– Это же какое перераспределение сил у боевых магов теперь! – рассуждал декан, он же генерал осебрутажской армии. – А если Хелен и дальше свои артефакторские штучки будет перекладывать на приемы стихийной магии, то я даже боюсь представить, что нас ждет.
– А я соглашусь с Хелен, нам нужно больше артефакторов, работающих совместно с другими магами. Вернее, над приемами стихийников, – говорил Артам, поглядывая в сторону притихшей девушки, которая делала вид, что слишком увлечена сладостями к чаю. – Я передам эту идею во дворец, думаю, не должны отказать, поскольку результат мы видим по студентке Бальмануг. Но когда согласие будет получено, готовьтесь, декан Эмирит, в вашей академии опять будут изменения.
Вскоре все оставшиеся расселись по местам. И стали ждать пояснения от Хелен.
Та в очередной раз подчеркнула, что не уверена в своих предположениях, просто ей вспомнилась какая-то детская сказка, где тоже была утка в зайце, а в яйце игла, но это, мол, ничего не значит. Может, она совсем неправа, мало ли зайцев и уток. И котронцы, возможно, ничего такого не имели в виду.
Конечно, Лернавай сразу уточнил, кто ей такие странные сказки в детстве рассказывал? Где она их слышала? Потому что в Осебрутаже подобных историй – про запихнутых друг в друга животных – детям не рассказывают.
Конечно, Хелен огрызнулась, что у нее в детстве, прошедшем на границе с Большим лесом, где было полно приезжего народа из разных стран, столько гувернанток и учительниц сменилось, разве она упомнит, кто что рассказывал? А прислуга часто сменялась, потому что боялись работать с ребенком, который из-за любой эмоции мог запросто поджечь всё, что рядом, поскольку не контролировал свою магию. Дядя Аяр молча кивнул, когда при этих словах на него покосились остальные мужчины. Да у детей в шесть лет рано магии еще проявляться, и о ее контроле импульсивным ребенком и слов не было.
– Хелен, расскажи эту сказку как можно подробнее, – попросил опекун, задумчиво потирая подбородок. – Нам пригодятся все детали.
Не хотелось девушке рассказывать, но куда деваться, раз уж проболталась. Рассказала, что жил-был настолько непобедимый и искусный маг, мол, даже смерть к нему не приходила. Но как-то он украл чужую невесту, и тогда жених-королевич захотел сразиться с тем плохим магом. Ему подсказали умные люди, что надо искать смерть мага на стороне, так просто его не победить. Поскольку смерть похитителя была спрятана далеко на краю света – как раз в игле, которое в яйце, которое в утке и так далее. Но ее рассказ прервал Лернавай, едва слышно прошипев рядом:
– Хелен, ты сейчас издеваешься?
– Что опять не так, эйр... кхм, Раймонд? – не поняла девушка. – Я пересказываю вам сказку, как вы и хотели!
Но взгляд ее скользнул дальше жениха, на сосредоточенного Вакрока. А еще дальше сидел герцог, который стягивал губы, чтобы те не расползлись в улыбку. И до Хелен дошла пикантность ситуации, особенно когда краем глаза заметила, как довольно лыбится Артам в стороне.
– Я знала, что вам опять что-нибудь не понравится, – буркнула смутившаяся девушка. – Но из сказки слов не выкинешь. И всё равно толку от нее никакой, не надо было рассказывать... Эйр Кагматт, разве я сейчас вру? С этой сказкой?
Ухмыляющийся Тобиас качнул головой.
– Но она тебе самой не нравится. Почему? – добавил опекун вслух.
Потому что слишком напоминает о доме, знала Хелен, но гнала мысли о прошлой жизни прочь.
– Потому что я не понимаю, на что именно намекали котронцы, если они вообще это делали, когда использовали форму зайца, утки и яйца, – на полуправде выкрутилась девушка и продолжила историю дальше.
Что, мол, герой-королевич исходил много дорог, в пути не убивал говорящих зверей, а они ему потом помогли свалить дуб, догоняли выскакивающих по очереди животных и так далее, чтобы герой в итоге смог добраться до иглы.
