– Что бы ни вошло в портал, оно за нами наблюдало. И если бы ты не усыпил сестричку, она бы подтвердила. Я хорошо знаю теорию, Сэм. Если бы что-то вышло, остались бы следы. Материя остается, да с него натекло бы столько воды, что мы бы услышали не шаги, а хлюпанье! Нет, кто-то прошел по архиву, открыл дверь и ушел на Землю. Причем за несколько минут, что мы шли.
– В нашем мире нет существ, способных жить под водой. И нет магии, способной им помочь.
– Знаю.
– Еще что-нибудь? Или перейдем к той части, в которой я ЗАПРЕТИЛ ВОДИТЬ АИДУ В АРХИВ!
Самаэль так рявкнул, что Дэваль инстинктивно обернулся к Аиде, но она продолжила безмятежно спать.
– Ну, раз ты изъял дело ее отца, значит, на результат не рассчитывал. Дай почитать.
– Нет. Тема закрыта. Это не твое дело. Мне хватает того, что вы пяти минут не можете провести в одном помещении без драки. Никаких дел. И если ты еще хоть раз ее приведешь в архив…
– Вот тебе, брат, задачка. – Дэваль поднялся. – Когда принцесса отправила запрос в архив, вместо дела ее отца нам на голову грохнулось чужое. А потом кто-то таинственный сбежал через портал на Землю, прямо к старому затонувшему кораблю. Хочешь попробовать угадать, кто бы это мог быть?
– Чье дело? – Самаэль резко выпрямился.
– Чарльза Черри. Того парня, который должен был быть ее, – он кивнул на Аиду, – тенью.
Глава третья
Наутро я проснулась в собственной постели и поняла: что-то не так.
Во-первых, я засыпала определенно не здесь. Во-вторых, засыпала в ботинках. В-третьих, в теле ощущалось нечто странное и непонятное.
Лишь позже дошло: я простудилась.
То есть меня, душу, попавшую в мир мертвых, стража Предела (пусть даже еще очень маленького и неудачливого), продуло из портала, ведущего к «Титанику» на дне океана?
Клянусь, с каждым днем я все сильнее уверена, что скоро очнусь в психбольнице и добрый доктор привычно уколет галоперидольчика на ночь.
– Эй! – раздался стук в дверь. – Ты идешь? Ты опоздаешь на учебу.
– Не иду, – мрачно откликнулась я. – Я заболела. Пусть папа напишет записку учителю.
– Чего?
Дверь открылась, и в проеме показалась голова Самаэля.
– Того! Ты сказал, у вас нет болезней!
– У нас нет болезней. Хотя твое тело может ощущать боль. Ты травмировалась?
– Нет. У меня температура! И ломит кости. Если у вас нет болезней, то поздравляю: кто-то завез вам грипп. Все дальнейшие шутки на эту тему могут посчитаться оскорбительными и дискриминационными, поэтому я просто буду мрачно молчать и смотреть с укоризной.
Моя речь Самаэля не впечатлила. Он быстро прошел через комнату, приложил тыльную сторону ладони к моему лбу, оценил температуру и нахмурился.
Правда, уже через секунду его лицо прояснилось.
– А-а-а, это магия.
– Магия? Не порча, не проклятие, не сглаз, а прямо вот именно магия? Что за позитивный эвфемизм лихорадки?
– Да, всего лишь ее переизбыток. Твое тело немного в шоке.
– Кстати, что у меня за тело?
От этого вопроса Самаэль впал в ступор и почему-то посмотрел на мою грудь. Ну, точнее, на то место, где могла бы быть нормальная грудь, если бы я не была тощей фигуристкой, которая половину детства провела за молитвами, чтобы не вырос зад и получилось выиграть Олимпиаду.
А выиграла вот это. Иронично.
– В каком смысле «что у тебя за тело»? Твое тело.
