— Рихард, поверь мне, ты всё не так понял?! — вот никогда бы не подумала, что столь идиотская фраза, которую я слышала в общине от голосящих баб с подбитым глазом, когда‑либо сорвётся с моих губ.
— Не так, значит?! — и в руках мага материализовался… вы не поверите, обыкновенный кожаный ремень шириной в ладонь. Он что, повеситься решил?! Так длиннее надо было брать, да и поуже.
— Не так! — упорствовала я в своей невиновности, продолжая движения тылом в сторону зоны спасения, простиравшейся за дверью.
— Значит и остального ты не делала?! Не рушила, не палила, не травила, не отсылала?! — и кусок явно не мягкой кожи зловеще щёлкнул.
— Западную башню — я, библиотеку — я, письма — я, слуг — тоже я, но замечу, они всё равно уже мёртвые и урона — никакого, а Данкель — не я!!! Он вообще не в моём вкусе, тем более — труп, хоть и ходячий!
— Ну, что ж, не хотел я этого делать, но придётся! — и маг решительно шагнул ко мне. Не успев перегруппироваться, я‑таки угодила в лапы зверя, прости Даргерон, в лапы герцога!
— А может не на — а-адо! — голосила я, пытаясь предотвратить оголение моего зада. Меня же даже отец не порол!
— Надо, Кьяра, надо! — от первого шлепка, который был не столько болезненным, сколько неожиданным, я так взвыла и двинула ногой, что вслед за мной взвыл уже Рихард.
Не теряя стратегических преимуществ, я дала с места в карьер и сиганула в приоткрытую дверь, чтобы попасть… в ванную.
— Сумрачик, миленький, замуруй дверцу! Прошу тебя! Мы тебя еще лучше сделаем! И восточную уродливую башню снесём! Будешь ты у нас красавчиком! — роняя слёзы обиды от надругательства над собой, умоляла я замок, прислонившись к двери, в которую уже колотил обезумевший Рихард. И нет бы, в Зверя превратиться, мы бы с Даргерончиком договорились! Стоит, колотит невинную древесинку!
— Кьяра, открой!
— Не — а! — знаю, что не видит, но я даже головой из стороны в сторону помотала.
Присев на бортик ванны, я вознесла благодарность замку. Правда, шёпотом.
— Спасибо, миленький! Век не забуду! — в ответ же я услышала утробное гудение труб, и даже… мне, что, показалось или Сумрак… смеялся?! М — да, белая горячка, хотя должна была уже протрезветь!
— Кьяра, не будь ребёнком! Открой! — в дверь что‑то громыхнуло. Предполагаю, что дубовое кресло. Вот же силищи у некоторых немерено! Шел бы и камни разгребал, а не запугивал маленьких беззащитных девушек!
— Не буду ребенком! Потому и не открою!
— Я… погорячился! Давай поговорим!
— Давай! — и не двинулась с места. Я и отсюда всё прекрасно слышу. Стянув с крючка пару полотенец, устроила себе подобие лежанки. Жестковато, правда, всё‑таки мрамор у Рихарда излюбленный материал в интерьере.
— Тогда выходи и мы спокойно всё обсудим, — ласково пропел хитрый маг у меня под дверью.
— Не — а!
— Почему?!!! — взревел такой несдержанный герцог и ка — а-ак шандарахнет чем‑то тяжеленным по двери.
— А не верю я тебе, во — о-от! Да мне и здесь хорошо! — и по ту сторону стены наступила зловещая тишина.
— Еще бы помягче, — ворчала я, устраиваясь в ванной. И только я прилегла, как ощутила… мягкий ковровый ворс, проступивший сквозь розовый мрамор!!! Вот это да — а-а — а! Волосатая ванная! — Нет, конечно, спасибо, замок! Но Рихард меня убьёт!
— Кьяра, давай по — хорошему, а?! Я успокоился и готов выслушать твои оправдания! — ага, как же, это он от спокойствия дыру в полу протирает, топая туда — сюда?!
— Мои… что?!
— Ладно, твою версию событий! Хорошо… я спокоен. Вот, слышишь?!
Поразмыслив над интересным предложением, я хоть и нехотя, но выбралась… хи — хи… из ворсистой ванной и подошла к двери. Усевшись рядом на тут же возникший из пола мягкий пуфик (Сумрачек, я тебя люблю!) и, прислонившись к тёплому дереву, я решила пойти на примирение:
— Договорились! Но… давай я начну здесь, а там посмотрим?!
— Малыш, но я же не зверь какой‑то!
— Вот с этим я бы поспорила…
— Ты меня поняла, перестань передёргивать!
— А ты не кричи на меня!
— Это я кричу?!
И мы снова друг друга не слышали, но на этот раз в буквальном смысле. Видимо родовой замок Рихарда решил за нас, стоит ли нам слушать друг о друге не самое лицеприятное.
— … вообще, я без тебя не могу! — внезапно раздалось из соседней комнаты.
— И я без тебя! — прошептала я, уже готовая открыть дверь навстречу любимому, как вдруг:
— Но иногда, ты меня просто бесишь, и… — и снова тишина.
— Рик?! Рихард, ты здесь?! А — у-у — у! — м — да, похоже, некоторые с признанием поторопились.
— …вот, теперь ты всё знаешь! Я понимаю, это сложно, но… — что я знаю?! Сумрак, ты переусердствовал! — … поговори со мной!
И столько страданий и тоски было в этих словах, что я не выдержала, и… рассказала Рихарду, как я жила все эти две недели без него.
Спустя полчаса сидения под дверью в ванной.
— И что дальше?! — раздался шепот за дверью.
— А дальше… я пошла в библиотеку и забралась на самую последнюю ступеньку лестницы, а там… В общем, я потянулась к последней полке…
— Зачем, родная, я же сказал, где находятся нужные тебе книги! — ну, и чего так нервничать?!
— Но ты не говорил, что наверху находятся самые ИНТЕРЕСНЫЕ! — упрекнула я мага — недоучителя.
— Ты же всё равно не знаешь языка, на котором они написаны. К чему были твои бессмысленные действия?!
— К тому, между прочим, что я знаю, как их читать! — похвасталась я, — и я их прочла! И даже некоторое, из того, что там написано, попробовала! Вот так‑то!
— Кьяра, маленькая моя, кто показал тебе, как открывать древние книги Вечных?! — в голосе герцога сквозило неприкрытое беспокойство, что меня насторожило бы, если бы не одно 'но'.
— Ты, Рихард! Вернее, Зверь, что сидит в тебе!
— Что?! Я… когда?! — опешил мой мужчина, представляю какое у него сейчас лицо!
— В последнюю нашу встречу… в тронном зале, и еще, забыла сказать, трон… ну, он, как бы это, того…
— Что значит 'того'?!
— Сломался! — и это чистая правда, я здесь совершенно ни причём.
— Как?! — что‑то больно спокойно герцог реагирует… не к добру.
— Вот так! Стоял — стоял, да и сломался! Что ты меня пытаешь, я тебе о книгах, а ты мне всякими мелочами голову забиваешь! — попыталась я уйти от щекотливой темы.
— Кьяра, трон — не мелочь! Он принадлежал шести поколениям герцогов Даремских! — возмутился законный наследник всего этого замшелого великолепия, как трон и прочая древняя рухлядь.
— И много он им счастья принёс?! — резонно заметила я.
