Погодные условия на воздушной трассе радовали своей почти безветренной ясностью — прекрасный день для воссоединения семьи. Бескрайний синий океан был удивительно тихим, и на какой-то миг я пожалела, что не обладаю земноводными особенностями организма плывчи. Хотя, может, оно и к лучшему. Превратиться через пару лет в субтильного мужика мне бы не хотелось.
Я никак не могла отделаться от смутного беспокойства. Мне чего-то не хватало, а чего — понять никак не удавалось. В конце концов, тщательно проанализировав свой внутренний дискомфорт, я пришла к выводу, что мне не хватает присутствия Грая. Привыкла, что он постоянно крутится рядом, как хвост, вот и результат. Но со вчерашнего вечера этот своенравный космозонг на глаза мне не показывался, даже провожать не вышел этим утром. Не то, чтобы я была против того, чтобы Грай занимался своими делами, но всё же… интересно, куда он делся?
Весь полет к острову Йо посол просидел на заднем сиденьи микроаэробуса с закрытыми глазами. Разговор он завел лишь один раз, перед самым приземлением, когда вдруг сильно вздрогнул и выдохнул:
— Я чувствую их… чувствую, как раньше!
— Знаменитое чутье чистокровных диниту в одном километроквадрате? — припомнила я слова Таллы Ней.
— Да… Странное дело, — нахмурился он. — Я видел в ваших воспоминаниях, что Тэймин и Улла долго жили здесь. Но я был на этом острове с комиссией ЗССР для утверждения конфискации и ничего не почувствовал.
Я ничуть не удивилась этому и объяснила:
— Это всё экспериментальная чёрная маска космозонгов. В активном состоянии она блокирует способности любого диниту, и в его сознание можно пробиться только снаружи, целенаправленно. Но даже так общение ощущается немного размытым, нечетким.
— Значит, маски вы с них сняли?
— Увы, нет! Как выяснилось, это можно сделать только с разрешения Великой Госпожи или ее советницы. Но зато получилось деактивировать все блокировки, и речевые, и телепатические… возможно, блокировались и какие-то физиологические особенности… Но в любом случае это уже позади.
— Хотелось бы мне знать, кто придумал это изобретение, — угрожающе процедил Гойриу Делл сквозь зубы. — Психокоррекция по ним плачет.
Микроаэробус сделал круг над площадкой перед домом, а затем мягко спланировал на лужайку. Не успел посол выйти из транспорта, как из парадной двери выглянул Тэймин, за локоть которого взволнованно цеплялась его сестрёнка. Они не спускали с нас светящихся сквозь маски зрачков и постепенно ускоряли свои шаги. Должно быть, почувствовали приближение отца точно так же, как и он ощутил их присутствие.
Гойриу Делл вслепую нашарил пальцами кнопку дверного замка. Казалось, он едва сдерживает себя, чтобы не броситься к двум черноголовым фигурам неподобающим послу бегом.
Вместо него это сделали его дети.
Возможно, Улла была ещё слишком слаба или просто не обладала возможностями брата, но Тэймин подхватил ее на руки и молниеносно переместился к отцу, обдав мое лицо упругим порывом влажного ветра.
Как и при первой встрече Тэймина с Уллой, никто из троих не проронил ни слова. Гойриу Делл протянул к ним руки, и они сплелись в общем объятии. Затем, не прерывая контакта, присели на газон.
Я почувствовала себя лишней.
Чтобы не мешать, молча обошла сидящее на траве трио по дуге и направилась к дому.
— Дароликая Гайя Фай! — окликнул меня посол, вынуждая притормозить и оглянуться.
На мне скрестились три пары неистово светящихся глаз. Ощущение, надо признаться, возникло жутковатое. Невольно думалось, что в зрачках диниту на генетическом уровне прячется лазерное оружие, способное вмиг испепелить на месте.
— Я ваш должник, — просто сказал посол Делл.
Почему-то мне не понравилось, что воссоединение семьи посла свелось к официальному признанию долга в присутствии Тэймина. Я не хотела, чтобы нас связывал долг. Кому сдался этот долг, если сердце щемит от неясного спектра волнующих чувств?
