— Он сильно его изобьет?
— Надеюсь, что да, — с кривой улыбкой отреагировал Дейке.
Асхелека укоризненно посмотрела на него.
— Ну, маленькая, — он встряхнул головой, подыскивая подходящее объяснение. — Это не детский сад. Если Тхорн решил наказать кого-то вне увода, перед всеми, значит, это надолго запомнят.
— Священный свет… а что если он подаст на него в суд потом, за избиение? — Асхелека испуганно поднесла руку ко рту.
— У-у, об этом можешь не печалиться. Во-первых, законы Горры на военных кораблях не действуют, здесь свои правила. Во-вторых, это не избиение, это спарринг один на один. Его никто не держит за руки и ноги, он может защищаться. В-третьих, огласка не в интересах эс-Шетте. Ему и так будет трудно устроиться после того, как он вылетит отсюда. К нам очередь стоит на пол-планеты из желающих попасть на службу. Все офицеры на Горре мечтают служить на трех кораблях: у Сезара, у Мьючи-эс-Мьийя и здесь. Все остальное — второй сорт, понимаешь?
— Да, — она кивнула и вздрогнула, краем глаза увидев огромную тень за спиной.
А, повернувшись, просияла. На пороге стоял Тхорн и молчал, изучая ее взглядом с непонятным выражением в глазах. Асхелека облегченно вздохнула, не обнаружив на нем ни единой царапины, за исключением рук. Костяшки пальцев были сбиты в кровь. Она вскочила и робко взяла его руку двумя своими:
— Можно, я тебя полечу?
— Да, малыш. Но сначала я хочу чаю. Дейке, займешься командой? Я хотел бы отдохнуть до вечера.
— Без проблем, Тхорн, — отозвался капитан, по-домашнему заботливо наполняя чашку с чаем и для него.
Давно освоившись на корабле, Асхелека знала, где хранятся лекарства. Пока Тхорн пил чай, она сбегала за небольшой аптечкой на второй уровень, а когда они вернулись в его каюту и расположились в саду, достала дезинфицирующий спрей и пластыри, чтобы тщательно обработать руки своего любимого мужчины.
— Я знаю, это может казаться жестоким. Но я никому никогда не позволю тебя обижать, — произнес он, пока она наклеивала пластыри. Асхелека улыбнулась, чувствуя нечто похожее: как это ни странно, ей тоже хотелось защитить его каким-то образом. Она догадывалась, что, наверное, никогда прежде такие несерьезные повреждения на его теле не подвергались такому тщательному лечению, но ей было приятно, что он позволил ей поухаживать за его пострадавшими пальцами.
— Как ты узнал? — тихо спросила она.
— Я просканировал одного из офицеров его команды, — пояснил Тхорн, наблюдая, как она осторожно пристраивает пластырь на последнюю ранку. Его рука выглядела огромной рядом с ее крошечными нежными пальчиками.
— Надеюсь, он ушел отсюда своими ногами? — спросила Асхелека.
— Ну… не сразу, но ушел. Он жив, и в больницу ему не надо, не переживай, — мягко сказал Тхорн. Дождавшись, когда она закончит, он взял ее лицо обеими ладонями и поцеловал. Таким нежным и долгим поцелуем, что она совсем потеряла представление о времени и даже забыла, как ее зовут. Вскоре Асхелека вдруг почувствовала, что в буквальном смысле перестает соображать, и весь мир словно накреняется, начиная вращаться.
Его губы оторвались от ее рта и стали обжигать поцелуями ее шею, грудь — пока она тяжело дышала и пыталась понять, на каком она свете. Тхорн словно боялся оставаться с ней в спальне — и выбрал сад, но и это плохо помогало, судя по тому, как быстро Асхелека нашла себя сидящей на его коленях.
— Разреши мне расстегнуть, — пробормотал Тхорн, касаясь верха ее линоса, и она с тихим стоном сказала "да". Его пальцы мгновенно пробежались по пуговицам, а теплая ладонь обхватила ее грудь, очень нежно лаская. Губы Асхелеки мгновенно пересохли, и в глазах опять стало темно. Беспомощно прижавшись к нему, она стыдливо зарылась носом в его крыло, позволяя его жестким на ощупь, покрытым мозолями рукам изучать свое тело, даже гладить бедра под юбкой линоса.
Осторожность и нежность его движений не скрывала заметной внутренней борьбы. В какой-то момент ей стало не по себе. Он дрался из-за нее с другим мужчиной, а теперь предъявляет на нее права, мелькнуло в голове. И она осторожно отстранилась, тяжело дыша, в любую секунду боясь, что его руки могут воспрепятствовать этому, что он захочет прижать ее к себе силой. Но лишь заглянув в его глаза, она поняла, что это пустые страхи. Тхорн внимательно смотрел на нее и все контролировал — прежде всего, самого себя.
— Не хочешь? Испугалась? — тихо спросил он.
— Немного. Не знаю, почему, — она смутилась и опустила глаза, чувствуя себя неловко.
— Все хорошо.
Его болотные глаза смотрели очень нежно, и Асхелека мгновенно согрелась, вновь обнимая его. Тхорн поднял ее, встал с дивана и усадил на кресло, а сам сел на пол у ее ног и взял ее руки в свои:
— Я очень хочу тебя. Но я буду ждать, сколько нужно. Не вздумай чувствовать себя виноватой.
— Это больно… слияние? — быстро спросила она, краснея.
— Только физически… Я уведу, — негромко ответил он, гладя ее волосы. И задумчиво добавил: Но ты напряжена не из-за этого, Хеле.
— Да, — она прерывисто вздохнула и подобрала под себя ноги, вынуждая его слегка отстраниться. — Я все вспомнила. И я не могу перестать думать об этом.
— Расскажи мне.
— Много придется рассказывать, — заколебалась она.
— Ну, у меня выходной. Так что я готов тебя слушать хоть целый день.
Глаза Асхелеки наполнились слезами:
— Мой отец умрет, да? Как ты думаешь? — вырвалось у нее, хотя секунду назад она намеревалась начать разговор издалека.
— Я не знаю, малыш. Но ему сложно помочь, это правда. После стольких лет…
Она закрыла рот рукой на несколько мгновений и потерла ладонью лицо:
— Я даже не могу понять, люблю я его или нет. Буду ли переживать, когда он умрет. Он такой худой там был и такой… уставший, больной. А они его судят.
— Это формальность, Хеле. Он вернулся в клинику после суда. Все равно его будут продолжать лечить.
Тхорн теперь не касался ее, но ей нравилось, что он сидел совсем рядом, у ее ног, благодаря чему их лица находились почти на одном уровне, и огромной разницы в росте не чувствовалось.
— Мы можем попробовать найти твою маму.
— Нет, Тхорн, не можем. Я не маленькая. Я понимаю, что это невозможно: мы не знаем, как ее зовут, как она выглядит, где живет. И мы даже никак не сможем убедиться, что это она.
Асхелека надолго замолчала, глядя на пальцы своих ног, а потом решилась тихо спросить:
— Думаешь, он сделал это с ней силой?
На лице Тхорна отразилось настоящее замешательство:
— Что?.. С чего ты взяла, Хеле?
— Ну… он же говорил на суде, что она не хотела идти с ним, но он заставил. Когда она была беременна.
