Фланн лишь злобно что-то прорычал про себя. Я пропустил его слова мимо ушей. Он был против любой власти, так что моя персона раздражала его одним существованием.
Свен прошептал мне на ухо на Высшем наречии:
— Он выйдет на связь сегодня после обеда.
— Отлично, — ответил я. — Подготовь мой костюм.
— Есть.
Сокомандники косились на нас с большим подозрением. Им не нравилось, когда мы говорили между собой на непонятном им языке. Мне же не нравились слухи, что про меня распускали. Прецеденты уже случались, заголовки газет мне не понравились.
«Принц Алан неможет совладать снапором воды всвоей личной душевой».
Зверье.
Я не нравился в команде решительно никому. Фланн считал меня высокомерным и заносчивым; Тиннакорн полагал, что я глубоко травмирован (душеведство не было его стезей); мнение Томаса я не учитывал, потому что тот шел за большинством; а что думал про меня Свен было неважно. Пятьдесят тысяч в месяц ему платили не за мысли.
С конца строя раздался свисток сэра Роланда, заместителя сэра Персиваля и заведующего нашей физической подготовкой. Я бросился бежать до противоположного конца поля.
Однокурсники были удивлены, осознав, что я не слабак. Они ожидали, что изнеженный белокожий и худощавый принц не выдержит даже вводной тренировки. Но все нормативы я сдавал с блеском. Инженеров не учили на первом году дуэлям, потому еще никто не знал, что мне было вполне по силам одолеть любого противника.
Отец верил в пользу физического воспитания. В королевстве, где зима бывает настолько лютой, что воздух замерзает, а лето настолько жарким, что плавится даже железо, выживает сильнейший.
Я несся впереди всех. Свежий холодный осенний воздух был для меня благостью. Сквозь утренний туман лучи солнца светили мягкой позолотой. И я бежал за ними. Бежал за светом, лишь бы не оставаться в этой удушающей темноте.
Звон свистка вырвал меня из сладостной и мучительной погони за солнцем. Пот заливал всю спину и лицо, дыхание с хрипом вырывалось из груди. Однокурсники рядом падали на землю и не могли даже перевернуться на спину.
Я брезгливо смотрел на них всех и думал, что Измерение явно под угрозой, если защищать их должны были абсолютно небоеспособные единицы.
— Рыцари, подняться! — рыкнул сэр Роланд. — Завтрак через двадцать минут, всем привести себя в порядок!
Для экономии времени и сил после пробежки нас заставляли пройти через специальную арку с очищающими чарами, которую я считал единственным полезным изобретением ведуний. Я с некоторой неприязнью прошел эту процедуру, ощутив холодок по всему телу.
Старая добрая ванна схолодной водой работала куда лучше.
— Табели успеваемости уже лежат на столах в классах для теоретических занятий, — услышал я наставления Роланда, — Затем состоится собрание команд, где ваши капитаны подведут итоги первого месяца. Вечерней пробежки не будет, можете немного выдохнуть.
Я чуть не взвыл от обиды. Вечерняя пробежка была идеальным способом заснуть как можно быстрее. И ее в этот день бессовестно забрали, заставив меня провести целый вечер комнате без дела.
Пять минут напереодевание вкостюм для гражданских занятий. Водолазка, черные легкие брюки, ботинки ихалат. Ниодного пятнышка или помятости. Перед преподавателями надо появляться вовсем блеске.
Завтрак я проглотил молниеносно, даже не ощутив вкуса еды. Столовая окончательно и бесповоротно упала в моих глазах, став миниатюрной версией Пекла. Пришлось учиться не отвлекаться на шум, мысленно переносясь в куда более приятные места: фамильную библиотеку или поле рядом с Артенаром, где никто не галдел и не надрывал глотки. Моих сокомандников злила эта отстраненность, но сделать они ничего не могли.
В класс я влетел как на пегасе и мигом ринулся к своей первой парте, стоявшей прямо перед столом преподавателя. Руки дрожали и сердце бешено колотилось, пока я разрывал конверт и доставал заветный табель с оценками.