А ведь семья Делл ещё не знает, что изначально я ввязалась в поиски похищенных детей из меркантильных побуждений. Вспомнив об этом неудобном моменте, я поморщилась и вошла в дом. Надо будет рассказать об этом послу. Иначе получится ужасно некрасиво, если на горизонте внезапно объявится ясенирская журналистка и потребует свою долю вознаграждения.
В хозяйские покои подниматься не стала, сразу завернула в свой домашний лазарет — проведать пациентов, — и вызвала на осмотр вдобавок сбежавших оттуда накануне Шеда с Яки.
Гхорр порадовал меня ясным сознанием, поэтому дыхательную маску я с него сняла. Рана на его шее заживала почти без воспаления, но вообще я уже заметила, что у космозонгов воспалительные процессы при ранениях купируются организмом очень быстро в сравнении с людьми. Вероятно, этот феномен был как-то связан с лечебным океаническим воздухом, насыщенным солоноватыми испарениями.
Он всё порывался рассказать мне о происшествии с гратерой, но я приложила палец к его губам и велела забыть об этом.
— Дам тебе совет на будущее, Гхорр, — сказала ему. — Помнишь рабов, которых я собрала в отдельную группу?
— Да, госпожа, помню, — просипел тот.
— Никогда не поворачивайся к ним спиной, всегда проверяй то, что они говорят тебе. Но открытого конфликта избегай… И всё будет хорошо.
Из угла лазарета послышался надрывный кашель — за ночь Норта тошнить перестало, зато начались проблемы с лёгкими. Да уж, иммунитет у него знатно просел, раз так штормит организм.
Результаты диагностики обоих новичков показали следы многократных травмирований внутренних органов — к счастью, почти заживших. Внутреннее строение космозонгов, за исключением половой системы, походило на человеческое, разве что печень была смещена к центру и ближе к сочленению рёбер. Именно поэтому я не сразу поняла, что за уплотнение нащупывается в верхней части живота Тоса. Оказалось, что это ушиб печени после «обучения» предыдущей хозяйки. Той, что сорвала на Демо маленький сиреневый бриллиант с трусов соседки по очереди. А у Норта оказалась умеренная дыхательная недостаточность из-за тупой травмы лёгких.
— На тебя что, какая-то плита упала? — спросила я у него.
— Нет, госпожа, — мотнул головой Норт. — Кашель начался после обучения в силовой пресс-комнате…
— Что за гадость такая? — не поняла я.
Он не ответил, сражаясь с новым приступом кашля, и вместо него объяснения дать решился Тос:
— Это когда раба помещают в мягкую комнату с движущимися стенами, госпожа. Он должен не допустить сжатие стен максимально долго, а тот, кто не выдерживает, застревает между…
Я замахала руками:
— Не продолжай! — затем покачала головой, не в силах понять нужды в таких зверствах, и вынесла вердикт: — Придется прописать вам обоим постельный режим с невкусной диетой, обезболивание и согревающие противовоспалительные мази. К сожалению, больше ничем помочь не могу… А ухаживать за вами будет Муирне, будьте с ней вежливы.
Вызванная в лазарет рабыня-плывчи очень внимательно выслушала все рекомендации по уходу за больными, но мне показалось, что она чем-то озабочена. Я долго приглядывалась к ней украдкой, но так и не поняла, что с ней не так.
Впрочем, Муирне сама раскрыла причину своей озабоченности, спросив меня:
— Госпожа, вы видели Грая? Он всегда провожает меня на побережье по утрам и следит, чтобы никто не подглядывал, пока я плаваю… А сегодня не пришел.
— Нет. Может, он спит до сих пор?
— Его спальное место в бараке пустует, Эки сбегал туда по моей просьбе, — отмела предположение Муирне. — И он говорит, что Грай там даже не ночевал.
В лазарет вошел Шед с братишкой Яки, и я с ходу спросила их:
— Грая сегодня видели?
— Нет, госпожа, — нестройным дуэтом ответили они.
Я подняла было руку с идентификационным браслетом, чтобы вызвать исчезнувшего телохранителя-бунтаря, но в последний момент передумала. Не сбежал же он, в самом деле? Вот не верилось в это, и всё тут. Может, в своей эгоистичной манере возжаждал привлечь внимание и теперь выжидает, когда госпожа сама начнет его искать? Ведь появление раба в черной маске он определенно воспринял в штыки и поддался духу враждебного соперничества.
