им жизни. Но время шло, и природа Создателя взяла своё. Антон снова создал мир ангелов, и его сознание проявилось в виде сознаний десяти ангелочков.
Сказать по правде, он ни секунды не жалел, что решился связать свою жизнь с жизнью этих прекрасных созданий. Но иногда ответственность за их жизни казалась ему неподъёмной. И как наш Создатель справляется со своей работой? Или он действительно бессмертен? Порой Антону приходило на ум, что обретение им силы Создателя было какой-то системной ошибкой в Игре, чем-то вроде сбоя в программе. Создатель не может и не должен быть смертным, ну относительно смертным. Возможно, если бы не Сабин с его изобретательским талантом, то ангелочкам ничего бы и не грозило. Хотя кто может знать, что ждёт нас за следующим поворотом?
Антон сидел на краю обрыва и смотрел на лунную дорожку, что протянулась к его ногам потоком расплавленного серебра. Завтра Вертер с Даней и Дэвикой отправятся в ритуальный зал выяснять, кто из их троицы выбран священным огнём, чтобы заменить Тарса в Высшем Совете. Собственно, сам Антон и не сомневался, что это Даня, но провести смотрины было необходимо. К тому же они были частью его плана по поимке Сабина. Надо сказать, одной из самых ненадёжных частей. А через три дня, когда наступит полнолуние, все Высшие, как обычно, соберутся для ритуала у священного огня, и обратной дороги уже не будет.
Рядом раздался тихий шорох, и Алиса с Вертером уселись рядом с Антоном. Волк пристроился у него за спиной. Всё-таки пришли, не оставили Творца одного с его горькими мыслями. Антон растроганно обнял своих любимых, и Алиса положила голову ему на плечо.
– Тоха, ты в нас не сомневайся,– тихо сказал Вертер,– мы с тобой до конца, каким бы он ни был.
– Давайте о чём-нибудь другом,– попросил Антон.
– Ладно,– в голосе Вертера послышалось облегчение,– давай про предназначение. Ты же сам хотел что-то рассказать. Помнишь?
– Хорошо,– согласился Творец. – Ты ведь уже знаешь, что предназначение формируется точно также, как любое другое явление Реальности тремя компонентами: волей Создателя, намерением Игрока и кармой.
– Да, Сабин что-то такое рассказывал,– припомнил Вертер. – Помнится, мы тогда ещё долго выясняли, как быть, если Игрок с волей Создателя не согласен. Например, не желает быть злодеем или убийцей.
– Вот тут-то и кроется ваша главная ошибка,– подхватил Антон. – Нет такой роли в Игре, как злодей или убийца. Эти ярлыки вешает наш ум. Мы все являемся многогранными личностями. Потенциально, конечно. А в действительности эти наши грани развиваются неравномерно. Для развития каждого аспекта нашего сознания у Создателя имеется план, и этот план на каждом его этапе подкреплён необходимыми инструментами в виде уже имеющихся у нас талантов и способностей. Однако план Создателя не является тюрьмой с решётками, и если Игрок проявляет намерение развивать какую-то иную грань своей личности, то никто его принуждать не станет. Просто у него может не оказаться для этого необходимых инструментов, и развитие будет не слишком эффективным. Ну и карма может не позволить осуществиться этим намерениям. Понятно?
– Понятно,– поддакнула Алиса.
– А мне не всё понятно,– Вертер быстренько перевёл теоретизирование Творца в прагматичную плоскость,– я так и не врубился, какова же тогда моя роль по планам Создателя. Вроде бы ты сам говорил, что мне предначертано быть защитником, а теперь вещаешь про какие-то грани.
– Я сказал, что это твоё призвание,– возразил Антон,– в том смысле, что тебе это очень близко и самому нравится. Но какие грани своей личности тебе предстоит развивать по плану Создателя – это совсем другая история.
– И какие же? – поинтересовался Вертер.
– Я, конечно, могу только гадать,– Антон на секунду задумался,– но мне кажется, что тебе нужно научиться любить себя, дружище.
– Это ты так пошутил? – Вертер неприлично захихикал.
– Видишь ли, Вер,– продолжал Творец, не обращая внимания на откровенный скепсис друга,– если ты не научишься ценить свою жизнь, то ты никогда не сможешь ценить чужую. Жизнь даётся нам Создателем не для того, чтобы мы равнодушно выбрасывали её на помойку.
– С чего ты взял, что мне моя жизнь безразлична? – обиделся Вертер. – Я, можно сказать, только жить начал по-настоящему.
– Пожалуй, соглашусь,– добродушно кивнул Творец,– теперь у тебя есть Даня, и ты чувствуешь за него ответственность. Но так ведь было не всегда. Вспомни, что ты чувствовал, когда шёл меня убивать по приказу Сабина.
– Тоша, ну зачем ты так,– Алиса подняла голову и погладила Вертера по руке, как бы беря под свою защиту невинно обиженного.
– Нет, Лиса, тут твой Творец прав на все сто,– печально вздохнул Вертер,– мне тогда действительно было всё до лампочки, даже собственная жизнь. Хотелось только, чтобы этот кошмар побыстрей закончился.
– В прошлом воплощении ты тоже поначалу не умел ценить чужие жизни,– продолжал Антон,– но кое-чему всё-таки научился, иначе не стал бы благодарить меня за науку, когда умирал за нас с Алисой в Убежище. Семейная жизнь тоже внесла некоторые коррективы в твои жизненные ценности. Когда ты застрелился, чтобы спасти свою дочь, тебе уж точно было не всё равно, просто жизнь Дали была для тебя дороже собственной жизни. Если бы не Сабин…,– Творец передёрнул плечами и замолк.
– Да уж, обломал меня твой братец,– горько посетовал Вертер,– мокнул в дерьмо равнодушия по самую макушку.
– Это был экзамен,– Антон сделал паузу, чтобы смысл его слов полностью дошёл до его друга,– и ты его сдал, хотя и не без проблем.
– С чего ты взял, что я сдал тот экзамен, Тоха? – удивился Вертер. – По-моему, как раз наоборот, Сабин ведь меня дожал, разве не так?
– Если бы ты провалился, то я был бы уже мёртв,– бесстрастно объяснил Антон. – И в качестве награды ты вернул свою дочь.
– Да ладно,– Вертер недоверчиво рассмеялся,– вот это уже голимая мистика. Нет, ты это серьёзно?
– Серьёзней некуда,– подтвердил Антон. – Сабин довёл твой кармический урок до кристальной ясности. Из той пропасти, куда он тебя столкнул, был только один путь – наверх. Если бы ты меня всё-таки убил, то в следующем воплощении тебе пришлось бы начинать всё заново. Но ты выбрался из пропасти и сделал первый шаг в полном соответствии с планом Создателя.
– Тоха, ты и правда так думаешь? – теперь в голосе Вертера недоверие боролось с надеждой.
– Припомни, дружище, о чём ты думал в пыточной башне, когда висел, прикованный к стене в ожидании смерти,– предложил Антон. – Тебе было всё равно?
Вертер задумался. Вспоминать тот момент ему было откровенно неприятно, но он
