мне сомнения и я была на стороже. Хозяин и работники были на заднем дворе, в мастерской и нам никто не мешал.
Посадив нежданную гостью на сундук, застеленный мягкой шкурой шерри, сама села на постель и скрестив руки приготовилась слушать.
— Твоя мама была мне почти как сестра. Мы росли в одном приюте и работали у одной Далы. Но мне повезло повстречать человека, который сделал меня Далой. А твоя мать вышла замуж за конюха. Они жили при замке Орд Дала, семи островов, на главном острове. Там родилась и ты. Но когда тебе было десять, на вас напали темные. В живых осталась лишь ты. Была изранена, к тому же потеряла память.
Она порылась в изящном мешочке с нашитыми монетками и достала лицевой платок. Протёрла глаза, словно в них стояли слезы, хотя я чётко видела — они не были мокрыми.
— Я забрала тебя к себе и почти год ты жила в моем доме. — продолжила она.
— Но ты не выздоравливала и наш семейный лекарь порекомендовал увезти тебя с островов на материк. Поближе к горам, к свежему воздуху. Пришлось подыскать тебе семью. Ханты казались такими милыми и добрыми. Обещали любить несчастную сиротку, как родную. Я им исправно платила, чтобы ты ни в чём не нуждалась. Но когда я вернулась за тобой, оказалось, что ты сбежала. А в селе сказали, что Ханты плохо с тобой обращались и обижали. Мне так жаль милая, иди ко мне я тебя обниму.
Она расставила руки, но я отчего то не спешила пасть ей в объятия. У неё были злые и совершенно холодные глаза. А ещё отсутствовала мимика, от чего все её слова казались ложью. Я совершенно ей не верила.
Женщина опустила руки и с прищуром внимательно меня оглядела.
— Не глупа — искривила она рот в недоброй улыбке. — Только тебе всё равно придется поехать со мной и делать то, что я прикажу.
— И как заставите Дала? — кинула я вопрос ей в лицо.
Я её не боялась. Она как матушка. Когда что то от меня требовалось, становилась как домашнее масло, мягкая и нежная. Но получая от меня своё, резко превращалась в темную ведьму и хлестала меня словами, а чаще тем, что в руки попадется.
— Твоё совершеннолетие наступит через два года, а значит я смогу оформить над тобой опекунство. Я — Дала, мне не откажут. Надо будет соблазню или подкуплю местного голову. Я всегда добиваюсь своего!
— Остыньте Дала. — я достала из-за пазухи свиток и раскатала его перед лицом злобной тётки, не давая той в руки и свернув, спрятала на место.
— Я считаюсь совершеннолетней и опекуны мне не нужны. Доброго Чана в обратной дороге Дала Нейлет.
Но мерзкая Дала не сдвинулась с места. Она сомкнула губы в одну полоску и на её лице проступили желваки.
Да я умею доводить до белого каления. Не всегда мне доставалось напрасно!
— Чтож! По хорошему ты не хочешь, прийдётся по плохому.
— Я что-то пропустила по хорошему. Или это из той части когда вы хотели купить меня как шерри у головы Жавы и увезти без моего на то желание в неизвестные дали?
Она смерила меня презрительным взглядом и произнесла.
— Твои родители живы! Я имею в виду настоящих. И твой брат тоже.
— Новая песня Дала? Я вам не верю. Прощайте же.
— Могу доказать, дай руку. — она протянула свою. Попыталась меня ухватить, но я отошла на несколько шагов.
— Ага вот прям сейчас! Вдруг вы мне браслет подавляющий волю наденете.
— Я верну тебе память глупая. Теперь я это умею.
Я замерла, не двигаясь с места. Заманчиво, даже очень. Но осторожность, это моя свобода.
— Раз забыла, значит и помнить не нужно.
— Я знаю, что за шрам у тебя на запястье.
Тут я замерла, обдумывая услышанное. Шрам был. Но я усиленно от всех его прятала за сплетённые из кожи браслетом. А ведь тетка и вправду, что то обо мне знает.
И я рискнула. Протянула ей ту самую руку. А она схватила её как хищный летун двумя руками и зашептала непонятные слова, склонившись над рукой. И мне на миг показалось, что из её рта пошел сизый дым.
И я вдруг почувствовала, что теряю сознание.
"Обманула " подумалось мне, но я вдруг резко пришла в себя. В голове вдруг стало тихо и я увидела улыбающегося мужчину с голубыми глазами, он сажал на небольшого крана девочку лет семи, восьми. А рядом стояла темноволосая, худенькая женщина с тёплым взором и просила нас быть осторожными.
Это я, вдруг четко пронеслось в сознании и несколько картин из той, забытой мною жизни пронеслись перед глазами. Мама, отец, младший братик Домин. Я вспомнила их всех. И наш дом. Слезы полились из моих глаз и сердце сковало болью.
— Где они?
Вот уже почти час они тряслись в карете. Нейлет делала вид, что погружена в глубокую медитацию. Сама же следила за сидящей напротив девушкой из под полузакрытых век.
"Это ты во всем виновата Фанья" — думала рыжая ведьма.
Винить кого то в своих бедах было гораздо проще, чем себя и со временем Нейлет полностью стала так считать.
Лучше все таки быть одной, без подруги. Самой по себе!
Чем чувствовать это невыносимое чувство злобы и зависти.
Фанья была ангелом во плоти. Кроткая, добрая с нежным голоском. Нейлет приходилось вон из кожи лезть, чтобы привлекать к себе столько же внимания. Притворяться, быть кем то иным, хотя она всегда считала, что намного красивее и ярче подруги.
Но этой дуре было достаточно подобрать какую нибудь живность и исцелить или стоять болтать со стариками, словно это интересно. Вечно бегала в лазарет к больным и немощным, в свободное от работы время или помогала где нибудь на кухне. Из за неё и самой Нейлет приходилось трудится, хотя видит Чан, она это ненавидела. И Фанью заодно. Ненавидела и любила!
Ненавидела этот её теплый свет, идущий из глаз и спокойствие, с которым она принимала любые новости. Отсутствие интереса к сплетням и нежелание распространяться на тему своей Далы, которой прислуживала. Скучнейшая особа.
На болота эти поперлась, чтобы Дале угодить. Какая дура!
Нейлет чуть с ума не сошла, впервые не пойдя за подругой. А если бы пропала там?
Но она вернулась, да не с пустыми руками. Дала была очень довольна и щедра.
А этот её подарок от королевы нимфезов,
