Я повстречалась со своим отцом. Я повстречалась и выжила.
Я подвела Ворона. Я должна была убить Роланда, но я ушла и сделала это намеренно. Я предала память Ворона, и мне было все равно. Я выжила. Мы все выжили.
Я чувствовала облегчение.
— Мы выжили, — прошептала я. У слов был странный привкус. — Мы выжили.
Кэрран поднял меня и поцеловал, его губы обожгли мои.
— Я прикончила Хиблу, — сказала я ему.
— Я видел, — сказал он. — Ты чувствуешь себя лучше?
— Да.
— Когда мы вернемся, мы славненько поужинаем с Мартиной, — сказал он.
— Я думаю, что это хорошая идея.
Впереди ровный стук копыт возвестил о приближении лошади. В поле зрения появилась повозка, запряженная чалой лошадью. Наима держала поводья. Я ускорилась.
— Залезайте! — крикнула она.
Дерьмо.
— Что ты здесь делаешь? Тебе не следовало приходить.
— Я ходила за повозкой.
О нет. Я обернулась, чтобы посмотреть на дворец.
— Она не знала, что не может пойти с нами.
Воцарилась тишина.
— Она не знала.
Никакого ответа. Почему-то я не думала, что это будет иметь значение.
— Залезайте, — крикнула Наима.
— Забирайтесь, — сказала я Кристоферу и Роберту. Двое мужчин не двигались.
Кэрран поднял их и положил в повозку одного за другим. Наима вытащила одеяло и бросила его в меня.
— Вот. Поехали, пока Роланд не передумал.
Кэрран вскарабкался рядом с ней. Я сидела в повозке с двумя мужчинами, которые лежали неподвижно, как две деревянные статуи. Наима развернула повозку, и лошадь зацокала по дороге, направляясь к выходу из Джестер-Парка.
— Ну? — спросила она. — Как все прошло?
— У меня был шанс, и я им не воспользовалась.
— Ты выбрала жизнь. Разумный выбор. Жизнь должна иметь значение. Смерть — это просто смерть. Если бы ты умерла там, что бы означала твоя смерть? Ничего. Ты бы ничего не остановила. Ты бы ничего не изменила. — Она подула на пальцы и махнула в сторону дороги. — Ты как жук под каблуком, но ты выжила. И теперь они тоже живы.
— Чертовски верно, — сказал Кэрран.
— Я убила Хиблу, — сказала я.
— Ее нужно было убить?
— Да.
— Это было не совсем убийство, — сказал Кэрран. — Это было больше похоже на наказание по частям.
Наима посмотрела на него.
— А ты? Ты рычал на волшебника?
— Нет, — сказал Кэрран. — Я буду рычать на него, если он приедет в Атланту.
— Видите, вы оба хорошо поработали. Вы добились многого и выбрались живыми. Правильный выбор.
Смех, наконец, вырвался на свободу, и я рассмеялась, глотая холодный воздух.
***
МАГИЧЕСКАЯ ВОЛНА отступила через три часа после того, как мы покинули Лебединый дворец. Двадцать минут спустя на поле перед нами появилась одинокая фигура.
— Черт возьми, — выругался Кэрран.
— Точка росла с пугающей скоростью, пока, наконец, не превратилась в Томаса, мчащегося на полной скорости по снегу. Он подбежал к нам, запрыгнул в повозку и прижал к себе Роберта.
— Это пройдет, — сказала я ему, прежде чем он успел взбеситься из-за стазиса Роберта. — Чем больше расстояние между нами и Роландом, тем будет лучше.
Томас повернулся ко мне.
— Заставь ее двигаться быстрее, консорт.
Мы нашли остальных наших людей, ожидающих там, где мы их оставили. Мы погрузили наше снаряжение и направились в сторону Атланты.
В какой-то момент я забралась в заднюю часть повозки и заснула. Мне снилось Рождество и гирлянды. Они обвились вокруг меня длинными блестящими прядями. Я пыталась вырваться, в то время как Джим уверял меня, что я была прекрасной рождественской елкой, и Стая ценит мои усилия.
Ближе к утру обрушилась еще одна магическая волна. Я почувствовала момент, когда мы покинули территорию Роланда. Это было все равно, что наехать на «лежачего полицейского». Я лежала с открытыми глазами и глубоко вздохнула.
Он нас отпустил.
