…ох, ну и глупости приходят в голову. Принц-то тут всю жизнь живёт, и ничего.
По поверхности воды плавали какие-то плотики, человечки, миниатюрные кварки и другие незнакомые мне диковинные существа — оставалось только порадоваться, что Тирата избавила меня от встречи с ними тогда, в море. Я уже хотела вернуть разговор к теме срочной аудиенции, но тут вода заколыхалась, словно со дна поднималось некое подводное чудище, закружились многочисленные водовороты, вверх взметнулись гейзеры, игрушки на поверхности пришли в движение. Некоторое время я наблюдала за водными игрищами, а потом тихо сказала:
— Здорово. Никогда не видела ничего подобного. Но если я не встречусь с Его Величеством прямо сейчас, произойдёт что-то плохое. Если бы это было не важно, я не стала бы приходить ночью, особенно накануне Венуты.
— Отец не любит, когда его беспокоят, — Тив посмотрел на меня едва ли не со слезами. — Особенно сейчас. Последнее время он очень… вспыльчивый.
…и я даже знаю, почему.
— Он переживает, потому что ему очень нужна вот эта штука, которая на моей шее, — я откинула волосы, демонстрируя ошейник. — Он её потерял. А я нашла и принесла сюда. Мне надо ему её отдать, но я боюсь, что стражники меня не пропустят и мне не поверят.
Мальчик смотрел на меня во все глаза. Настоящий принц — воспитанный, выдержанный, и речь поставлена — сомневаюсь, что его сверстники в моём мире так разговаривают. А с другой стороны, доверчивый и явно очень одинокий ребёнок, кажется, рад пообщаться с кем угодно, кто заглянет на огонёк. Бедолага.
А ведь на моём месте могла и преступница-наёмница какая-нибудь оказаться. Втёрлась бы в доверие, добралась бы до королевского тела, а то и похитила бы мальчишечку — и готово. Видимо, донум разрывателя пространства действительно очень и очень редок, раз никто не защитил ни дворец, ни храм от подобных вторжений.
— А твоя мама?
— Она вместе с отцом. Вся семья готовится к церемонии.
— А ты почему не с ними?
— Я делаю домашнее задание, — важно ответил мальчик, явно повторяя чьи-то чужие слова. — Праздник — не повод игнорировать свои обязанности, это повод потрудиться вдвойне.
…действительно, королевское воспитание. Но мне-то что делать? Идти через стражников с надеждой на их лояльность или действие донума? Оставаться с принцем и ждать, когда за ним придут, являясь на церемонию впритык или, опять же, попадая в королевскую темницу до выяснения всех обстоятельств появления в покоях наследника неустановленного лица? То есть очень даже установленного — убийцы, воровки и беглой каторжницы.
— Вы можете дойти до поднебесного зала сами, — неожиданно произнёс Тив. Тиверн — я неожиданно вспомнила упомянутое Лиграном имя, да, точно, Тиверн.
— Там стража, она меня не пропустит!
— Стража вас не тронет, идёмте! — он снова неосознанно потянулся ко мне, и я в ответ осторожно протянула руку. Принц поколебался всего несколько мгновений, а потом вложил свою ладошку в мою.
Так, держась за руки, мы и дошли до входной двери.
— А вы ещё придёте? — прошептал он, глядя на меня снизу вверх, золотистые ресницы дрогнули.
…что-то во мне жалобно ёкнуло, срезонировало, то ли одиночество моего собственного детства в полной, в общем-то, семье, то ли — одиночество Агнессы. Мне не хотелось врать Тиверну и правду говорить тоже не хотелось, тем более, правду, в которой я не могла быть уверена. И я сказала самое что ни на есть нейтральное:
— Постараюсь.
Наследник престола открыл дверь совершенно спокойно, я вздрогнула, ожидая чего угодно — крика "стража, тут чужая тётя!" или ещё какого-нибудь сюрприза, но принц тоненько и в то же время звучно, как какой-нибудь полководец-лилипут, провозгласил:
— Стра-ажа! Всем закрыть глаза, пока я считаю до двух декад! — и, повернувшись к несколько обалдевшей мне, прошептал, неожиданно переходя на "ты":
— Иди!
— Куда?!
— Прямо и прямо, а потом наверх до конца! — и продолжил, гораздо громче. — Оди-ин! Два-а!
