Кровь бросилась Эберину в лицо; на лбу выступили жилы; сжав кулаки в бессильной ярости, он произнёс:
- Мастер Тарсис, не упоминайте при мне имени этого подлого семейства! Я ещё не забыл и до конца своих дней не забуду, по чьему доносу был оклеветан и казнён мой отец. Раймунда всегда душила зависть, когда он видел успехи нашего рода. Он был готов уничтожить и меня вместе с моим отцом, но побоялся моих рыцарей... Какое злодеяние! Графа Астробальда Ормуа, всю жизнь верой и правдой служившего королю Сиагрию, погубил не враг, не чужак, - нет, этот человек бывал в нашем доме, ел с моим отцом за одним столом, делил его беседы, пользовался его милостями... О, подлость!.. Как же я его ненавижу!
- Вы никогда не думали о мести, Эберин? – неожиданно прямо спросил его Тарсис.
- Чтобы отомстить брату королевы, одной только ненависти недостаточно. Нужно было быть сильным, очень сильным... Но вы ведь помните, почему я отказался от маршальского чина, почему покинул армию и уединился в своём замке, как отшельник? Я был готов служить Фредебоду так же верно, как мой отец служил Сиагрию. К сожалению, так же, как Сиагрий предал когда-то моего отца, поверив подлому навету Блокулы, так и Фредебод предал меня, когда взял в жёны женщину из змеиного гнезда Монсегюров. Как только Розмунда вступила во дворец на правах королевы, я тут же положил свой маршальский жезл перед троном Фредебода и удалился в добровольное изгнание. Верите ли, мастер Тарсис, что за все эти годы у меня ни разу не возникло желание вернуться на королевскую службу?
- Но вы нужны Аремору сейчас, - выслушав графа, заметил Тарсис.
- Для чего? – Эберин в недоумении вскинул брови. – В Ареморе теперь новый король, и, если, как вы говорите, ему захочется войны, рыцарей поведёт в поход новый маршал.
- Вы не понимаете, Эберин! – на мгновение потеряв свою обычную невозмутимость, воскликнул Тарсис с отчаянием в голосе. – Рихемир собрался объявить войну не только Бладасту, графу Маконы, который отказывается признавать власть Аремора, но также неукротимым племенам гистерийцев, которые населяют северное побережье Холодного моря. Если его не остановить, Ареморское королевство погибнет! Врагов у нас хватает, а вот сильных надёжных союзников можно по пальцам одной руки пересчитать. Да и то, как бы Рихемир своей глупой надменностью и кровожадностью не оттолкнул их от Аремора!
Мастер-приор умолк, отошёл от хозяина дома, оглянулся во все стороны, на чёрные тени кустов, на лестницу, украшенную статуями, даже на море, как будто везде могли скрываться доносчики. Потом вернулся, наклонился к самому уху графа и заговорил тихим голосом:
- Знаете, будь у короля Фредебода выбор, когда он назначал наследника престола, он ни за что не назвал бы имя Рихемира. Он знал, что к короне примеряется Раймунд Блокула, как знал и то, что сам Рихемир уже давно бредит королевской властью, а потому из двух зол выбрал меньшее. По крайней мере, Рихемир принадлежит к Ареморской династии; если бы короной завладел один из Монсегюров, Раймунд или Розамунда, то и династии ареморских правителей пришёл бы конец, и самому Аремору. Фредебод всегда боялся междоусобицы из-за престола больше, чем войны с соседями. Он думал, что лучше пустого трона, за обладание которым неминуемо начались бы раздоры, может быть только трон, занятый законным наследником. Пусть даже таким малодушным и недалёким, как Рихемир.
- К чему вы клоните, мастер Тарсис? – спросил Эберин, и в его суровых тёмных глазах появилась настороженность. – Уж не призываете ли вы меня к мятежу против Рихемира?
Тарсис промолчал, но взгляд, который он не сводил с лица графа, был красноречивее любых слов.
- Вы сошли с ума! - резко проговорил Эберин. - Поднять мятеж против Рихемира, которому король Фредебод в здравом рассудке и твёрдой памяти завещал престол Аремора, детский самообман. С того момента, как на его голову возложили корону, он так вцепился в трон, что стащить его оттуда можно, только отрубив ему обе руки. Сеньоры присягнули Рихемиру на верность: ведь по линии своего отца, герцога Вилембода, он единственный кровный наследник короля Клодина.
