говорят: «Хочешь рассмешить Отца – расскажи ему о своих планах». Или принципах. Или мировоззрении. В любом случае он найдёт способ тебя переубедить.
В тот вечер стражи не хватало не только в замковой тюрьме – её везде практически не было. И случилось это на самом деле «само». Ну, практически само.
Дело в том, что Черногорский замок окружали аж две крепостные стены, что и обеспечивало его неприступность. Первая – построенная в одно время с господским домом – особой высотой не отличалась, зато поверху могла спокойно телега проехать, настолько она была широка. Конечно, строители предусмотрели в ней и ворота. Но из-за ширины самого сооружение проход между внешней створкой, которой служил подъёмным мостом через ров, заброшенным за ненадобностью, и внутренней решёткой, выглядел как самый настоящий туннель.
Между новой стеной и старой драгоценное замковое пространство тоже не пустовало. Раньше здесь липли друг к другу хибарки прислуги, одаренных милостью жить при господах, стояли конторы перекупщиков копчёной рыбы и мехов, имелся и маленький рынок, на котором крестьяне беспошлинно сторговывали, что в огороде выросло или мимоезжие торгаши приволокли. Ну а сейчас всё было забито палатками-казармами, лазаретами и полевыми кухнями. Понятно, что и народа тут с утра до вечера, да и ночью тоже, толклась тьма.
В новой стене, высокой и крепкой, тоже, естественно, ворота имелись, и в них, конечно, решётки.
Дураком короля без трона никто не называл, да и опыт он кое-какой поднабрал. Не сразу, но и до него дошло, чем грозят костры, горящие по ночам в горах. Потому он и приказал подготовить внешнюю стену к осаде, запастись дровами для котлов с каменным маслом[1] и кипящей водой; стрелами для лучников, пороховыми закладками для четырёх мортир; шестами, чтобы сталкивать приставные лестницы. Хотя это уже казалось совсем лишним.
По его же распоряжению внешние ворота держали закрытыми, опуская их только по нужде. К сожалению, к решёткам такая строгость была неприменима – через новую стену внутрь замка и обратно постоянно народ сновал. Но от крестьян с вилами и старого подъемного моста вполне достаточно, под градом стрел, да без доспехов, поди-ка выбей окаменевшие от времени дубовые плахи толщиной в локоть.
Но третьего дня месяца урожая случилось разом совершенно непредвиденные четыре вещи.
Во-первых, главный квартирмейстер соединённой армии Свободных княжеств на пару со старшим оружейником и лейтенантом Лобриком, который, вообще-то, должен был разводить ночные посты, упились вдрызг, тайком проводив телегу Купчика, в которой отправилась к перевалам последняя партия стрел, болтов и арбалетов с луками, предназначенных для внешней стены. Повод был на самом деле достойным, потому как назавтра вся честная компания собралась окончательно распрощаться с Черногорским замком, оставив на память в корзинах на крепостной стене связки обыкновенных прутьев.
Сумм, вырученных за проданные перекупщикам родных княжеств оружие и амуницию, должно было хватить внукам предпринимателей.
Во-вторых, возвращающемуся с крайне неудачной охоты бывшему властителю Утренних падей, милорду Гришу, очень не понравилось, что внешние ворота перед ним опустили медленно и недостаточно почтительно. За что солдаты, вращавшие ворот, получили по зубам. А это уже не понравилось взводному, сержанту Ялой по прозвище Трясогузка, за что получил по зубам уже бывший властитель.
Понятно, что служаку, вместе со всем взводом охраны ворот, отправили на гауптвахту. Ну а новых солдат выставить просто… забыли. Лобрик-то, разводящий, был пьян! Да и Гриш о приключении не распространялся и своим людям приказал язык придержать. Всё-таки огрести от простого сержанты – это не слишком… аристократично. Ну а от ворот новой стены было просто не видно, что бывший подъёмный мост так и остался опущенным.
В-третьих, Эрну, Карлеса и десятерых солдат из отряда Редиша ещё намедни утром схватили сторожевые крестьянского «ополчения», сидевшего в горах. И, прежде чем их успели тут же и вздёрнуть, магичка сумела-таки объяснить: они, собственно, сюда и забрались, чтобы это самое ополчение найти.
Ну а в-четвёртых, после того, как уже стемнело, хлынул-таки долгожданный ливень. И оказалось, что на навесах старой стены забыли заменить солому, успевшую за лето высохнуть и истончиться до состояния бумаги. Естественно, все дрова с пороховыми «конвертами» немедленно промокли. Впрочем, от мортир и кипящего каменного масла толку всё равно бы ни было.
Вот так оно всё само и получилось. Вернее, сложилось. Можно сказать, звёзды сошлись. И почему Редиш решил именно в этот момент попытаться выбраться из западни? Тоже ведь «само».
Или Левый нашептал? Или везение Короля-без-трона наконец закончилось и пошла реакция, называемая магиками «откатом»?
Кто ж теперь разберёт?
***
Леора частенько пыталась представить бой, ну и, конечно, себя в нём, но все её фантазии в итоге оказались так далеки от реальности, как сон от яви. Что творилось за стеной, она, конечно, не видела, но звуки были знакомыми: казалось, что там рушатся, осыпаются, грохоча, горы прямо в гулкий взбесившийся прибой. И гигант в стальных сапогах, истерично, с привизгиванием завывая, пинает камни.
Внешнюю решётку новой стены всё-таки успели опустить. Немногочисленные солдаты, которым, видимо, посчастливилось находиться в замке, пытались удержать её, почти наугад тыча между прутьями гизармами и пиками. Но оттуда, из темноты всё равно пёрло, будто тесто из квашни, людское месиво, напирало, угрожая вот-вот снести жалкую защиту.
По тёмному, без огонька, внутреннему двору, заливаемому хлещущими потоками ливня, метались тени в старомодных шляпах и без них. Прямо на группку имперцев, едва не сшибив маркграфа с ног, вылетел животастый тип с выпученными глазами и бессмысленным, бледным, как непропечённый блин, лицом. Леора, видевшая прежде и типа и камзол в окружении Эриха, хотела было крикнуть, оттолкнуть Редиша, но её опередили. Один из генеральских кавалеристов, высвобожденных из темницы, ткнул у неё над плечом коротким дротом. И толстяк беззвучно, кажется, так ничего и не поняв, кувыркнулся в лужу, подняв фонтан брызг, откатился, мгновенно пропав в темноте.
– В дом не пробиться, милорд, – во всю глотку рявкнул капитан редишевской охраны, едва сумев переорать адский грохочущий шум.
Маркграф кивнул. На самом деле пояснение было лишним – у господского дома и донжона, стоявшего за ним, человеческие тени клубились, как в ведьминском вареве. А, значит, с идеей пробиться к подземному проходу приходилось распрощаться. Тем более что двое из десяти кирасиров, схваченных вместе с генералом, успели побывать на допросе, потому едва ноги передвигали, а без помощи и вовсе бы идти не смогли.
– Давайте на стену, – крикнул Редиш, махнув рукой, – посмотрим, что за ней. Хоть узнать, кто это и чего им надо.
– И так ж ясно, милорд,
