выдыхает дым мне в лицо, — а ты мне жизнь портишь.
— Чем? — я отмахиваюсь от никотинового тумана.
— Ни мужика у меня, ни ребёнка… Всё ты, мр-р-разь! — шепчет и дрожит. — Я вокруг тебя скакала всю молодость — Гелечка, Геля! А Геля выросла и мужика у меня увела!
— Ты в себе? — улыбаюсь на нервах. — Я у тебя никого не уводила. Он не твой мужик…
— Мог им стать! — Наташка хлопает ладошкой по столу. — Чо ты выперлась в подъезд, а?! На х*ра?! — орёт, курит, трясётся. — Господи… — неожиданно убавляет громкость. — Да ты сама захотела за этого самца замуж, вот и вцепилась зубами. Сначала рассказывала, что он алкаш, потом меня к нему не пускала и в конце концов цирк с булками устроила! Опозорить меня решила!
— Бред, — отвожу взгляд.
Слова Наты меня задевают, и это странно. Какая муха меня укусила? Зачем я?.. Просто… Непросто! Всё очень сложно. И сосед… Он…
— Да? — сестра скалится. — А эти ваши «кнопка», «дядя». Это что? Ролевые игры у вас такие? Быстро ты соседа обработала. Суток не пробыл в хате, а уже в койку к нему прыгнула. Мне до тебя далеко, — таращит глаза, тянет сигарету почти до фильтра.
— Да пошла ты! — вскакиваю из-за стола и неудачно наступаю на покалеченную ногу.
Перед глазами темнеет от боли. Я мычу и сажусь обратно.
— Я хотела, чтобы ты в люди выбилась, Гелик, — не обратив внимания на грубость, моя сестра подкуривает следующую сигарету. Затягивается, а глаза блестят злостью. — А теперь всё, хватит! Можешь делать, что хочешь… Но! — наваливается грудью на стол. — Будь добра, плати за проживание в моей квартире.
— В твоей квартире? — поджимаю губы.
— В моей, — она кивает. — Десять тысяч каждый месяц.
Я столько не зарабатываю! И Наташка об этом прекрасно знает.
— Ненавижу… — цежу сквозь зубы.
— Взаимно, — сестра ухмыляется. — И кормить тебя я больше не собираюсь. Кобыла взрослая, а…
— Я не сижу на твоей шее, — цежу сквозь зубы.
Встаю из-за стола и ковыляю к себе в комнату. Я бы съехала из этой квартиры, но пока некуда… Понимаю, что дальше так продолжаться не может, а выхода не вижу. Нет его.
Захожу к себе, падаю на кровать и смотрю в белый потолок. Десять тысяч… Озверела Ната!
Надо что-то придумать…
— Корова страшная… — шепчу тихо.
— Увижу рядом с соседом — пришибу! — вопит Наташка из кухни.
* * *
Одеваюсь, жую булку, и так мне хорошо — пел бы! Но не стоит травмировать души соседей воплями. Это у меня крышу от счастья повело, а люди не виноваты. Всё ангелочек с булками этими… Вкусные! И не столько тесто с корицей, сколько забота. Мне её не хватает. Женской руки, слова ласкового, взгляда тёплого… тела.
Меня как молнией бьёт — нет разницы между этой халупой без ремонта и моей навороченной хатой. Ни тут, ни там никто меня не ждёт. Жил среди своих в стае — и всё равно один. А сейчас соседочка со мной приключилась… Невозможная зараза! Только глянет, ресничками своими пушистыми хлопнет, а у меня уже член колом стоит. Ещё одна зависимость на мою голову.
Был же когда-то нормальным мужиком, и бабы меня любили. И сейчас любят… Кому я рассказываю? Себе хоть не ври, Рамз! Деньги они мои любят и власть, от которой плюшками за километр пахнет. Мне только пальцами прищёлкнуть — всё будет. Наверное, меня женщины никогда по-настоящему не любили. Я грубый, неразговорчивый, и в койке про