– Вот и вся сказка. В конце иглу сломали, злодей-похититель погиб, хорошие победили. Но какой смысл был использовать именно эти образы? Вложили бы котронцы друг в друга обычные шкатулки и всё, зачем так усложнять? – подвела итог Хелен. – Может, всё это просто совпадения? Или… такие образы выбрал мастер просто для красивости?
"Зачем они мне так намекали? Публично и так сложно? Не могли, что ли, записку как-то втихую передать?".
– Наверное, котронцы всё же на что-то намекали, – взял слово Артам. – На крышке сундучка было вырезано большое дерево, как в твоей сказке. И рядом были водяной человек и гвирч. Может, это подсказка, что они должны помочь в открытии котронских шкатулок?
Только сравнивать упомянутых инорасников с животными из сказки было несколько... нетактично. Хотя последние тоже были разумными и даже разговаривающими.
– Или скорее намек на то, что они вымерли, – хмыкнула Хелен. – Об этих расах уже давно ничего не слышно. Не знаю, куда делись крылатые создания, но водных инорасников, квитаси, изводили и прогоняли когда-то люди-маги, если верить двергам. Может, котронцы намекали, что как этих извели, то теперь они еще кого-нибудь собираются изводить?
Как же хорошо, когда разные образы из двух миров совпадают! Иначе сложно было бы объяснить русалку около дерева.
Девушка повернулась к жениху.
– Э... м-м, Раймонд, а вы с этим эйром Прокуларом точно в хороших отношениях? А в целом с котронцами? Вдруг они таким образом на объявление войны вам намекают?
Но его опередил Уеаткон.
– Но если в Котроне нет инорасников... официально, следовательно, помочь герою-воину они не смогут, то тогда твой королевич никак не может быть котронцем? – опять включился в разгадывание ребуса Артам, подаваясь вперед и опираясь на стол локтями. Глянул на Хелен, потом на Лернавая. – Тогда на кого они намекают? Может, Прокулар намекает осебрутажцам, у которых связи с гевайн, что он... таким образом предлагает образную смерть кого-то из своих, котронцев? Он хочет с нами о чем-то договориться? М-м? Раймонд, какие у них там сейчас перестановки в ближних кругах к...
– Возможно, подобные скучные разговоры о политики утомительны для эйры Бальмануг? – прервал молодого соседа чуть нахмурившийся декан Эмирит. – Мы обязательно подумаем над вариантами, но позже. Сейчас мы собрались по другому поводу.
Хелен не возражала. Пусть маги думают о чем угодно, но только не о том, откуда такая сказка вообще взялась. А если Лернавай возьмется за этих котронцев, то у тех будет меньше возможностей приставать к ней.
Но не так просто сменить тему. Опять Лернавай не давал покоя:
– Почему подобный подарок котронцы сделали именно Хелен? Откуда они могли знать, что она вспомнит ту сказку? И что она ее, вообще, знает? То есть кто-то из людей Прокулара знал, как воспитывалась юная Бальмануг? И даже какие сказки ей рассказывали?
И опять глянул на свою невесту так, словно она скрывала от него свое котронское гражданство или кто знает что еще.
Девушка непроизвольно затаила дыхание, потому что дознаватель подошел слишком близко к разгадке насчет сказки. Конечно, иномиряне знали, какие сказки в их родном мире детям рассказывают, все на них выросли.
– Или расчет был вовсе не на Хелен, – вступился вдруг Аяр Рилминег. – Если бы подарок был связан исключительно с ней или, как вы, эйр Лернавай, подозреваете, с ее прошлым, то разве стал бы эйр Прокулар озвучивать, что еще спрятано внутри? Намеки любят тишину. Но он специально проговорил при всех про утку и яйцо. Зачем?
Хелен была согласна с дядей, она тоже так думала – незачем было при всех заострять внимание на подарке. Аяр продолжал:
– В Брулмепе известно, что в доме герцога Кагматта отличная библиотека, одна из лучших в Осебрутаже. Может, котронец просто надеялся, что кто-нибудь из присутствующих вспомнит похожую историю из чужеземных книг? А то, что легенду вспомнила именно Хелен, случайность? У нее отличная память...
Кое-кто из мужчин за столом хмыкнули.
– Была в детстве до всех неприятностей, которые коснулись ее семью, – добавил Рилминег.
