Канцлер умолк так же внезапно, как и заговорил, свесил голову на грудь и прижал к груди скрещённые руки. В тот же миг рыдания и стенания, вырвавшиеся из тысячи глоток, сотрясли воздух. Известие о кончине короля Фредебода перекатилось с одного конца площади в другой, выплеснулось за высокие зубчатые стены цитадели, покатилось по всей стране. Люди, собравшиеся перед дворцом, искренне оплакивали правителя-миротворца и будто в предчувствии грядущих бед молили небеса о заступничестве и милосердии.
Королева Розмунда, не выдержав, поспешно отвела взгляд от скорбящей толпы – это зрелище вызвало у неё заметное раздражение. В отличие от неё, Рихемир, стоявший на площадке, окружённой стеной с бойницами, откуда при осаде цитадели стреляли из лука, смотрел на собравшийся внизу народ с ликованием.
Наконец свершилось то, о чём он мечтал с детских лет – отныне трон Аремора принадлежит ему. Сейчас канцлер объявит народу последнюю волю почившего короля, и он, Рихемир, внук славного Сиагрия, начнёт своё безраздельное правление. Народ Аремора примет его власть и забудет Фредебода. И забудет легко, потому что за своё почти двадцатилетнее правление Фредебод не сумел прославить своё имя новыми завоеваниями. Он не был достойным преемником ни своего прадеда Клодина, который, объединив враждующие племена, основал Ареморское королевство, ни своего отца, знаменитого Сиагрия, расширившего границы королевства до берегов Холодного моря. Продолжить великие дела славных предков мог теперь только он, Рихемир, герцог Вальдонский.
Рихемир мысленно рисовал картины своего будущего: пиры, потехи, успешные военные походы, с которыми к нему придут и слава, и величие, и богатство. Предвкушение всех этих знаменательных изменений в его жизни настолько опьянило его, что он забыл, где и для чего находится. Самодовольная улыбка озарила его лицо, но голос вновь заговорившего канцлера Вескарда заставил герцога тут же надеть маску скорби и печали.
- Согласно последней воле почившего государя Фредебода, корона, скипетр и трон Ареморского королевства переходят к Рихемиру, доменанту Вальдонского герцогства и единокровному внуку великого Сиагрия, - прозвучали слова из уст Вескарда, и новоявленный правитель почувствовал, как бешено забилось сердце в груди, а тело окутала тёплая сладостная нега.
- Отныне имя правителя Аремора и подвластных ему земель – король Рихемир!
После этих торжественных слов ожидалось, что эхо приветствия новому королю трижды прокатится по дворцовой площади, а собравшийся там люд начнёт в ликовании подбрасывать в воздух головные уборы. Однако, вопреки ожиданиям Рихемира и к его глубокому неудовольствию, ответом на заявление канцлера была гробовая тишина. Снова стало слышно, как свистит в бойницах цитадели и воет в трубах дворца сердитый ветер, как полощатся знамёна на древках и полы чёрных мантий – Вескарда и самого Рихемира. Герцог Вальдоны невольно уступил своё ликующее настроение Розмунде: теперь уже королева взирала на народ с одобрением, а линии её яркого рта изогнулись в торжествующей злорадной усмешке.
Рихемира, герцога Вальдонского, народ Аремора, мягко говоря, недолюбливал. Ходили слухи, что он повинен в смерти своей мачехи – милейшего создания с добрым сердцем. Трагедия молодой женщины была в том, что отец Рихемира уделял ей слишком много времени, ожидая рождения их ребёнка, а своему старшему отпрыску оставлял лишь крохи внимания. За украденную у него любовь отца Рихемир отомстил жестоко: наёмный убийца подкараулил женщину в замковом саду и нанёс ей в живот более десяти ножевых ударов. Герцог Вилембод, младший брат короля, так и не смог оправиться после потери своей возлюбленной и столь желанного своего ребёнка. Он неожиданно умер: одни говорили – от скорби, другие утверждали, что от горячки и удушья. Потом оказалось, что юная жена Рихемира вступила в преступную связь с одним из слуг, состоявших при герцогской конюшне, и её удушили в раскалённой бане. Пришла очередь и сестры Рихемира, которая неосторожно намекнула на его причастность к смерти отца в присутствии самого короля. Труп на трупе, жертва за жертвой. Вот и короля Фредебода внезапно свалила неведомая болезнь как раз тогда, когда он собирался выяснить истинную причину смерти своего младшего брата.
