тебя кто-то, соответствующий хоть парочке этих критериев? И да, кто-то, кто не твои голуби. И совершенно точно
не Гектор.
— Ты определённо имеешь что-то против старины Гектора. И моей крылатой банды. Чем тебе мои ребята не угодили?
— Я определённо имею что-то против смены темы. Итак?
— Да, кое-кто есть.
— Ты давно его навещал?
— Месяца три назад, если подумать. Обычно бываю там чаще, но — забегался.
— Навести сегодня. Обсуди всё, что случилось, свои сомнения, начальников-идиотов, новый контракт. Поговори с ним.
— Хорошо.
*
Шаакси действительно не стал откладывать визит.
В конечном итоге, всегда, сколько он себя помнил, он селился там, откуда сходить в гости было легче-лёгкого.
Вот и сейчас, приняв свой любимый облик клинтуха, он взмыл над ночной Прагой, привычно наслаждаясь узорчатой мозаикой крыш, куполами готических соборов и неповторимой аурой, которой обладал только этот город.
Когда, интересно, он в последний раз летал не ради работы? Может, ему и правда давно надо было выбраться в гости…
Он заложил вираж, знакомый до последнего поворота, и приземлился на мягкий мох.
— Ну привет, — сказал он. — Я скучал. Прости, что не приходил так долго: в последнее время работа становится почти невыносимой… И мне так не хватает тебя. Без тебя скучно.
Предсказуемо, ответом ему послужила тишина: духи-хранители одного из знаменитейших пражских кладбищ хорошо знали Шаакси. И никогда не мешали ему навещать последнюю оболочку самой драгоценной для него души.
Они уважали память. И скорбь.
А ещё они умели хранить секреты.
— Я так жду, когда ты родишься снова, — сказал в который раз Шаакси. — Я сразу услышу тебя, как всегда слышал… Но в этот раз перерыв слишком длинный. Ты не приходишь, и это неправильно. Тебе так понравится этот век! Тогда, в храме всех богов в Александрии, перед самым пожаром, ты сказала, что однажды люди вернутся к науке, возведут города до неба, научатся летать и лечить все болезни, кроме душевных. Ты сказала, твой дух вернётся, чтобы это увидеть. Неужели врала? Или то твоё воплощение в седьмом веке, когда ты был заклинателем, пленившим меня. Ты говорил, что я всегда буду служить тебе. Что же, теперь нарушаешь обещания, все за раз? Или… да что там! Просто вернись. Поиграй со мной… Да во что угодно — в любовь или дружбу, или во власть, или в покорность… или даже во вражду. Нам только единожды случилось стать непримиримыми врагами за всё это время, но согласись, весело ведь вышло?.. В общем, мне плевать, кем ты придёшь ко мне в этот раз. Ты только будь, а? Этот мир, каким бы ярким он ни стал, совершенно скучный без твоей души. И с каждым годом он становится всё хуже, бесит всё больше. Вернись, а?
Тишина была ему ответом, и только ветер шевелил ветви плюща, оплетающего каменную фигуру безликого ангела со сломанным крылом.
— Ладно, — вздохнул он. — Тогда я расскажу тебе про свой новый контракт. Знаешь, один мой коллега оказался совершенным психом. Привязаться к человеку — где это видано, а? Вы же просто домашние животные, я тебе всегда это говорил. Но этот Айм… Псих, короче. Что с него взять?
*
— Не расскажешь, как тебе это удалось?
Я покосился на Бала без особенного восторга.
— А больше тебе ничего не рассказать? А может, ещё и показать что-нибудь?
— Я тебя прошу, чего я там не видел!
— Справедливо. Так чего докапываешься?
Приятель оскалился, жонглируя своей любимой заточенной ручкой с кровяными чернилами.
— Да брось, Шаз. Я знал, конечно, что Айм у нас лох, не без того. Но ты за один день закрыл контракт, над которым он бился последние семь лет. Да ещё и с благословлённым! Валяй, хвастайся!
— Веришь — благословлённый мне сам этот контракт предложил. Повезло.
— Угу, расскажи мне, что такое везение! Уже забыл, что я на нём специализируюсь? И мне ли не знать, в какой степени оно, как капризное растение, зависит от созданных для него условий…
Я простонал.
— Бэл, огради меня от очевидностей! Я говорю тебе правду: клиент сам предложил контракт, Айм его отлично предварительно обработал. Повезло. Но есть там некоторые моменты…
— Моменты?
— Расскажи-ка мне подробнее об этом аймовом “смертельном клиенте”.
Бэл прищурился.
— Вот как… И с чего тебя это интересует?
— Для общего развития. Не хочу, знаешь ли, нарваться на проблемы. Желаю точно убедиться, что мой новый клиент ни при чём.
Бал, не сводя с меня острого взгляда, хмыкнул.
— Я уже сказал тебе, того забанили. Или у тебя есть причины думать, что там что-то нечисто?
— У нас всё нечисто, работа такая, — улыбнулся я лениво. — Просто хочу точно убедиться, что не закончу, как Айм. Не нравится мне этот… благословенный. Тебе Айм что-то рассказывал про него?
Бэл отвернулся и потёр рог.
— Сам знаешь, Айм был странноватый парень, с немного дурацким стилем работы. Мы с тобой ему не нравились, у него были всякие иллюзии на тему гуманизма и прочего непонятного абстрактного говна, от которого по идее общение с людьми должно было давно отучить. Он редко со мной откровенничал.
— Но откуда-то ты знаешь, что с Аймом случилось. Откуда, если не секрет? В общей базе он значится просто “уничтоженным”, без животрепещущих подробностей.
— Хм. Вот даже не знаю… Есть у меня чувство, что тебе нужна эта информация. Что дашь взамен?
— А чего ты хочешь?
— Дай подумать… Мне тут работёнку подкинули, нудную и муторную. Возьми на себя — а я тебе дам инфу взамен. Что скажешь?
А что тут сказать? Влез я с этим заказом по самые гланды, потому что про смерть Айма в открытых источниках нет ничего, кроме пары строчек. “Уничтожен при нарушении должностных инструкций. Личное дело закрыто, контракт закрыт” — и на этом фините.
Что, на мой взгляд, как-то не особенно хорошо пахнет… Да ладно, что уж там: воняет так, что хоть беги. Бывают такие заказы, про которые с самой первой секунды сразу понимаешь, что встрял.
И тут тоже как раз тот случай.
Опять же, мой приятель Белаал, при всех моих глубоких дружеских чувствах (которых нет), по сути своей, та ещё скотина. Как и все мы в этом офисе. Но Бэл, если честно, даже среди нас выделялся некоторым…
