То Ягу мне сплавили, и ничего хорошего из этого не получилось… хотя-я, это с какой стороны посмотреть, конечно. Если б не я, то, может, и не было бы у Кощея пары! Пока рулю к Избе, вспоминаю, как вытолкнул Ядвигу прямо Киру в руки, когда в “коршуна” играли, вечеринки наши бесячие, поход по магазинам, а вот дальше вспоминать категорически не хотелось, я даже отмахнулся натурально, от назойливых мыслей-мух. Лучше о хорошем думать.
– Так это что же, – сам себе в зеркало улыбаюсь, сворачивая думы в правильном направлении, – я почти что навий амур? Херувим на полставки, бля!
Херувим...- Скажи мне, херувим, что с этой девчонкой делать?Да вот хер его знает...В отличие от Ядвиги, у которой бабка силу запечатала, эта – как раскрытая книга. Если Яговские фамильяры её приняли, значит есть в девке сила-то. А если есть сила видимая и ощутимая навьими, значит жди беды. Вот хоть бы гость этот! Про мужика мне Кощеевы ничего не сказали, чужака Изба точно не пустит на порог. Значит и не чужой, и не наш. Но навий точно... Не сходится сказка. Собственно, потому и решил поехать на ужин. Всякая чертовщина всегда после заката случается. Если прав — мужика после захода солнца и принесёт.
Паркуюсь у ворот всё ещё размышляя над тем, как нашему навью не скучно живётся-то в последнее время. Боги уж больно разошлись, то одно, то другое испытание на головы наши посылает. Это “счастье” по чью душу, интересно, снарядили? Закрыв тачку, смотрю на черепки, что в ответ глазеют чёрными провалами глазниц, огни-маяки в них загорятся лишь после того, как чёрный всадник-ночка проскачет с докладом к хозяйке. Часа четыре ещё ждать, а то и больше.
Закрыв машину, подмечаю, что Яким привычно не встречает у калитки и это неожиданно напрягает.
– Что могло случиться за пару часов? – Бормочу себе под нос, поглядывая на смарт, сверяя время. Рановато, чтобы куролесить.
– Василиса? Хозяйка? – закрыв за собой калитку, извещаю избу и гостью о своём приходе. С террасы, что расположена с другой стороны дома, слышится звон посуды и тихий голос девушки. Она явно с кем-то беседует, но я не могу расслышать ответы. Иду медленно, прислушиваясь к разговору. Неужто тот самый мужик нагрянул? Так-то особо здесь чужих нет, аж любопытно, кого сейчас увижу. Не успев выйти из-за угла, чуть ли не наступаю на несущуюся наперерез ласку.
Вот дела! Ещё на одного пушистого охламона больше! Гневно попискивая, не сбавляя скорость, зверёк несётся в ближайшие кусты.
Покачивая головой, выхожу под светлые очи Василисы. Она смотрит удивлённо, одной ладошкой прикрывая рот, второй удерживая половник над кастрюлей, над которой вместе с паром поднимается до одури аппетитный аромат. Домашнюю еду не ел не помню уже сколько! Всё в “Костях” столовался, а вот чтобы так, по-домашнему, да со сметаной и чесноком… уже и забыл когда.
– Мир твоему дому, хозяюшка! – озвучиваю заученную с детства фразу.
Василиса здороваясь, смущённо кивает.
– Вечер добрый, – подхожу ближе, с беспокойством наблюдая, как губы её кривит натянутая улыбка, а глаза горят каким-то диким, первобытным ужасом.
Э-э нет, так мы точно первой ложкой и подавимся. Что же произошло с тобой девиц… глаза падают на её запястья, где тугими кандалами висят ритуальные браслеты. Вот и приплыли, мать твою!
– Кто на тебя браслеты инициации напялил Вася?
Девчонка ахает, половник падает в кастрюлю как утопленник к Болотнику, с таким же вязким “бульк” идёт ко дну, а Василиса, заламывая руки, ну точно актриса из старого фильма, выдаёт:
– Невиноватая я! Оно само!
– И вот потом они ка-ак защёлкнутся, – Василиса протягивает ко мне руки, смешно заламывая запястья. Поджимаю губы, чтобы не заржать. – Я не хотела воровать, правда — правда! Оно само как-то…
– Стырилось? – ну не могу промолчать. Настолько у девчонки смешное выражение лица.
– … да. – Серьёзно кивает она. – Стырилось.
