«Необычная девушка. Странная, как минимум. Хотя нельзя сказать, что это отталкивает от неё, скорее наоборот – она ходячая интрига. И книга, которую она читает, и её поведение, чёрт, да даже сам факт, что она вообще пришла ко мне посреди ночи… крайне необычная девушка, крайне необычная…»
Артём поставил чайник греться, ибо уже был уверен, что уснуть у него уже не получится. И дело было далеко не только во снах: голове не давало покоя ровным счётом ничего, а по итогу, как оказалось, любая случайная мысль может прибавится к этому снежному кому, смешиваясь в отдельные версии и теории вокруг интересующих вопросов. Время, конечно, и было всего около пяти утра, но разве так важно сколько времени, когда день и без того обещает быть долгим?
«Интересно, господа профессора и в такую погоду пойдут проводить пары? Глупый вопрос… они и под конец света выйдут на работу, а может и после него, кто их знает»
Квартиру наполнил приятный запах чая. Артём сел за стол и, медленно попивая горячий напиток, углубился в воспоминания. Обычно юноша таким не занимался, почти все воспоминания, имевшие когда-либо честь укорениться глубоко в сознании, пагубно действовали на настроение, вызывали чувство тоски, а порой и непомерной злости. Хотя большая часть злости была сконцентрирована на одном единственном человеке, смерти которому Артём желал даже спустя столько лет.
Можно сказать, что у Артёма не было отца. Был лишь Александр, ставший за все несколько лет страшным сном в сознании тогда ещё юного мальчишки. Мама рассказывала, что он был чудесным юношей, способным поразить девичье сознание своей широтой познания. Он был примером для подражания до тех пор, пока всё не пошло под откос. То ли долгий путь к цели, то ли стечение обстоятельств, но спустя какое-то время после рождения Артёма, Александр загулял. Каково же было удивление жены, когда её порядочный муж и отец становится наркоманом и алкоголиком.
Сколько Артём себя помнит тогда, они почти каждый день ссорились. Нужно ли говорить, какой это стресс для ребёнка – видеть родителей, которые чуть ли не готовы вцепиться друг другу в волосы в очередном припадке ярости. И как бы ты ни старался их помирить, единственное, что ты получал – это оплеуху от отца и бессонную ночь. Но в один момент ад достиг своей точки кипения, а после сразу же стих, пустив лучи надежды.
Артёму было семь, когда отец пришёл в особенно пагубном состоянии – он был полностью выбит из реальности, благодаря очередной дозе, лишь пробегал глазами от одной вещи к другой и бродил по квартире, из одного угла в другой, из одной комнаты в другую, и так до тех пор, пока не нашёл комнату сына…
Артём вынырнул из сознания и ощупал спину. Шрам в виде буквы «А» всё ещё отчетливо напоминал о том дне, ставшим последними часами мучений, переросших в ту жизнь, которая так охотно шутила над писателем в данный момент.
«Ты – моя собственность» – прозвучало эхо прошлого.
Школа. Как много ассоциируется у него с этим словом. Первая любовь, первые шаги в писательстве, первый и, пожалуй, единственный «живой» друг, первые дни в одиночестве и приход к идее отшельничества. Класс не питал симпатий к людям, подобным Артёму – слишком уж он был спокойным на их взгляд. Лишь маленький Максим Моржов, сидевший вместе с ним за одной партой, смог найти с мальчишкой общий язык, да так и просидевший вместе с ним до конца учёбы, откуда вместе ушли после девятого класса – Макс по собственному убеждению в том, что дальше ему там делать нечего, а Артем, потому что больше не хотел видеть никого из своих одноклассников. Что же, желание было исполнено, и лишь Макс остался напоминанием о тех днях – ещё одним эхом прошлого.
В очередной раз он погрузился в омут своего сознания, перебирал шрамы, оставленные обществом, один за другим, в надежде на то, что хоть когда-нибудь он их не найдёт. Но они всегда были на своём месте.
Другой же призрак былых дней был уже мёртв. Она была мертва.
Единственная, кому Артём доверился больше всех. Ради кого он был готов отдать свою жизнь, а она сделала это раньше, чем он мог представить.
Вера.
У парня побежали мурашки по спине, он протёр влажные глаза и продолжил наносить самому себе эти раны ради неизвестной цели.
Вера не отличалась от многих девушек в классе. Такая же жизнерадостная, не обделенная вниманием родителей и мужской половины Вера, в которую Артём так легко влюбился. Его маленькая Вера, которая пусть и не с самого начала питала взаимные чувства к юноше, но позже воспылавшая ответными эмоциями, поглощенная в его мир и занявшее свой пьедестал прямо на вершины душевных ценностей. Та самая Вера, которую доставили в морг городской больницы со следами удушья. Единственная и неповторимая Вера, унесшая вместе с собой веру Артёма в полное света будущее…
По щеке медленно скатывалась слеза. Артём глубоко вздохнул, утёр слезу, а чтобы окончательно не впасть в отчаяние, решил выйти в интернет.
Ноутбук встретил слепящей белизной экрана, от которой больно резало по глазам. Как и можно было ожидать, интернет работал на редкость плохо: в сети не было никого, новостей не предвещалось, потому писатель вспомнил о своих работах и принялся совмещать листы между собой, ища соединения в сюжете, после чего принялся переписывать их уже на ноутбук. Но в один момент в динамиках раздался звук входящего сообщения.
Алиса: Тоже гроза разбудила?
«Я же не давал ей свой аккаунт»
Артём: Да, что-то в этом духе, пусть и не совсем так.
Алиса: Ты вообще спать ложился?
Артём: Часа на два. Я поздно ложусь.
Алиса: А сейчас почему не спишь?
Артём: Так вроде бы решили же – гроза разбудила.
Алиса: Так ведь ты писал, что не совсем так.
Артём: Я имел в виду, что не только из-за этого.
Алиса: А что ещё?
Артём: Да так… потом расскажу.
Алиса: Ладно.
Переписка на несколько минут утихла.
Артём: Ты пойдёшь сегодня в универ?
Алиса: Да ну его! В такую погоду максимум, куда можно отправиться – так это в могилу.
Артём: Хах, да, есть такое.
Артём: Как думаешь, долго это продлится?
Алиса: Если честно, то не хотелось бы, чтобы он так весь день лил. Перспектива остаться дома на весь день меня совсем не радует.
Алиса: Кстати, может беседу создать? Поболтали бы все вместе. Там у меня три-четыре человека наверняка наберётся.
Артём: Это без меня как-нибудь. Я неловко себя чувствую в беседах: все друг друга знают, есть общие темы, а ты просто смотришь на это всё так, будто только узнал, что диалоги иногда ведутся между более чем тремя людьми.
Алиса: Я думала, у тебя много друзей. По крайней мере, ты не выглядишь как полный интроверт.
Артём: Коим я и являюсь на деле? Забавно.
Алиса: Ну, в смысле, что… не знаю даже. Разве это не скучно?
Артём: Бывает иногда, но я привык. Оно вдохновляет.
Алиса: И чем же?
Артём: Своей независимостью.