- Не единственный, - так же тихо и вместе с тем неожиданно твёрдо возразил мастер-приор. И поспешно прибавил: - Я должен рассказать вам нечто очень важное – тайну короля Фредебода, которую он раскрыл мне в свой предсмертный час.
После этого старик снова наклонился к графу и зашептал, приставив ко рту сухонькую ладонь, точно боялся, что его слова разлетятся по воздуху и достигнут ушей недругов.
Несколько мгновений Эберин и Тарсис молча смотрели друг другу в глаза.
- Нас поддержат бароны Галеарты, бывшие владельцы Вальдонского герцогства, - немного погодя продолжил мастер-приор, - их ненависть к Рихемиру вполне объяснима: они жаждут вернуть себе Вальдону. А также Альбуен, правитель Фризии. Мы поднимем свободолюбивых фризов против Рихемира.
- Фризов против Аремора? – возмутился Эберин. – Никогда!
- Выхода нет, - отрезал мастер Тарсис. - Или мы Рихемира, или он нас, а заодно и всё Ареморское королевство. На кого нам ещё надеяться?
- Чего вы ждёте от меня? – после короткого раздумья спросил Эберин.
- Наследнику короля Фредебода нужны защитники. Нам необходимо объединить все силы в одних руках, избрать военачальника, привезти наследника во дворец и продиктовать его права Рихемиру. Я верю вам, Эберин, больше никому я не доверил бы столь важное поручение. Вы, прославленный маршал Аремора, станете во главе армии союзников – рыцарям и солдатам нужно имя. Но сначала вам нужно отправиться за наследником. - Тарсис выдержал паузу и, глядя графу прямо в глаза, сказал: - Эберин, друг мой, дайте свой ответ сейчас же: вы принимаете моё предложение?
- Вы сказали, что Фредебод совершил ошибку, потому что у него не было выбора. К счастью, у меня выбор есть. Мастер Тарсис, я выбираю Аремор.
- Благодарю вас, мессир, - подавив вздох облегчения, произнёс старик и склонил голову перед Эберином, графом Ормуа.
Когда мастер-приор уходил, Эберин протянул ему меч:
- Вы забыли «меч правосудия»!
- Оставьте его себе, - ответил Тарсис, не оборачиваясь.
Глава 6
Ирис хорошо запомнила тот день.
Щёлкнул замок, лязгнул запор, и скрипя на ржавых петлях открылась тяжёлая дубовая дверь.
- Помнишь мои слова, детка? – раздался в сыром полумраке голос Хэйла, в котором звучали радостные нотки. – Вот и пришёл твой час покинуть эту проклятую темницу...
- Скоро ли утренняя служба? – вскочив на ноги, первым делом спросила истопника Ирис; сон слетел с неё в одно мгновение.
- Колокола зазвонят через час, - не подозревая ничего дурного, ответил Хэйл и – тут же был вынужден посторониться, пропуская Ирис к выходу из кельи.
- Успею! – на бегу крикнула девушка, выскочила из подвала, а оттуда – стрелой, как была босая, в одном подряснике, на двор.
Мысленно Ирис уже была за стенами Приюта Разбитых Судеб, в лесной чаще, с забавным и неуклюжим Тайгетом. Девушка и сейчас представляла птенца таким, каким оставила его в тот день, когда за опоздание к обеду была наказана десятидневной пыткой в подвале.
- Куда ты?! Опомнись! – кинулся за девушкой растерявшийся поначалу Хэйл. Потом остановился, махнул рукой и вдогонку лишь напомнил ей: - Вот за это тебе от матушки настоятельницы так попадёт, что и знать не будешь, на какую половинку сесть!
Но Ирис уже не слышала его: девушка бежала к монастырской ограде, зная, что ворота откроют только после полудня. Она увязала в рыхлых сугробах, падала, поднималась и снова бежала под свист ветра в ушах.
Вскоре она перелезла через серую каменную ограду и упала по ту сторону в пористый подтаявший сугроб. Хотя солнце с каждым днём припекало сильнее, и снег на открытом ровном пространстве плавился под его горячими лучами, как воск от пламени, земля была ещё мёрзлой. Но босая Ирис не чувствовала холода. Она стрелой помчалась к лесу, над которым стояла, точно прозрачная пелена, синеватая мгла...