Я затопталась на месте, не зная, идти или нет, но принц продолжал нараспев считать, и я шагнула вперёд. И в раннем детстве-то не любила жмурки, а уж сейчас, с моими-то нервами, от которых остались одни воспоминания… Стражники — четыре рослых мужика — действительно стояли с закрытыми глазами, вытянувшись, как свечи. Не уверенная, что высокий мальчишечий голос заглушает грохот моих шагов, что там, в конце коридора, не обнаружится с десяток каких-нибудь не слышавших приказа стражников, я торопливо затопала вперёд, испытывая головокружительное желание обернуться — и не менее сильное желание бежать без оглядки. Дойдя до конца коридора — вместо канделябров в стены были вкручены стеклянные ёмкости всё с той же светящейся жидкостью, я уставилась на два чёрных проёма — а теперь куда, налево или направо?! Шагнула наугад направо и оказалась на лестнице, каменные ступени безжалостно выдавали стук туфель, и я стянула их, оставшись в одних чулках.
Единая, что я буду делать, если меня поймают? Если мне не поверят? Что..?
Двумя пролётами выше я на секунду остановилась перевести дыхание — а вот была мёртвой и с подобными проблемами не сталкивалась! — и в этот момент в меня врезался возникший невесть откуда высокий темноволосый мужчина. Я не удержалась, сделала шаг назад, покачнулась на верхней ступеньке, а незнакомец ухватил меня за ворот и рванул на себя. Я замерла, глядя в его породистое строгое лицо снизу вверх — ростом он был почти с Лиграна, но на вид старше лет на двадцать, приятная располагающая внешность. Что, конечно же, не помешает ему сейчас сдать меня страже или…
А мужчина смотрел на меня так, словно никогда до этого женщин не видел. Провёл рукой по волосам, по щеке — там, где от осколка взорвавшейся в храме статуи Единой наверняка остался свежий шрам.
— Антина? — произнёс удивлённо, ухватил двумя руками моё лицо, приблизил к своему, всмотрелся ещё внимательнее. — Антина?!
…да хоть хмыра лысая, только не бросай меня в терновый куст.
Глава 69.
— Антина?!
Сияющая жидкость в сосудах, висящих на стенах, то резко вспыхивает, то медленно гаснет. Возможно, это такой местный аналог экономии электро-, то есть, магоэнергии. Или же освещение как-то реагирует на эмоциональный фон присутствующих.
Эмоциональный фон… нестабилен.
— Не то что бы… — я осторожно пытаюсь выпутаться из цепких объятий странного незнакомца. Не стражник. Не, слава всем богам, жрец. Но одет дорого, богато, под стать окружающей обстановке и здесь, во дворце, ночью, чувствует себя как дома. Кажется, уже понял свою ошибку, но и из рук не выпускает, только отодвигает подальше, чтобы разглядеть лучше. А имя «Антина» я уже совершенно точно слышала, но вспомнить, когда и где, пока не получается. Не так уж много знакомых женщин у меня здесь было, не в доме же утех его называли, хотя…
— Ты кто, юная лирта? Новая служительница?
"Я ваша спасительница", — хочется брякнуть, как всегда не вовремя, но пытаюсь сдержаться изо всех сил. Знать бы, кто передо мной, но приходится действовать наугад. Поскольку для сочинения удобоваримого вранья времени катастрофически нет, я говорю правду, точнее полуправду:
— Меня зовут Агнесса, я… — в этот момент свет вспыхивает особенно ярко, и мужчина ошеломлённо протягивает руку к моим волосам, сжимает прядь, проводит от корней до кончиков — бережно и властно одновременно.
— У вас волосы, как у моей матери. Никогда ни у кого, кроме неё, ранее не встречал подобного оттенка. Кто ты?
Дались им всем мои волосы!
— Но лицо… Лет двадцать назад в Центральном храме Тираты служил некто лирт Грамос, он готовил травяные ароматические смеси и отвары, у него в помощницах была очаровательная дочь…
И я, наконец, вспоминаю.
— Лирт Грамос — это, видимо, дедушка… мой, а Антина — мать. А вы, лирт…
— Ритворн, юная лирта. Что ты здесь делаешь?
— Лирта Агнесса заблудилась, — раздаётся голос сзади, бесстрастный и решительный голос, от которого у меня моментально мучительно сводит желудок. — Приносим свои извинения за то, что потревожили вас, Ваша милость. Лирта уже уходит.