– Нет, ну мое тело там… э-э-э… где оно там, я не знаю, что с ним сделали. Когда человек умирает на Земле, его тело ведь остается. А здесь я с новым. Откуда взяли? Тордек не объяснял.
– Магистр Тордек, – терпеливо поправил Самаэль.
– И он тоже.
– Когда ты переходишь границу, то получаешь новое тело. Такое же, как было.
– И в нем сейчас переизбыток магии?
– Да.
– Откуда она взялась? Я на занятиях – самое бездарное существо во вселенной. Ну подумаешь, прогулялась в архив, но там я вообще ни к чему магическому не прикасалась. Только к Дэвалю. Точно не порча?
– Хватит придуриваться. Иногда такое случается. Мы не полностью контролируем процесс управления энергией. В колледже я всех предупрежу. Прикажу принести тебе чай. Сделай одолжение, не выходи из комнаты и отлежись. И, Аида…
Он посмотрел на меня точь-в-точь как смотрел папа, когда был очень мной недоволен.
– Ты больна, и на несколько дней я оставлю тебя в покое. Но за твою выходку последует наказание. Не думай, что можно без моего разрешения шастать по закрытым магическим объектам.
– А Дэваля тоже накажут?
– А что, тебе понравилось ходить с ним в дозор?
– Не очень, просто у меня обостренное чувство справедливости.
– Сказал бы я, что у тебя обострено, да…
– Жена не разрешает? – хихикнула я и полезла под одеяло, потому что Самаэль схватил подушку с явным намерением меня ею задушить.
Хотя здесь нельзя задушить. Или можно?
Через несколько минут после его ухода слуга принес глиняную чашку с дымящимся розовым варевом. Подумав, что наверняка – раз здесь придумали эссенцию желаемого – и лекарство будет вкусным, я сделала первый глоток и закашлялась.
– Что это?!
Слуга, разумеется, молчал.
Я словно глотнула ментол в чистом виде. В нос ударил резкий запах, горло обожгло не то жидким огнем, не то адским холодом. Рука дрогнула, несколько капель пролились на постель и с шипением испарились.
– Из чего это вообще?! Из душ, настолько темных, что их не выдержал даже Аид?!
– Есть травка, – вдруг подал голос слуга, – ее осталось совсем немного. Растет на руинах древнего города мертвых Малума. Ставит на ноги даже тех, кто окунулся в Стикс.
И голос мне почему-то показался знакомым. А когда фигура в темном одеянии подошла к двери, чтобы запереть ее изнутри, я подобралась, как кошка, готовая к безобразной, но эффективной драке.
– Не бойся, – сказал слуга. – Я не обижу тебя. Это лишь чтобы никто меня не увидел.
А потом стащил маску, и я узнала Харриета.
От неожиданности – я думала, там по меньшей мере Селин с окровавленным тесаком, – я застыла. Мысли лихорадочно скакали от «это же Харриет, твой друг!» до «вспомни его дело в архиве…». Наконец из всех вариантов я выбрала самый адекватный:
– Что ты здесь делаешь? Устроился на подработку?
– Не тебя одну наказывают работой. Делаю то же самое, что и ты в баре.
– Ты наказан? За что?
– Угадай, – невесело хмыкнул Харриет. – За то, что прошляпил твое приглашение на бал.
– А-а-а… – Я слегка покраснела, но малодушно списала все на эффект от чая. – Извини.
– Ничего. Слугам нельзя снимать маски и говорить с хозяевами, так что буду благодарен, если ты никому не расскажешь, что видела меня здесь. И тем более, что говорила.
– Не вопрос. Не то чтобы я с кем-то болтала по душам. И долго ты здесь пробудешь?
– Еще несколько недель.
Харриет замялся, переступил с ноги на ногу, и мне вдруг показалось, что он чем-то обеспокоен.
Сильно обеспокоен.
Даже, пожалуй, почти в истерике.
– Ты выглядишь каким-то… встревоженным. Это на
