нажала кнопку принятия вызова, почти подпрыгнув на стуле от нетерпения:
— Да!
— Айрин. Это Гауф. Его высочество жив и даже не ранен, но пока он находится на плато возле Геенны. Однако ситуация уже перестала быть острой, и охранители утверждают, что на данный момент Арчибальду ничего не угрожает.
Я резко выдохнула, ощущая, как на глазах вскипают слёзы облегчения…
— Защитница…
— Идите домой, Айрин, — на этот раз Гауф точно улыбался. — Вы в театре сейчас, верно?
— Откуда вы знаете?..
— Вас же охраняют. Конечно, я знаю. Кстати, поздравляю вас с долгожданным обретением опеки над сестрой.
— Спасибо…
.
В пятницу — благодаря, разумеется, разговору с Гауфом — мне жилось и дышалось гораздо легче. Да и в газетах были подтверждения информации дознавателя — писали, что Геенна дезактивировалась и охранители сейчас занимаются только тем, что уничтожают успевших вылезти из неё демонов. Это было проще.
Вечером на спектакль «Бенефис» действительно пришли все те, кто просил меня о билетах в четверг, — и судья Воган Ашериус с внучкой, молодой аристократкой с пышными светлыми волосами (правда, видела я её только издалека), и секретарь судебного заседания (я не помнила его имени) с женой, и Карл Касиди. Тоже с супругой, ещё и с дочерью, и с братом… Мне, естественно, для того чтобы помочь всем им с билетами, пришлось обращаться к маэстро — у меня самой не было опыта в этом деле. Раньше я приводила на спектакли только двух человек — Рори и её аньян, — но далеко не на все постановки можно было пустить сестру. Всё-таки некоторые спектакли пока были для Авроры слишком взрослыми.
Как, например, «Бенефис». Это была комедия про актёра, который решает поднять собственную стремительно падающую популярность путём устройства творческого вечера в свою честь. Многие шутки там были на грани, а я вообще играла девушку лёгкого поведения, которой главный герой (его играл Дерек Ллойс) жаловался на свою трудную судьбу и всяческие лишения. Очень забавно жаловался, зал каждый раз заходился в истерическом смехе. Дерек вообще отличный актёр, и шутить умеет так, что даже мне иногда бывает сложно удержаться от улыбки, хотя по роли я должна быть серьёзной. Немножко вульгарной, но серьёзной. И вроде казалось бы — каждую шутку я давно знаю наизусть, но Дерек при этом умудрялся каждый раз придумать что-то новое, он импровизировал на сцене буквально на ходу. Я, несмотря на весь свой талант, так не умела. Но так вообще немногие умеют — из нашей труппы только Дерек и маэстро.
«Бенефис» был единственным спектаклем, во время которого Ллойс подбирался ко мне на максимально близкое расстояние. Не целовал, но обнимал и трогал. Хорошо, что эту пьесу мы играли лишь раз в месяц… Впрочем, возможно что и плохо, ведь за те полгода, что она шла в театре, я так и не привыкла к прикосновениям второго режиссёра. Из зала это, разумеется, не было видно, но я непроизвольно напрягалась каждый раз, как Дерек меня касался.
А в эту пятницу он вообще превзошёл самого себя. По роли у нас не было столько объятий! Во время одного из своих самых длинных монологов Ллойс подошёл ко мне и, заключив в кольцо рук, уткнулся носом в макушку — так и читал текст, стоя на краю сцены и перебирая мои пальцы, будто чётки. Я застыла, не возражая — как я могла возражать, это испортило бы спектакль! — и терпела до самого конца сцены. Но Дерек сделал нечто подобное ещё несколько раз… А когда в антракте я попыталась с ним поговорить, только отмахнулся и, сказав, что ему некогда, удалился к себе в гримёрную.
В итоге вечером, получив очередную порцию оглушительных оваций, я решила не поднимать больше тему неожиданных объятий. Ничего неприличного Ллойс не сделал, никак меня не обидел и не оскорбил, зрителям понравилось — ну и ладно. Пусть.
Меня гораздо сильнее беспокоил другой момент…
Тревога за Арчибальда схлынула — и обнажились иные страхи. Я не понимала, отчего отец ничего не предпринимает для того, чтобы помешать осуществлению решения суда. Да, он подал апелляцию, но, пока его жалобу рассмотрят, пока назначат процессуальную проверку и дату очередного заседания, Рори успеет ко мне переехать и закрепиться на новом месте. Такой удар по самолюбию!
С другой стороны, а что отец мог сделать? Не пытаться же меня убить, тем более что для этого нужно будет каким-то образом избавиться от охраны.
И всё равно подобное поведение Алана Вилиуса заставляло меня слегка нервничать и напрягаться. Особенно в связи с тем, что на завтра мы с Рори запланировали её долгожданный переезд…
.
Несмотря на мои опасения, в субботу ничего страшного не случилось, и сестра благополучно перебралась в мою квартиру. Я давно обустроила для Рори отдельную комнату, и мы полдня раскладывали там её вещи, болтая обо всём на свете и хохоча. Старушка Сит тоже радовалась — она всегда переживала за нас обеих, да ей и самой давно хотелось выбраться из дома Алана Вилиуса, а уволиться просто так и бросить сначала меня, а затем Рори на произвол судьбы она не могла. Теперь же Сит перешла работать ко мне. Пусть я не смогу платить ей столько же, сколько платил отец, но сумма тем не менее нормальная — ей, как она сказала, вполне хватит. Да и Аврора с каждым годом становится всё более самостоятельной.
Я даже водила её вечером на спектакль без Сит — тем более что он был как раз подходящий, один из тех, что смотрел Арчибальд, — и после мы впервые вместе вернулись домой.
Ко мне домой. Нет, теперь уже к нам!
И спать тоже отправились вместе, так и не сумев расстаться. Уснули в обнимку на моей кровати, счастливо улыбаясь и ожидая только самые хорошие сны.
.
На следующий день мы с Рори с утра пораньше позавтракали, затем немного погуляли, и я передала сестру Сит, а сама отправилась в театр на репетицию. По воскресеньям мы репетировали пока только «Корабль», остальными спектаклями занимались в другие дни.
Этот раз отличался от предыдущих тем, что наши художники-декораторы наконец подготовили макет корабля — ещё не окончательную декорацию, а только пробник, но и он уже поражал. Огромный корабль с развевающимися на иллюзорном ветру рваными парусами, чуть наклонившийся набок — ведь по сюжету он потерпел крушение, — производил неизгладимое впечатление и на видавших виды профессионалов нашего дела.
От удивления открыл
