широко улыбнувшись.
— Верно. Нужное просто хватаем в руки и ногами бегом! — выдала Лиара знакомую поговорку, которую часто говорил мне Рьян.
Я вошла в указанную дверь, поздоровалась, но не сразу поняла, с кем именно. В помещении было пусто. Высокий стол, маленькое оконце напротив с одиноким цветком на подоконнике. И какой-то неясный шум снизу.
— Отойди, чего на проходе встала? — проворчал гоблин с длинными ушами и сережками в них.
Одет он был, признаться, непривычно для своей расы. В рубашке, с голубой бабочкой и такого же цвета свитером. Важный, хоть и маленький.
Подошел к цветку, полил его, набрал в рот воды с той же лейки и выдал сноп брызг на широкие листья. Как только себя не заляпал?
Отряхнулся, потеснил меня и вскоре встал по другую сторону стола.
— Ну-с, — замер с пером в руках, уставившись на меня желтыми глазами.
— Что от меня требуется? — улыбнулась я, понимая, что сейчас придется отвечать на длинный список вопросов. Наверное, еще и бумаги нужно будет заполнять.
— Мелкая, посмотри, посмотри, — громким шепотом заговорил кузнечик, и гоблин сразу же ощерился. — Чует моя левая пятка, здесь что-то нечисто.
— Мелкий?! Это кто здесь мелкий? — обнажил треугольные зубы остроухий. — Кто неряха здесь, а? Где ты хоть пылинку наш-шла-а?!
Вскочил на стол, расставил руки, ноги, когти показал. Еще и пером в меня нацелился, будто ножом острым.
В голове щелкнуло, я даже не успела исправить сложившееся недоразумение. А едва очнулась, меня уже окружала тьма.
— Ты совсем без башки, мелкая! — выдал кузнечик рядом. — Ладно гоблин, но ты! Кру-у-уто!
— Так, объясни немедленно, где мы.
— А я почем знаю? — выдал этот… разговорчивый.
— Хотя бы расскажи, что случилось, — попросила я, пытаясь привыкнуть к темноте.
Тихо, сыро, а еще журчание воды откуда-то слева. Наверно, нужно двигаться к нему?
— Ну, остроухий мне сразу не понравился. У него глаза желтые, а это явный признак, что он не дружит с головой.
— Для его расы это вполне естественный цвет, — прошептала я, прислушиваясь к звукам и прощупывая носком ботинка пол, чтобы не вляпаться куда-нибудь случайно.
Зато мой спутник не утруждал себя, говорил громко, бойко. Словно мы не находились непонятно где в кромешной тьме.
— Не знаю, не знаю. Мне его глаза показались хитрю-ющими, как у мучителя моего. А от такого человека добра не жди.
— Он не человек.
— Мучитель мой? Человек, точно тебе говорю, еще какой. Две ноги, две руки и внизу пипирка. Сам видел, а Лари даже укусил раз. Ой, воплей было…
— Тише ты, — шикнула я и нащупала что-то мягкое. Мешок? Еще один? Ох, да где же я?! — И давай по существу, не отвлекайся.
— По существу я кузнечик быстролапый, самый быстролапый на всем континенте. Послушай знающего Октониуса дир Пиппероли Великого, быстролапее меня не найти.
Я вздохнула, с трудом удержалась, чтобы не стукнуть себя по лбу. За что мне все это?
— Гоблин прыгнул на стол, дальше что произошло? — подсказала Пиппи, так его прозвала про себя.
— А-а, это… Ну, ты завопила, что не продашь органы такому уродливому карлику, чтобы отправлялся к своей карлинской мамаше и не высовывал своего зада. А что такое зада? Нет, я многое слышал. Это имя такое, да?
— Да, имя. Что дальше было? — напряженно всматривалась я вперед, слыша неясный шум то ли справа, то ли сверху.
— Ты ударила его ладонью, потом повалила на пол, вы начали своими телами чистить пол. Признаться, я хотел тебе помочь, чтобы этот желтоглазый только чистил и тебя не вымазывал. Но ты такая мелкая, боялся хуже сделать. Этот ушастый рычал, ты рычала. Вместе рычали. Кричали еще, кусались. Очень живописненько выглядело, даже любопытно, я бы сказал.
— Давай без всех этих отступлений. Просто рассказывай, коротко, — уже злилась я, потому что шум нарастал, и мне он совершенно не нравился.
Тут загрохотало, что-то звякнуло, зашуршало прямо над моей головой, чавкнуло. Появились маленькие искры света. Я не успела отпрыгнуть, как на меня упало нечто мягкое, бухнуло, обсыпав всю. А потом еще и мокрым обдало. Великолепно!
— Фе-е-е, — выдал кузнечик, а я стояла, расставив руки, не в состоянии произнести слова.
— Мы в утилизационной?
— Я не знаю, что это и как называется, мелкая. За кого ты меня принимаешь? Я ведь Октониус дир Пиппероли Великий и не должен задумываться о низменных вещах. По статусу не положено.
— Еще немного, и я тебя сама низменным сделаю. Станешь слепком под моим каблуком. Как тебе такая перспектива?
— Ну, что ты, что ты? Я же за тебя горой, грудью, пяткой правой, а ты-ы… Неблагодарная!
— Я-то?! Да это из-за тебя мы…
Глубокий вздох. Чем я занималась? Спорила с кузнечиком, было бы с кем!
Как мы попали в утилизационную, можно не спрашивать. Наверное, в ходе драки что-нибудь снесли, ввалились в трубу и скатились сюда, куда отправлялся весь ненужный хлам и мусор. И вот осталось несколько вопросов: не валяется ли где-нибудь здесь гоблин и жив ли, почему не чувствую боли в теле (упала на что-то мягкое?) и как отсюда выбраться?
— Говорила мне мама, не связывайся с двуногими. От них жди беды. Сначала мучитель, теперь ты. А я со всей душой, с доброй совестью…
— Чистой.
— Вот-вот, и чистой тоже.
За что мне все это?! Я посмотрела вверх и вдруг заметила маленькую полоску света. И хоть она находилась высоко, оставалась надежда, что найдется способ, как до нее добраться.
Я решила двигаться в ту сторону. Постоянно натыкалась на мешки, пару раз падала, вымазывая руки во что-то холодное и вязкое. Вокруг все валилось, шуршало, звенело. Но я продолжала уверенно идти вперед. И даже болтовня кузнечика, какой он великий страдалец, не портила обстановку.
У стены оказалась лестница. Я даже взвизгнула от радости и поспешила вверх, пару раз чуть не споткнулась. И все обошлось. Мне благополучно удалось выйти из этой темени и даже сделать пару шагов вперед.
Но дальше…
Я споткнулась, полетела вперед, быстрее переставляя ноги, чтобы не упасть, как внезапно врезалась в кого-то. Вверх полетели
