нестерпимый гнев, а затем одарил жалостью к себе. Профессор умело разжигал и выкручивал эмоции студентки, чтобы вырвать из нее признание.
Не сомневаюсь, стоит назвать имя Криса, и его действительно накажут. А меня — пожалеют.
Пожалеют все кругом. И я стану той слабой девой, что неспособна решать личные проблемы без участия наставника.
Но ни жалость, ни клеймо беспомощной мне не нужны. Достаточно и кривых смешков. А с ними я справлюсь.
Симон испытывал. Искусно дергал за ниточки. И почти довел до того состояния, чтобы я с гневом выкрикнула имя бывшего друга.
Моего ответа с интересом, затаившись, ждали все.
— Не понимаю, о чем вы, сиер. В ближайшее время я приведу свой язык в порядок. Сама. Прошу меня извинить и простить за сказанные ранее небылицы. Сиер, которого я уважаю всем сердцем — это Вы, сиер Симон. Слова про Шапье лишь вымысел для поднятия настроения — Вашего и моих однокурсников.
— Минус тридцать баллов за сокрытие информации, Эрвье, — широко усмехнулся Симон. — Но выкрутилась хорошо. Красиво. — мужчина развернулся и собирался было уходить, как вдруг резко задал новый вопрос, — Стефани, а случаем не знаешь, как называется самое вонючее говнецо?
— Кристоф Шапье! — искренне выпалила я. — Он самая большая на свете какашка! Вонючая и мерзкая букашка!
— О как! И рифма вмиг улучшилась! И улыбка появилась! — засмеялся Симон. — Крис, поосторожней с женщинами. Видишь, как у них в одночасье скачет стрелка от любви до ненависти? — затем серьезно обратился к учащимся. — А теперь смех убрали, заткнулись и разделились на три группы! У вас минута, чтобы проделать великие арифметические вычисления и самим распределится без жалоб и нытья.
Ровная шеренга из двенадцати участников разбилась. Студенты начали метаться в разные стороны, словно ужи.
— Эрвье, — как бы между делом кинул мне Симон, — Плюс тридцать баллов за поднятие настроения группе.
— Спасибо, сиер! — ответила с благодарностью, и ощутив чей-то взгляд, резко обернулась.
Крис, напоминающий каменное изваяние, стоял в шагах десяти от меня. Предзакатные лучи толкались ему в спину, лицо находилось в тени. Хмурый взгляд, сжатые кулаки — будто не я, а он только что унижался перед однокурсниками. Сделал было шаг, но я отшатнулась, качнула головой и спешно двинулась к противоположному краю полигона.
Мы довольно быстро разбились на три группы, потратив меньше минуты.
Пользуясь тем, что профессор затаился и молчал, спешно осмотрели края площадки, ища изъяны в каракулях братьев Уни. Кто-то определенно путал нотную гармонию с рунной, и что-то мне подсказывало — этим кем-то наверняка был Венсан, младший из близнецов.
Несколько студентов синхронно внесли нужные корректировки, и печальные завывания пластинки наконец прекратились. Бракованный занавес два раза мигнул и испарился в воздухе. А ему на смену пришел купол из жидкого стекла. Прозрачный, но в то же время прочный, как грейское железо. То есть выйти и зайти, не сняв защиту, ни у кого не получится. А вот впечататься в преграду и стать ненадолго стеклянным вазоном вполне себе можно, если долго жаться к краям завесы.
— Стефани, ты как? — рискнула поинтересоваться у меня Лея.
Никки искоса поглядела в нашу сторону, но вопросов задавать не стала. Ей хватало одного лишь взгляда, чтобы понять, стоит ли со мной начинать беседу или следует дать огненному дракону время, чтобы он потушил внутреннее пламя.
Крис тоже всегда считывал меня без слов — но теперь это не плюс, а досадная брешь в линии обороны.
— Нормально. — быстро сказала и разозлилась на саму себя, уловив в прозвучавшем ответе ростки сомнения.
Начавшийся было процесс самобичевания оборвал громыхнувший на весь зал голос профессора. Сам он покинул полигон и теперь вещал, используя магический громкоговоритель.
— Ящерки, вы только что закрыли для себя всякую возможность к отступлению. Поздравляю! — сиер откровенно недобро хохотнул и продолжил, — Запомните, на настоящем задании вы должны работать либо как слаженный отряд, либо как идеальная пара напарников. Без сомнений и колебаний. Никаких соревнующихся между собой групп, недоумки! И поле битвы — не место для любования собственным телом! Так что Шапье не вздумай обнажаться перед тварью — она не оценит, а сочтет за приглашение к обеду.
— Учту, сиер. — невозмутимо ответил Крис.
— Братья Уни, с вами тоже великодушно поделюсь драгоценным советом — разлепите свой единый недоразвитый мозг! Один на двоих он не справляется.
Парни что-то пробубнили и смущенно опустили головы.
— И Сезар, — ласково промурлыкал профессор, — Напоминаю, полог поглощает звуки. А потому, как ни старайся, твоя матушка нас все равно не услышит. Но звать ее во все горло тебе никто не запрещает.
— Благодарю, сиер. — тихо и с достоинством произнес Идо, несмотря на красные кончики ушей.
Под прозрачным потолком начали вспыхивать сгустки света. Портальные огоньки загорались один за другим. Отверстия самого разного диаметра — от огромного в центре до крошечного прямо надо мной — открылись разом.
Сиер радостно объявил:
— Тварь из свежего Разрыва пришла к вам в гости, ребятки! Проявите должное гостеприимство. И останьтесь в живых, ящерки. Не расстраивайте папочку! Нет желания возиться с жалобами ваших сердобольных родителей.
Из проходов раздался подозрительный скрип, напоминающий открытие дверей тюремных камер.
— Рассредоточились по периметру! — крикнул Шапье.
Он негласно, как и всегда, принял на себя лидерство. Я смерила его взглядом выдержанного презрения и с удовольствием бы огрызнулась. Возможно даже сочинила очередной стишок, в котором тесно контактировали Крис и вонючие какашки, если бы по залу не пронёсся ещё один звук.
Новый.
Пугающий.
Похожий одновременно на рёв и скрежет металла в чьем-то горле. Эффективно поднимающий волоски на всем теле.
— Он выпустит против нас настоящую тварь? — в ужасе проговорила Лея, устремив взгляд в центр комнаты. И я последовала ее примеру. — Но разве это не против правил?
Наверняка многие, как и моя подруга, до конца не верили в то, что Симон столкнет нас лицом к лицу с реальным монстром Иномирья. А сейчас с тревогой поглядывали в порталы, ожидая настоящего конца.
— На уроках защиты нет правил, Лея. — строго проговорила Никки, с опаской рассматривая нечто, стекающее из центрального сверкающего кольца на потолке.
Огромная чёрная жижа, похожая на тягучую кляксу, с которой свисали, а затем, не сумев удержаться, падали гигантские куски. Они с противным звуком шмякались на землю. Раскатывались и вытягивались в жгуты. Перекатывались, будто упитанные гусеницы. С шипением искали остальные свои части, а когда находили — тут же соединялись, пожирая друг друга. Постепенно выстраиваясь в единую сущность.
Я спешно отпрыгнула в сторону, схватив девушек за руки и потянув за собой,