Результат меня безумно порадовал. По высшей математике, физике, черчению, конструированию, основам инженерии, семинару по творческим идеям, общей физической подготовке я получил «Великолепно». Внизу даже стояла приписка для Адама:
Перспективный студент иподающий надежды изобретатель
Это была самая прекрасная фраза в моей жизни. Месяц зубрежки за учебниками, месяц недосыпа и месяц обжигающе холодных ванн. Месяц сдавленных рыданий в подушку от усталости и месяц ранок на ладонях от ногтей, впивавшихся в кожу каждый раз, стоило только почувствовать сонливость.
Все окупилось. Все было незря.
Программа инженерии была в Тинтагеле самой лучшей в Измерении: экскурсии в лучшие технические лаборатории Централа, семинары с ведущими инженерами гвардии Союза Познания, лекции от, Пекло и смола, самого сэра Клауса, создавшего двигатель для сверхскоростного мотоцикла, который был на вооружении у рыцарей целых тридцать лет и не устарел!
А как же были прекрасны мастерские, где можно было сидеть хоть Темной поры, создавая проекты и ни на что не отвлекаясь, потому что все необходимое оборудование никогда не переводилось!
Кстати, половина моих коллег-инженеров недоживет довыпускного. Безумная растрата рабочей силы и денег.
— Доброе утро, рыцари! — зашел в класс сэр Уильям, куратор отделения Инженерии. — Сегодня утром я подписывал ваши первые табели успеваемости. И не стану скрывать, что получил невероятное удовольствие, видя некоторые из них. Вы все потрудились на славу.
Никто изних неполучил приписку «Перспективный студент». Яточно знаю. Никто непашет больше меня.
Именно сэр Уильям и был моим первым пунктом в задаче «Авторитет». Его взгляд остановился на мне, и я заметил, что он одобрительно кивнул только одному мне. И никто не смог бы переубедить меня в обратном.
— Как вы уже, наверное, знаете, научная ярмарка пройдет через каких-то два месяца. Мы решили сделать исключение и допустить первокурсников до участия. Можете попросить организационные документы у своих капитанов. Показ проектов состоится совсем скоро, победители будут допущены до финального показа перед началом зимы. Не буду желать вам удачи, а почему?
— Потому что удача здесь не причем, — ответил я раньше всех, — только лишь труд, упорство и креативность.
— Вижу достойного кандидата на победу, — улыбнулся Уильям и произнес уже на Высшем Наречии: — Я лично передал копию табеля твоему отцу. Не сомневаюсь, что он будет гордиться тобой.
Доблестные рыцари, ксожалению, понятия неимели, что один изсекретов величия королевского дома Нилиона— невозможность насытиться. Нам никогда небывает достаточно. Нам всегда мало.
Одногруппники смотрели на меня украдкой. Я чувствовал спиной их зависть и злобу. Любимчики учителя никогда не были в чести. Но мне было наплевать. Я купался в ненависти этих лентяев и посредственностей, которые не были готовы поставить на карту все самое ценное.
Которые не были готовы пожертвовать собой ради высшей цели и высшего блага.
Которые готовы были отступить, когда дела шли наперекосяк.
Одним словом, я не ощущал за собой никакой вины.
— Служу Магическому Измерению, своей славной родине Нилион и моему старинному и благородному королевскому дому, — встал я из-за стола и отдал честь командиру.
***
— Ешь давай, сейчас все остынет, — шипел Ленард, двигая ко мне тарелку, — давай, машинка врум-врум залетает в гаражик!
Месяц совместных занятий до глубокой ночи и учений по застиланию кровати привел к удивительным последствиям. Теперь мы оба обращались друг к другу на «ты», изредка лишь вспоминая про субординацию. Свен все больше и больше начинал переходить границы дозволенного, то передразнивая мой акцент, то иногда в шутку перемешивая стилусы на моем столе, то насильно таща меня на прогулки в редкие часы отдыха. Меня злило такое панибратство, но и терять помощника в борьбе с пододеяльником и домашними заданиями по толкованию книги о Сотворении Мира я тоже не хотел. Пришлось смириться. И уже к началу второго месяца я с раздражением начал признавать, что мне это нравится. Что мне нравятся его шутки, что я рад его приходу, что даже молчать с ним приятно. Никаких логических объяснений тому не находилось. Выходит, то была дружеская симпатия.