Мы еще не закончили. Он сказал, что увидится с нами в Атланте. Дальше все будет только хуже. И не только это, ведь и Наима, и Томас ослушались. Это было частичное неповиновение — Наима ушла за повозкой до того, как я объявила, что они должны оставаться на месте, а Томас побежал к нам после того, как мы покинули Лебединый дворец, но все же за это можно было заплатить. Я почти ожидала, что их глаза вылезут из орбит.
— Здрасьте, приехали, — сказал Кэрран.
Я подняла голову. На дороге передо мной появился клубящийся сгусток тьмы. Туго намотанный вихрь из темной бечевки, змей и перьев вращался на его конце, достигая семи футов в высоту.
— Что, черт возьми, теперь? — зарычал Кэрран.
— Без понятия, — ответила я.
Сгусток разорвался и выплюнул на дорогу человека. Он или она был одет в штаны и тунику из шкуры животного с нашитыми на нее, казалось бы, случайными участками меха. Руки и лицо человека были покрыты бледной краской, а две алые вертикальные линии тянулись от линии роста волос по обе стороны его или ее носа вниз к губам. Три алые линии изгибались от этих двух, очерчивая скулы. Пара рогов лонгхорна, раскрашенных красными и белыми полосами, держалась на макушке головы человека, расположив их так, чтобы кончики были направлены вниз.
Человек погрозил нам посохом.
— Дочь Нимрода! — Мужчина. — Я смотрю за тобой!
Мужчина бросил что-то на землю. Вырвался красный дым, ветер развеял его, и человек исчез.
Ниндзя-шаман. Чудненько. Теперь моя жизнь стала полной. Кэрран посмотрел на меня.
— Я раскрыла прикрытие, — сказала я ему. — Теперь каждый чудак, у которого есть хоть капля силы, будет появляться на моем пути, чтобы провести расследование.
— Будто у тебя была вечеринка по случаю выхода в свет, — сказала Андреа. — Тебя представили приличному обществу, только теперь все хотят тебя убить.
— Пощади.
— Кейт Дэниелс, дебютантка. — Андреа усмехнулась.
— Это не смешно.
— Это забавно. — Улыбка сползла с лица Андреа, и ее вырвало на снег.
— Карма, — сказала я ей.
— Дочь Нимрода? — тихо спросил Кэрран.
— Нимр Рада, если ты хочешь получить точную информацию. Тот, кто усмиряет леопардов. Великий охотник.
— Нимрод, как в Библии? — спросил Кэрран. — Тот, кто построил Вавилонскую башню?
— Это аллегория, — сказала я. — Мой отец и его современники построили цивилизацию магии. Он был велик и могуч, как высокая башня. Но они слишком много привнесли магии и сделали ее сильной, и вселенная компенсировала это, начав первый Сдвиг. Технологии начали волнами захлестывать мир, и их цивилизация рухнула, как башня. Язык слов силы был утрачен.
— Сколько точно лет твоему отцу?
— Немногим более пяти тысяч лет.
— Зачем он строит башни?
— Я не знаю. Я думаю, он неравнодушен к ним. Думаю, они, возможно, помогают ему заявлять права на территорию.
— Притязание?
Я объяснила, что ведьмы рассказали мне о геноциде местных племен и отсутствии естественной защиты земли, а также о видении пифии о Роланде, претендующем на Атланту.
Кэрран смотрел прямо перед собой с мрачным выражением лица.
— У нас все хорошо? — спросила я.
— Ага, все хорошо, — сказал он. — Мне просто нужно немного времени, чтобы все обдумать.
Одно дело знать, что ты спишь с дочерью Роланда. Совершенно другое дело — встретиться с Роландом и бросить ему вызов.
— Какого черта ты предложил ему развязать войну?
— Ему нужно было знать. Мы готовы и не будем сдаваться ради него. Рано или поздно это должно было случиться. Мы знали, что он придет, и знали это уже некоторое время. Если он появится, мы с этим разберемся. Мы разобрались с Хью и Эррой, разберемся и с ним.
Час спустя Роберт начал плакать. Он ничего не говорил. Он не издавал ни звука. Он просто ехал в повозке, а слезы катились по его лицу. Томас разговаривал с ним, произнося тихие успокаивающие слова. В конце концов, Роберт успокоился, и тогда начал плакать Кристофер.
