преподавателя до бешенства, то ему, безусловно, все удалось.
— Вы же не станете меня бить? — Ника отметила, что к парню порой приходят действительно стоящие идеи. И Нике было немного жаль, что нельзя поступить именно так.
Вот только быть студентов — непедагогично.
— Да мы тебя, Гиб, сами прибьем! — неожиданно запищала Оливия, и кучка выпрыгнувших на стулья студентов поддержали ее. — Ты чего вообще туда кинул?! — крикнула Ливи, но Ника строго-настрого запретила Гибу отвечать — еще не хватало, чтобы другие студенты знали, как можно сорвать занятия.
— Боги, моя новая аудитория, — страдала Ника Илларионовна, видя, как чужие труды пошли насмарку. — Ну как же так?.. — не верила Ника своим глазам.
Ника смотрела на этот ужас и готовилась рассказать всем и каждому, что сотворит с нарушителями…
— Ах вы мелкие… крылатые засранцы… — понемногу выходила из себя девушка. — Вы представляете, что сейчас натворили?.. А представляете, что я вам за это сделаю? — по одинаково смущенным лицам студентов было видно, что представляли они одно и то же. — Быстро. Свалили. Отсюда. Вон! Во-о-н! — пробасила Ника, вкладывая в крик свою обиду и смятение.
Когда все бросились врассыпную, отчаянно визжа, если шипящее нечто попадала на ботинки, Ника попыталась предупредить развитие бедствия до масштабов катастрофы. Через пять минут ей все же удалось. Ур-ра! И только огромное пятно на полу, куда в основном лилось концентрированное зелье, никуда деваться не собиралось.
— Ну что за день? О-о… — устало простонала Ника.
Ника считала, что хуже уже не будет. Угу… Особенно, если отменить все уроки на сегодня… Да вот только скрипучий голос за ее спиной отчетливо дал понять, что ректорша ну слишком оптимистично настроена. Впрочем, как обычно.
— И что тут произошло? Мне будет очень интересно узнать вашу версию, Ника Илларионовна… Всех перепуганных первокурсников я уже выслушал, — черт! Ника знала, что с Хардингом работало только одно правило — «улыбаемся и виновато киваем». Нике очень повезло, что ректором была она, а не он.
— Не хочу вас разочаровывать, мистер Хардинг, но ничего особенного не произошло. Просто рабочий момент… — оправдывалась Ника.
Но она знала, что улыбкой и спокойным тоном переубедить мистера Хардинга на удастся, он смотрел на нее тёмно-карими глазами и не верил ни единому слову. Хардинг неплохо так пугал Нику — ведь в Академии поговаривали, что драконий профессор не только управляет стихиями. Он также способен был странствовать по мирам.
Правда, этой возможностью, он пока, кажется, не пользовался, что было странно… И это несмотря на то, что вернуться в прежний мир для него тоже не составляло труда. По крайней мере, так говорили…
Ника не знала, правду говорят о Хардинге или безбожно врут, но все же пыталась держаться от него как можно дальше. Настолько, насколько это возможно для ректора и профессора одной Академии…
Конечно, Ника не хотела портить с профессором отношения, ведь если то, что о нем рассказывают — не выдумки, тогда у нее есть шанс вернуться домой. У ректорши были смутные воспоминания о том, что она — девушка нездешняя. А еще Ника была уверена, что где-то там ее очень ждут. Но вот кто?.. Ответов пока не было…
Ника снова посмотрела на худощавое лицо Хардинга, отметив, что он прекрасно-таки выглядит для пятидесяти двух лет, и попыталась сделать вид, что рада его видеть. Хех! Но профессора так просто нельзя было провести, кроме того, в Академии драконов ходили слухи, что он имеет телепатические способности. А если он действительно так хорош, тогда Хардинг без труда мог считать мысли Ники.
«Господи… Хоть бы это было враки…» — молилась Ника. И на всякий случай попробовала подумать о Хардинге гораздо лучше, чем в обычное время. Вот только ничего годное на ум как назло не шло…
После нескольких минут гнетущего молчания, Ника взяла в себя руки. Нет, она не была трусишкой — мистера Хардинга боялись не только студенты, но и все преподаватели. Профессора считали методы обучения телепата жестокими, но никто не решался с ним об этом поговорить. С черными драконами разговор, обычно, был коротким. И заканчивался он не в пользу собеседника.
Хардинга считали выносливым и безжалостным, а еще он зарекомендовал себя хорошим тактиком и мог похвастаться высоким интеллектом. Ника отчетливо понимала, что Хардинг нужен Академии, о да, особенно в такое неспокойное время — когда опасность может поджидать тебя с любой стороны.
Несмотря на жуткий характер, профессор оказался лучшим в своем деле. О, еще никогда в Академии драконов не было настолько сильного укротителя стихий. Так что наша бедная Ника была вынуждена терпеть надменность Хардинга, его вызывающую дрожь улыбку и регулярные упреки в ее строну.
Но больше всего Нике не нравилось чувство юмора Хардинга. Ох… он часто выбирал едкие шуточки. Нике казалось, что Хардинг просто не умеет по-другому шутить… Вот и сейчас он собирался сказать нечто малоприятное — это было видно по высокомерной ухмылке профессора и его блестящих глазах.
— Хм, значит ничего особенного… Что же, — Хардинг махнул головой, чтобы откинуть назад длинные белые волосы — они доставали ему до лопаток, — я почему-то именно так и думал. Там, где находится наш уважаемый ректор, не может произойти ничего стоящего. Правда? — Ника не знала, что ответить.
Да уж… Хардинг и не пытался скрыть, что считает способности Ники заурядными и не стоящими его уважения… Нику выводила из себя его чрезмерная честность. И она же ректоршу здорово подкупала.
— Наверное, вы снова летали в облаках, предоставив этим оболтусам полную свободу действия. Я не стану критиковать вас, — о да, как будто мистер Хардинг не этим занимался, — я просто напомню, что вы должны беречь имущество Академии. Мадам…
Профессор поклонился Нике и с любопытством заглянул в ее перепуганные глаза. Это не вязалось с его обычным поведением — мистер Хардинг по возможности пытался избегать зрительного контакта.
Ника думала, что Хардинг ведет себе так, потому что стесняется большого шрама — он проходил над самой бровью. Похоже, профессору повезло, что он не лишился зрения. Но о том, откуда у Хардинга появился шрам в Академии драконов никто не знал, а предполагали разное — от битвы с демонами до неудачного падения лицом в тарелку с салатом…
Нике этот подозрительный тип с леденящим сердце голосом никогда особо не нравился, но она могла признать, что было во внешности Хардинга нечто притягательное. Особая харизма, что ли… Какая-то необычайно волнующая девушек опасная привлекательность… Именно эта привлекательность
