сговор!
Я присмотрелась внимательно, такие же вели и к ведьме-старейшине.
Как мне нравилось это ощущение силы. Я словно купалась в ней.
Все видеть, все понимать...
— Кать, отпусти нашего столичного гостя. Не гостеприимно же, — хмыкнул Мстислав.
— Мне не нравится этот суд и то, что он говорит, — проворчала недовольно.
— А он больше и слова не скажет, — Мстислав улыбнулся. — Он ведь ради твоей силы и приехал в наше захолустье из самой столицы. А дар теперь, выходит, вовсе не чужой в тебе, да еще и буйный такой. Вот и злится наш кровососущий друг, — последнее было сказано шепотом, так что расслышала только я.
Недовольно засопев, все же убрала свои нити. Они нехотя, но послушались. То "древнее" проворчало, поворочалось и улеглось. Но теперь я остро его ощущала, словно у меня появилась вторая душа. Выдохнув, обернулась на бабушку. Она сидела тихо и гордо улыбалась. Теперь я понимала, почему она пыталась скрыть меня. Почему молчала. Да поступала неправильно, но любовь вообще слепа, особенно когда цель всего одна — спасти родного человека.
— Спасибо, бабуль!
Она улыбнулась еще шире.
— Ну раз уж мы разобрались с некоторыми нюансами, то возвращаемся к нашему процессу, — голос навьи звучал донельзя довольным. — Рассматривается дело Ярины Ловец-Серой. Она обвиняется в покушении на убийство своей сестры Анны Ловец, в убийстве Екатерины Серой и в сокрытии этих преступлений. Дело рассматривает круг старейшин. Тамара Степановна Полынь, — ведьма кивнула...
— Подождите, — вампир, не унимаясь, грубо перебил ее, не дав представить остальных. — Если мы рассматриваем дело об убийстве в утробе матери Екатерины Серой, то где ее кровный отец? За преступления против нарождённого всегда судят двоих.
— Олег Серый — неприкасаемый, это мое слово, — ровно произнес Мстислав.
— Что это значит? — вампир подался вперед, берсерк положил руку на его плечо, но тот не внял предупреждению.
— Это значит, что члены моей семьи — неприкасаемые. Слово Альфы! — рыкнул мой муж.
Его слова громом пронеслись по помещению, придавливая словно стеной.
Старейшины скривились и вжались в кресло.
— Елизавета Лукьяновна, — обратился он к навье, — я думаю, мы сократим этот суд. — Каждая фраза Мстислава словно вдалбливалась в голову. Выдохнув, я ухватилась за его руку. — Ярина Серая была допрошена. Состав преступления доказан. Виновна ли она в покушении на убийство Анны Ловец? Виновна! — В помещении поднялся странный гул. Словно рой насекомых. Он сводил с ума. За нашими спинами кто-то тихо застонал. — Виновна ли Ярина Серая в убийстве своей нарождённой дочери Екатерины Серой посредством ведьминского зелья на основе шелухи обычного лука? Виновна! Доказана ли ее вина в сокрытии обоих преступлений? Доказана! Это мое слово и оно неоспоримо!
Гул стал просто нестерпим.
Стоны прокатились по залу. Лица старейшин, и даже навьи, сделались совсем белыми.
— Вина Олега Серого не доказана, — продолжил Мстислав. — Он находился под действием приворотного зелья. Я еще раз повторяю — члены моей семьи неприкосновенные! На этом суд объявляю закрытым, господа!
Демон оторвался от телефона и медленно сглотнул. Даже сейчас он продолжал читать отчет.
Елизавета Лукьяновна тяжело поднялась со своего стула и, взяв маленький молоточек, ударила им по небольшой дощечке.
Моя мать все так же бестолково хлопала ртом. Ей не позволили даже слово сказать в свою защиту.
Гул разом стих. По рядам прокатился один общий вздох облегчения.
Вот теперь я знала, что такое — "слово Альфы". Оно пострашнее гнева ведьмы будет.
Зал Собрания мы покидали последними. В душе царило странное чувство торжества и растерянности.
— Что притихла, Кать? — Мстислав крепко обнял меня за талию.
— Ты знал, кто я?
— Конечно! — Он не стал отрицать.
— И не сказал, — укорила его немного обижено.
— Зачем? — Он словно призадумался. — Милая, я дал тебе возможность самой защитить свою семью. Разве это плохо?
— Нет, за это я благодарна, но... — запнувшись, решила говорить, как есть. — Это странный суд. Ярине и слова сказать не позволили.
— А она уже наговорила и до суда столько, что хоть виселицу колоти, — отмахнулся муж. — К тому же ты верно подметила — народу в зале битком. Все пришли на зрелище. Правящая семья замешана в преступлении. Посмаковать подробностями, покопаться в нашем грязном белье — вот что им интересно. Ярина тут никого не волновала. Но я не сторонник выноса сора из избы. Кого надо накажу сам, без шума и пыли.
— Зачем же тогда все это? — Я оглянулась на опустевшие ряды. — Показуха?
— Затем, что закон есть закон. Не доложить о тебе — я не мог. Не только у людей перечень населения. У нас, Катя, каждая душа на счету.
— Хитрый ты, — сдалась я.
Вопросов больше не осталось.
— Естественно, — он засмеялся, демонстрируя мне клыки. — Сила не только в мускулах, она все больше в голове.
Усмехнувшись, я промолчала.
Открыв дверь, Мстислав пропустил меня вперед. Свет ослепил на пару мгновений. Прикрыв глаза, невольно остановилась.
Моргнула и отвела взгляд в сторону.
Кортеж старейшин все еще стоял у старого неприметного здания. Демона и господина Белого было не видно, зато вампир и берсеркер о чем-то весьма эмоционально спорили.
— Бесятся, — сделал свои выводы мой волк. — Они мнят себя мелкими божками и очень не любят, когда кто-то ставит их на место.
— Когда-нибудь и ты сможешь войти в совет Старейшин, — неуверенно пробормотала я.
— Ровно, как и ты, моя наитемнейшая ведьма, — Мстислав мягко подтолкнул меня в сторону джипа. — Мы с тобой получились весьма колоритной супружеской четой. Чувствую, встанем костью в горле не одному пенсионеру от мира лесных.
— А почему темная? — ухватилась я за его фразу. — Я ведь не злая.
— А при чем тут гнев, милая? Нет, ведьма — дитя природы. Одни черпают силу от растений. Другие, как твоя бабушка, от животных. Но есть и такие, кто питается эмоциями. Чаще светлыми, реже негативными. Вспомни моменты, когда твой дар просыпался.
— Когда мать с отцом хотели продать дом в день похорон дедушки.
— Злость и чувство несправедливости. Желание отстоять свое. Сегодня ведь было то же самое.
— Да, они хотели судить бабушку ни за что, — кивнула я, понимая,