Люди, собравшиеся на Дворцовой площади, чтобы выслушать последнюю волю короля, задавались тревожным вопросом: что если герцог Рихемир собственноручно уложил Фредебода на смертный одр, чтобы завладеть престолом?
Рихемир был оскорблён неуважением, которое выказал ему народ, но понимал, что гнев сейчас не лучший советчик. «Насильно мил не будешь, что ж... Но есть королевское волеизъявление: кто ему не подчинится, того назвать мятежником и на плаху! – убеждал себя Рихемир. – Не сразу - у меня ещё будет удобный момент показать черни,ктостал во главе государства, и рассчитаться за неповиновение. А пока наберусь терпения, подожду, не порадую своих недругов и тех, кто на трон Аремора хочет посадить эту змею Розмунду». Он хотел обратиться к людям на площади с заранее приготовленной речью, но увидел на их лицах такую досаду, такие настороженность и отчуждённость, что слова замерли на его губах; в сердце снова поднималась неукротимая бешеная злоба.
Рихемир подал знак, чтобы лучники окружили его, и, круто повернувшись, направился во дворец. Людская толпа постепенно расходилась, таяла, расползалась в ранних сумерках серыми тенями.
Зная о враждебных намерениях сторонников королевы, Рихемир не стал тянуть с церемонией коронации. Наспех совершив погребальный обряд и навечно упрятав бренные останки короля Фредебода в родовой усыпальнице, он велел вассалам, которые прибыли из своих феодов попрощаться с умирающим королём, собраться в Парадном зале.
Коронация вышла менее торжественной, чем это было предписано придворным уставом, почти тайной. Когда Рихемир, облачённый в пурпурную мантию, вошёл в Парадный зал, стоявшие там сеньоры склонились перед ним в почтительном молчании. Факелы освещали белёный потолок и стены, украшенные охотничьими трофеями и гобеленами; блики пламени играли на стальных латах, на кольчугах, на гладких изразцах огромного камина. Прямо напротив входа в зал на высоком подиуме был установлен трон с львиными лапами из слоновой кости, позади которого рельефное изображение великой троицы - богов Сола, Муна и богини Тэрры - словно освящало того, кто занимал этот трон.
Неслышными шагами к герцогу Вальдоны приблизился канцлер Вескард и пригласил его подойти к трону. Ведомый канцлером, Рихемир прошёл среди расступившихся перед ним сеньоров и наконец уселся в заветном кресле. На мгновение он замер и закрыл глаза, ибо от переполнявшего его душу восторга вдруг закружилась голова: оказывается, это так приятно быть могущественнее всех. Затем, вспомнив, что ему предстояло сделать, встряхнулся, беглым взором оглядел присутствующих и с неудовольствием заметил, что среди них нет вдовы Фредебода и её брата.
- Мессиры, некоторые из вас, - начал Рихемир, обращаясь к сеньорам, - упрекнули меня в том, что я нарушил вековые традиции коронования, но теперь я готов ответить вам, чем было вызвано моё решение. Мне стало известно, что Раймунд Блокула тотчас после смерти короля Фредебода отправил в свои владения гонца, который, к счастью, был перехвачен моими людьми. В послании, которое вёз гонец, граф Монсегюра обращается к своим вассалам с призывом собирать войска. Здесь, в самом дворце, сердце Ареморского королевства, также готовится заговор. Бывшая королева Розмунда, отказавшись принять последнюю волю своего супруга, собирает вокруг себя союзников: одних подкупает золотом и щедрыми посулами, других – своими чарами. Как видите, мессиры, для меня дорог каждый час, ибо цена его – королевская власть!
Рихемир говорил уже как настоящий государь: в его голосе звучали уверенные нотки; даже внешне он как бы приобрёл особую властность. Всем своим видом он будто опровергал общепринятое (и, в общем, справедливое) мнение, что сила короля не в троне, на котором он восседает, а в его умении править страной.
