озвучили мы с Розали наши предпочтения.
— Сорок долларов. — ответил ресепшионист, молодой парень, лет двадцати на вид.
Я поскребла по кошельку и набрала двадцатку смятыми купюрами.
У моей подруги были деньги поновее и аккуратно сложены в ее зеленом кошелечке.
Со слегка скривившимся лицом парень взял деньги и пересчитал, а затем вручил нам ключи от номера 115.
Я взяла ключи, и с Розали мы отправились на поиски нашего номера.
Мотель был небольшой и ушедшим в года, или повидавшим многое за свои годы. На полу был постелен темно-синий ковролин с запачканными пятнами от кофе или от чего-то похожего.
Наш номер находился в самом конце коридора.
Я открыла дверь, и мы прошли в наш номер.
Конечно, я не ожидала, что здесь будет современная мебель, но при первом взгляде стало понятно, что мебель здесь была с очень давних пор.
И никто не менял и не собирался менять здесь старую кровать или светло-коричневое кресло, затертое почти до дыр.
Две небольшие кровати, находившиеся напротив друг друга, были застелены старыми темно-коричневыми покрывалами с жуткими цветами.
На пошарпанном столике стоял старый, раритетный телевизор, с выпученным вперед пузом. Я уже думала таких больше не существует в природе. Мне как-то казалось, что все телевизоры всегда были плоскими. Невольно задалась вопросом, работал ли он вообще.
— Кто пойдет первым в душ? — уточнила я у подруги.
— Давай я. — ответила она.
Розали остановилась возле кровати у окна и распаковала чемоданчик. У нее вещи были сложены в идеальном порядке.
Легкая улыбка скользнула по моему лицу, вот такой она была всегда.
— Пойдем сегодня вечером, посидим в баре?
Предложила я подруге и напоролась на ее возмущенный взгляд.
— Я должна тебе обед!
Со смехом пояснила я и тут же пообещала:
— Не переживай, я ничего крепче кока-колы пить не буду. Больше мне это ни к чему.
— Что-то в тебе изменилось. — заметила Розали и достала нежно-розовую блузку и свежее белье, слишком скромное для такой молодой девушки.
— Ты стала гораздо веселее, чем раньше.
На миг мне так захотелось поделиться с ней все правдой о демонах. Но так и представила себе реакцию подруги, как она молча берет свой смартфон и вызывает скорую или психушку.
Я тяжело вздохнула. Как бы мне хотелось иметь кого-то, кто бы понимал меня. До конца.
— Я кое-что задумала. — призналась я подруге с легкой улыбкой.
— Надеюсь, ничего противозаконного?
Моя подруга приспустила очки и посмотрела на меня проницающим учительским взглядом.
— Нет. — со смехом рассказала я.
Розали ушла в душ.
А я в это время написала маме небольшую смску.
«Привет, мама. Мы остановились в ужасном мотеле. Розали моется в душе, после этого мы пойдем поужинаем. Люблю тебя, мам. Прости.»
Немного подумав, стерла последнее слово. А затем сделала селфи и отправила ей по ватсапу. Ответа от мамы не последовало.
Я слегка вздохнула и достала чистую черную футболку и ждала, пока Розали освободит душ.
Подруга мылась к моему глубокому неудовольствию слишком долго.
После нее небольшая ванная комната была вся в пару. Я юркнула туда и стала раздеваться.
Розали заботливо оставила шампунь и душ для геля и мне. Она всегда обо всем заботилась.
А я вот про средства гигиены забыла. Только зубную щетку зачем-то взяла. Без зубной пасты. Надеюсь, у подруги была с собой зубная паста.
Горячие струи воды сменялись резко холодными. Было тяжело настроить смеситель. А еще внизу ванны было видно только начинавшее расти плесневое пятно.
Я смывала с себя противный пот и ломку последних дней. И поневоле думала о том, каким же будет мой дядя.
Конечно, мне очень хотелось, чтобы он оказался таким добродушным толстячком, у которого есть пышная веселая жена, да парочка мелких детишек. Что они с удовольствием примут меня в свою семью.
Но почему он тогда все эти года с нами не общался? Все это было очень странным.
Ровен был небольшим курортным городишком у самого моря. Я совершенно не представляла, кем мой дядя был и где он жил.
А если у него большая семья и я буду стеснять их? Нет, этого быть не могло. Мама бы иначе не отправила меня туда.
Из крана забила ледяная вода. Быстро отключила воду и с неудовольствием покинула душ. Розали всю теплую воду израсходовала.
Постаралась высушить волосы феном из отеля. Но после двух минут сдалась.
С таким слабым напора мне бы и всей ночи не хватило на мои длинные волосы.
Я вернулась к подруге.
— Лови!
Розали бросила мне в руки фен.
Рефлекторно я схватила его. Розали успела обо всем подумать.
За четверть часа я управилась с волосами и высушила их.
— Ну что, пойдем в местный ресторан? — пригласила я подругу.
— У тебя хоть деньги есть? — с насмешкой спросила она.
Я поглядела в кошелек. Там было еще несколько смятых денег. После подсчета я выяснила, что мама выделила мне аж целых сто долларов.
Когда я уезжала, я даже не удосужилась посчитать их. В таком глубоком шоке я была. Мама от меня прятала и деньги, и кредитки, и банковские карточки, чтобы я не потратила на алкоголь.
В месяц я получала совсем небольшие деньги на расходы. Но и те я пропивала.
— Однозначно!
Улыбнулась я и положила кошелек в рюкзак.
Розали взяла небольшую розовую сумочку, и мы покинули номер.
В баре на первом этаже играл заунывный блюз. Несколько посетителей занимали столики у окна.
Но к счастью, Анжелы и Кима не было нигде видно.
С подругой мы присели за барную стойку. Бармен окинул нас заинтересованным взглядом и протянул меню со спиртными напитками.
— Мы хотели бы вначале поесть. — заметила я.
Бармен ткнул пальцем в дощечку, висевшую возле бара.
— Все меню здесь.
На черной дощечке мелом было написано несколько блюд.
— Далеко не уедешь. — прошептала я подруге.
Розали слегка усмехнулась и прочитала внимательно меню.
— У вас три ошибки: здесь, здесь и здесь. — заметила она спустя минуту.
Бармен нахмурился, взял мелок и подправил ошибки.
— Я возьму себе спагетти с соусом из рикотты и шпинаты и стакан с содовой. — определилась Розали с меню.
Она уже около двух лет была вегетарианкой и выступала за права животных.
— А для меня, пожалуйста, спагетти с соусом болоньезе и кока-колу.
Сделала я заказ и сразу оплатила. Все это обошлось всего лишь в пятнадцать долларов.
Мама бы мной гордилась. Я ни цента не потратила на алкоголь.
Мы прошли в зал и заняли свободный столик.
— Хорошо хоть тех странных типов здесь больше нет. — с усмешкой
