Однако засов щелкнул, и у меня перехватило дыхание. Стражники просунули в камеру одежду и ушли, оставив нас в кромешной тьме. Я ощупью нашла свою одежду и натянула на себя рубашку.
Вот все и вернулось на круги своя. Мой старый кошмар стал реальностью, когда мы миновали комнату охранников, спустились вниз и оказались в темнице Брэзелла. В ней было всего восемь камер – по четыре с каждой стороны, и нас с Валексом поместили в ближайшие от лестницы. Везде стоял знакомый мне затхлый запах. Царящая здесь тяжелая атмосфера настолько подавляла меня, что я не сразу сообразила, – мы с Валексом являемся единственными обитателями темницы.
Будучи не в силах выносить внезапно наступившую тишину, я позвала:
– Валекс?
– Что? – откликнулся он.
– Почему ты не оказал сопротивления? Я бы поддержала тебя.
– Восемь стражников стояли напротив меня с обнаженными мечами. Одно движение – и меня бы пронзили насквозь. Я польщен твоим предположением, что смог бы одержать верх в подобной ситуации. Против четверых – еще может быть, но восемь – это слишком много.
Я различила нотки веселья в голосе Валекса.
– Значит, вскроем замки и сбежим? – осведомилась я, не сомневаясь в том, что Валекс, будучи профессиональным убийцей и опытным бойцом, не сможет долго оставаться за решеткой.
– Это было бы неплохо, только, боюсь, нам нечем их вскрыть, – ответил Валекс, разбивая в прах все мои надежды.
Я принялась ощупью обыскивать свою камеру. Однако единственное, что мне удалось обнаружить, это охапку грязной соломы, крысиный помет и еще какую-то мерзость непонятного происхождения, поэтому я опустилась на пол и прислонилась к каменной стене, которая, разделяла нас с Валексом.
– Неужто это было суждено и тебе? – после долгой паузы промолвил Валекс. – И если бы ты не убила Рейяда, тебя бы тоже приковали к полу и довели до полного безумия.
В моей памяти вспыхнуло воспоминание о бедных узниках. И тело мое покрылось гусиной, кожей. Впервые я ощутила радость от того, что мне не удалось пройти испытания Рейяда.
Размышляя об увиденном, я вспомнила Айрис, которая упоминала о том, как маг может пользоваться магическими способностями окружающих. И я, наконец, поняла, какую роль играли эти мужчины и женщины, сидящие кругами. Могкан черпал у них дополнительные силы. Брэзелл, Могкан и Рейяд старались выявить в воспитанниках приюта магические способности. А когда таковые проявлялись, Могкан стирал их сознание и превращал несчастных в безмозглые сосуды, из которых он мог заимствовать дополнительную силу.
– Думаю, Брэзелл и Рейяд намеревались и меня довести до такого же состояния. Но я выстояла. – И я принялась объяснять Валексу, для чего были нужны эти узники.
– А что произошло с тобой? – напряженным голосом спросил Валекс.
Я помолчала. А потом слова хлынули таким же неудержимым потоком, как слезы из глаз. Я не стала ничего приукрашивать и рассказала все в мельчайших подробностях. И когда я поведала ему все о двух годах, проведенных в качестве лабораторной крысы, о пытках и издевательствах, унижениях и побоях, о жестоких играх и моем страстном желании угодить Рейяду и, наконец, об изнасиловании, которое привело к тому, что я его убила, я почувствовала, как душа моя очистилась. У меня даже голова закружилась от охватившего меня облегчения.
Валекс молчал на протяжении всего рассказа – он не задавал вопросов и не делал никаких замечаний.
– Брэзелл и Могкан будут уничтожены, – наконец ледяным тоном произнес он.
Трудно было сказать, что это – угроза или клятва, но как бы серьезно ни звучали слова Валекса, пока они представляли собой не более чем сотрясение воздуха.
И тут же, словно услышав собственные имена, в коридоре темницы появились Брэзелл и Могкан в сопровождении четверых стражников, которые освещали им путь. Они дошли до наших камер и остановились.
– Добро пожаловать домой, – обращаясь ко мне, промолвил Брэзелл. – Я очень хотел обагрить свои руки твоей кровью, но Могкан любезно разъяснил мне, что тебя ждет, если ты не получишь свое противоядие, – Брэзелл улыбнулся с довольным видом. – Думаю, я получу большее удовольствие, когда буду наблюдать за тем, как убийца моего сына корчится в нестерпимых муках. Я зайду попозже, чтобы послушать твои крики. И если ты меня очень попросишь о том, чтобы я избавил тебя от этих мучений, я так и быть перережу тебе горло, чтобы ощутить гнусный запах твоей крови.
Брэзелл перевел взгляд на Валекса.
– Неповиновение приказу равносильно государственной измене. И командор Амброз уже подписал тебе смертный приговор. Тебя повесят завтра в полдень. – Брэзелл склонил голову, рассматривая Валекса как породистое животное. – Думаю, надо будет сделать чучело из твоей головы и украсить им свой кабинет, когда я приду к власти.
И Брэзелл с Могканом со смехом покинули темницу. Наступившая после их ухода тьма казалась еще мрачнее, чем прежде. Она давила на грудь, мешая глубоко вздохнуть. Я принялась ходить по камере. Уныние сменялось полным отчаянием. Я принялась пинать солому, колотить кулаками в стены и бросаться на решетку.
– Элена, успокойся, – наконец донесся до меня голос Валекса. – Лучше поспи, тебе еще понадобятся силы.
– Ну конечно, перед тем как умереть, надо как следует отдохнуть, – огрызнулась я и тут же пожалела о сказанном – ведь Валекса тоже ждала казнь. – Ладно, я попробую.
Я легла на затхлую солому, прекрасно понимая, что заснуть мне не удастся. Как можно спать, когда тебе остается несколько часов жизни?
И, тем не менее, мне удалось это сделать.
Проснулась я от собственного крика. Снившийся мне кошмар об осаждающих меня крысах превратился в реальность, когда я ощутила теплое мохнатое тельце, устроившееся на моих ногах. Я резко вскочила и отшвырнула грызуна в сторону. Он стукнулся о стену и кинулся прочь.
– Хорошо поспала? – поинтересовался Валекс.
– Бывало и получше. Сосед слишком храпел. – Валекс довольно хмыкнул. – Я долго спала?
– В отсутствие солнца это определить довольно трудно. Но думаю, дело движется к закату.
Последнюю дозу противоядия я принимала накануне утром. Это означало, что жить мне осталось до утра, хотя симптомы отравления должны были проявиться уже вечером.
– Валекс, я хочу тебе признаться… – Горло у меня сжалось, а живот напрягся с такой силой, словно кто-то пытался выскочить оттуда наружу.
– Что такое?
– Желудочный спазм, – с трудом пробормотала я, хотя приступ уже начал проходить. – Это начало?
– Да. Начинается все медленно, а потом время конвульсий увеличивается.
После следующего приступа я рухнула на пол, а когда он закончился, переползла на солому в ожидании следующего.
