– А как ты с ней связался? У тебя есть прямой выход на начальницу?
– Есть. Только мне она – не начальница. Я подчиняюсь Генералу.
– Тогда… Я не понимаю.
– Да не ломай голову. Она была моей ученицей, а сейчас изо всех сил пытается доказать, что стала супераналитиком.
Только ученицей? Помнится, напарник что-то говорил про то, как чуть не женился… Уж не на ней ли?! Нет, не буду спрашивать. Захочет – расскажет сам.
– А что она планирует делать со мной, не говорила?
– Я не спрашивал, Петрова. Она хвасталась, как девчонка, и так было все понятно. Тебя, как мы и предполагали, планируют привязать к секретной службе мужем.
– Ты его предупредил?
– Ну а как же… И записку твою восстановленную под нос сунул. Упертый он у тебя, ну да это хорошо. Это нам только на руку.
– Что, не поверил?!
– Свидетельство о смерти твоей показал.
У меня перехватило дыхание. Знала – переубедить Андрея в ряде случаев было невозможно. Видимо, этот случай… как раз из таких. В глазах защипало.
– Ну-ну, отставить слезоразлив, – возмутился Клаус. – Вот у всех у вас, баб, чуть что – и глаза на мокром месте. Слушай дальше.
А есть, что слушать? Вдруг я почувствовала себя совершенно опустошенной… Дальнейшее было уже не интересно. Андерсен для меня потерян.
– Пришлось ему врезать, чтоб мозги прочистились. Слушай, Петрова, ну тебе же я врезать не могу… Прекращай, а?
Клаус протянул мне плоский квадратный предмет с короткой трубкой посередине. Внутри него что-то плескалось.
– Пей, – велел он. – Что, фляжку никогда не видела?
Не видела. Да и какая разница. Проглотив немного воды, я внезапно успокоилась. Нет, сдаваться – это неспортивно. Я…
– Врезать?!
– Ага, – с каким-то мечтательным выражением согласился Клаус. – Вот всем Мьенг хорош, только подраться тут не с кем.
– Я тебе предлагала, – напомнила я. – А ты…
– Разве мы тот вопрос не прояснили? – удивился он. – Мне казалось, что ты не блондинка.
– Мы и этот вопрос прояснили. Так что с моим мужем?
– Силен. Но я – быстрее, – похвастался напарник. – Хороший бой, чистая победа.
– Чья?!
– Моя, естественно, – как само собой разумеющееся, продолжил Клаус. – Все же опыт не пропьешь…
– Клаус!
– Ах, да. Прости, Петрова. Тебя же МУЖ интересует. Я расписал ему перспективы твоей будущей работы на Секретную службу, он проникся, и вот что мы решили…
* * *
Я вновь сидела в кабинете Стефании Олдридж в штаб-квартире секретчиков, имитирующей виллу Баскалечче. В своем собственном теле, привыкать к которому пришлось заново. Ведь глядя в зеркало, я видела не капитана Афонасьеву, а Марию Петрову с ее новым лицом, фамилией и биографией.
– Поздравляю, Мария, свою миссию вы осуществили блестяще. Полагаю, теперь вам хочется узнать о выполнении договора нашей стороной?
– Благодарю, не хочется. Вы свои обязательства явно перевыполнили. Результат – на лицо, – и я демонстративно очертила его контуры взмахом руки.
– Вам не нравится ваша новая внешность? – с сочувствием произнесла Стефани. – Это исправимо, только предоставьте нам новый образец.
– Меня больше всего устраивал старый. Мой прежний образ.
– Мария, вы же понимаете, что это – невозможно.
– Приятно слышать от вас это слово. В первую нашу встречу вы утверждали обратное.
– Ситуация изменилась, – беззаботно пожала плечами Стефани.
– Действительно… – я отзеркалила ее жест. – Изменилась. Я не нуждаюсь в вашей помощи, я категорически не удовлетворена тем, как вы ведете дела. Свою часть договора – или, как вы выразились тогда, преступного сговора – я выполнила, а от вас были и остаются только проблемы.
– Мария, я не узнаю вас, – тут же перейдя на холодный тон, возразила она. – Мы устранили угрозу вашей жизни, сделали вам новые документы и биографию, что поделать – не успели сообщить про изменения внешности – и теперь вы обвиняете нас… кстати, в чем же вы нас обвиняете?
– Если это все, что вы имеете мне сказать, предлагаю разговор закончить. Не тратить ни мое, ни ваше время. К консенсусу мы не придем, – не менее холодно заявила я.
– И что, вы просто уйдете? – удивилась она. – А куда?
Хлопать ресничками и делать наивные глазки я теперь умею лучше.
– Видите ли, Стефани… Ни вас, ни вашу организацию моя жизнь больше не касается, – я встала. – Пусть Зои проводит меня на выход.
– А как же ваш муж? – бросила она мне в спину.
– Что? Вы сделали мне не только новую внешность, но и новую семью?! – с возмущением обернулась я. – Ну, знаете, это превосходит даже мои представления о нормах морали! Сегодня же подам на развод!
– Я говорю о капитане второго ранга Андрее Афонасьеве, с которым вы так… всесторонне общались на борту корабля Космофлота.
– Не стоит, Стефани, зависть – недостойное чувство. У вас были ровно те же шансы попасть в молодое тело сексапильной красотки, что и у меня. Даже больше. Так что хватит играть словами. С капдва Афонасьевым общалась Маша Петрова. Вас интересуют мои впечатления?
– Интересуют, – жестко ответила Олдридж.
– Возможности молодого тела… это – фантастика, – с придыханием выдала я. – Тем более такого… как у Андрея Логинова. Да и Дегри показал отличный результат. А уж Сетмауэр…
– Вы перепробовали всех? – железным тоном оборвала меня подполковник.
– Всех не получилось, – с огорчением произнесла я. – Двинятин увлекся переводчицей, а Петров… не в моем вкусе. Вот Барбоза, советник по культуре – такой мужчина-а…
Стефани промолчала, но в кабинете похолодало минимум на градус.
– Но увы, Барбоза для нас окончательно потерян… Так что про него ничего сказать не могу.
– Почему? – пытаясь сохранить невозмутимость, спросила Стефани.
– Я понимаю, это неэтично, он ваш коллега… – протянула я. – Но ваша организация доказала, что полностью несовместима с этикой. Так что скажу прямо – теперь бедняжка Клаус предпочитает только мьенговских женщин.
Кукольное личико Стефани осталось безмятежным, но глаза… Сейчас я приобрела личного смертельного врага – на всю оставшуюся жизнь.
– Вернемся к капитану Афонасьеву, – продолжила она, интонационно приближаясь к абсолютному нулю.
– Возвращайтесь, раз он вам нужен. Мне – нет, и если вы были бы хоть чуточку внимательнее, то заметили, что последние несколько лет мы с Афонасьевым лишь играли в семью – в целях сохранения карьеры.
– И вы не боитесь мне это говорить?
– А чего мне бояться? Он теперь вдовец, что никак не скажется на продвижении по службе, а моей карьеры – благодаря вам – более не существует.