– Да ничего бы ты сделать не смогла, – машу на неё рукой, с аппетитом продолжая ужинать. Хозяйка что надо, конечно. Такого наваристого и ароматного борща не ел с детства, как жива бабка была. Она, правда, не на плите его готовила, а запекала в печи, в казанке, да на рёбрышках подкопчённых. Борщ Василисы был, пусть и без пикантного копчёного вкуса, но не менее вкусным. А уж чесночок, сметанка да булка свежеиспечённого хлеба! Хороша хозяюшка, нечего сказать… это тебе не Волкова жена... прости Боги, не повезло, бедняге. А вот на этой, я б сам, может и женился бы: красивая очень, ладная, голосок, как ручеёк вьётся, в уж стряпня-я… Эх, если б не проклятье…
– Почему? – отвлекает от приятных мыслей Василиса.
– Потому что правду тебе охламоны сказали, – откладываю пустую тарелку, облизнув украдкой ложку, кладу в пустую тару. Впрочем, Вася замечает.
– Добавки?
Хотелось бы, конечно, но нет. Разговаривать серьёзные разговоры будем.
– Спасибо, хозяюшка, но наелся. Если в следующий раз, да на жаркое с мяском, запечённое с грибами белыми в духовке, а в завершение ещё укропчиком свежим посыпать…
– Завтра? – в голосе Василисы звучит надежда. – На обед приглашаю! Готовить очень люблю, – прилетает оправданием поспешным.
– Можно и завтра, чего нет… а сегодня, Вася, поговорим о браслетах.
Она вздыхает тяжело, смешно морщит нос.
– Не снять?
– Ты не воровка, – начинаю с самого начала, не отвечая на вопрос. – Буду говорить как есть. Раз навесила на себя активаторы, значит и этих балбесов слышишь, да? – киваю в сторону нахохлившегося ворона и невозмутимого Васиссуария.
Девонька, ну точно сама воробей какой, замирает, а затем понуро кивает.
– Но как ты… ты что же…– наклоняется ко мне близко-близко, так, что вид на все мною любимые прелести открывается божественный… ну не обделили Боги красотой её, однако. И красавица, и умница... и вообще, – тоже маг какой-то?
Я аж зависаю, позабыв о предмете пускания собственных слюней.
– К-кто? – закашливаюсь даже.
– Ну там, – неуверенно ведёт плечом, – колдун.
– Тьфу на тебя, – плюю, как положено через левое плечо. Тут же хватаю соль, сыплю туда же. – Нашла с кем сравнить, в самом деле! – смотрю с укоризной.
– Прости… а кто?
– Тот, с кем всем не везёт.
– Чёрный кот?
Васька демонстративно закатывает глаза.
– Согласен, – серьёзно киваю коту, – терпеть не могу это клише! Чтоб ты знала, Васенька, чёрные коты – на счастье. На наше, так уж точно и вообще… - я собираюсь разглагольствовать ещё, но девчонка внезапно морщится, бросает виноватый взгляд сперва на меня, и злой в сторону наглого котана.
– Что?! Уже умничает?
– Ну-у, не то чтобы…
– Что сказал? – требую я.
– Чтоб ты не растекался мыслью по древу… это... если коротко…
– На воротник бы тебя, Васиссуарий Венедиктович, – мотаю головой. – Но да ладно, прав он. В этот раз. Давай про браслеты.
– Не снять? – вновь повторяет свой вопрос Василиса.
– Сами спадут, как только обретёшь свою полную силу. Считай их активаторами, накопителями, по-разному называют. Кто-то, Вася, запечатал силы твои ведьмовские. Кто-то сильный. И вот если бы не попала ты в дом Яги, вряд ли бы они и проснулись когда-то.
– Яги?! – ахает она. – Бабы?
– Ну-у… бабы… ты Яде-то так не говори, она всё ещё обижается. Мы с мужиками прикол тянем, конечно, но она дуется.
– Ядвига? Баба Яга?
– Она самая.
– Охренеть, – не сдерживаясь, шепчет Вася. – А… Кирилл? Кто?
– О, а это нынешний Кощей.
– Б-бессмертный? – заикается она.
– Был, – киваю. – А сейчас вполне себе смертен, за Яду бессмертие отдал.
– Охренеть, – вновь повторяет Вася.
– Много тебе предстоит узнать, милая, но прежде, сходить к Мировому Древу и принять то, что ты ведьма.
– Очуме-еть, – подперев щеку ладонью, комментирует Василиса, когда я завершаю рассказ о Яде, Кощее и всех тех злоключениях, которые пришлось всем нам пережить из - за того, что бабка Яды запечатала её силы.
– Вот такая петрушка, да, – резюмирую, оглядывая бывших фамильяров Яги. – А судя по всему, твоя история с чем-то схожа. Ты – ведьма, с запечатанными силами. Кто это сделал и зачем стоит узнать как можно раньше. Ягу прочувствовать не мог сам Кощей, тебя же и браслеты признали, и звери. А значит, и навьи, чьи помыслы не слишком добрые тоже учуют.
