— Чего ты хочешь? — Он ссутулился, тропа вилась вокруг вершины холма. — Мне требовалась передышка, только и всего. Я изо дня в день либо сижу в четырех стенах в доме, либо вкалываю на работе как проклятый. А ты только и делаешь, что спишь целыми днями.
— А по чьей милости, позволь спросить? — Мира остановилась и развернулась к нему лицом. — Это же ты с твоим колдовством меня до постельного режима довел!
Коннор тоже остановился и смерил ее сердитым взглядом.
— Ах так? Да между прочим, я со своим колдовством тебе жизнь спас!
— И пока я изо всех сил за эту жизнь цеплялась, ты подался в паб, чтобы переброситься парой фраз с Элис Кинан!
— Ну, хватит. Хватит, хватит! — накинулась на обоих Брэнна. — Нашли время. Я вам что говорила? Звезды сказали: сегодня — самый подходящий для нас момент, чтобы его прикончить? А как мы сможем исполнить то, что на нас возложено, если вы двое будете грызться?
— Я здесь. Какие претензии? — Мира вздернула подбородок. — Я здесь и готова снова рисковать жизнью, потому что обещала. А слово свое я держу. В отличие от некоторых.
— Мужик угощает девушку пивом — и сразу изменщик?
— Разложи свечи, Коннор. — Брэнна пихнула ему связку свечей. — И сосредоточься на том, что предстоит сделать. Ради всего святого, нельзя, что ли, было дождаться, пока мы сделаем дело, а уж потом кадрить Элис Кинан?
Мира с негодованием зашипела и швырнула рюкзак оземь.
— То есть ты хочешь сказать, что после того, как вы мною воспользуетесь, кадрить девок за моей спиной будет в порядке вещей?
— Я не это имела в виду, — отмахнулась Брэнна. — Перестань вести себя как идиотка!
— Так я теперь идиотка? Ты всегда на его стороне, даже если знаешь, что он с этой змеей!
— Прекратите все немедленно! — Айона закрыла руками уши.
— Ты лучше в это дело не лезь, — предостерег Бойл.
— Я не могу не лезть. Они моя родня, и я не могу больше выносить все эти пикировки и ругань. Дай-ка мне! — Она выхватила у Коннора свечи и начала расставлять их по кругу на вершине холма. — Как мы можем работать вместе, делать то, что нам предназначено, когда мы все время ссоримся?
— Тебе легко говорить. — Мира хлопнула ладонью по рукояти меча. — У тебя вон Бойл на задних лапках ходит.
— Мира, полегче на поворотах! И не лезь не в свое дело.
— А я вам сразу сказал: неудачный сегодня день! — Фин вынул свой атам из ножен и стал рассматривать при свете стареющей луны.
— Да тебе лишь бы мне перечить! — огрызнулась Брэнна. — Если я говорю — белое, ты наверняка скажешь: черное. Лишь бы назло!
— А разве не ты уговорила нас на солнцестояние? И что теперь? Спустя четыре месяца мы опять выступаем тогда, когда твоей милости угодно.
— А я до сих пор не разобралась, не твой ли саботаж был причиной той неудачи. Послушали бы меня — ты бы сейчас был не здесь. Тебя вообще бы с нами не было!
— Брэнна, это уже перебор. — Коннор положил ей руку на плечо. — Тише! Он идет, он сам ей сказал. И остальным тоже. Быстрей!
— Перебор или недобор — теперь уже неважно. Мы здесь.
Брэнна простерла руку и зажгла свечи. Чашу поставила в самой северной точке круга.
У нее за спиной Коннор легонько тронул Миру за руку.
Та затаила дыхание и собралась с силами.
Сгустился туман, пал тяжелым занавесом, а с ним пришел и лютый, пробирающий до костей холод. Сквозь пелену донесся гул, высокая трава заволновалась.
Мира еще выхватывала меч, а Коннор уже резко отпихнул ее в сторону.
Она почувствовала, как что-то пронеслось совсем близко, черкнуло по руке, обжигая болью. Можно было не изображать ни страх, ни смятение: оба эти чувства захлестнули ее, как наводнение.
Потом у нее в голове прозвучал голос Коннора: «Я с тобой. Я тебя люблю».
Она развернулась и, двигаясь спина к спине с Бойлом, изготовилась к атаке или обороне.
Фин воззвал к земле, и почва под ногами у Миры завибрировала.
— Прошу Дану[14], богиню-мать: заставь здесь землю задрожать!
Даже будучи защищенной проведенным ритуалом, Мира едва не грохнулась ничком, когда земля под ней вздыбилась горбом.
— Асьонна, Мананнан мак Лир[15], к вам взываю! — вскричала Брэнна. — Ваш гнев на Кэвона сейчас призываю!
Среди ясного неба хлынул дождь, как будто некое божество опрокинуло на землю бурлящие потоки небесной реки.
Сквозь туман и ливень Мира увидела, как на нее обрушиваются раскаленные черные стрелы. Туман, к ее ужасу, зашипел, как живое существо, и змеем обвился вокруг ее ног. Мира инстинктивно замахала мечом, рубя его на части. Из пелены брызнула черная кровь.
Навстречу черным стрелам полетели шаровые молнии, по велению Айоны обращая эти стрелы в золу.
— Именем Бригид огонь посылаю, пусть пламя и свет эту тьму выжигают!
Мира почувствовала, как качнулся и занял оборонительную стойку Бойл, увидела, что он ударом отбивает ощетинившийся шипами клок тумана, метнувшийся к Фину.
Она резко пригнулась, ударила мечом, но была вынуждена припасть к земле, снова вздыбившейся прямо у нее под ногами.
— Ши[16], отыщи своего слугу, свое порождение и дыханьем своим навлеки на него проклятие!
Она следила за Коннором, высоко воздевшим руки. Тот весь светился — факел внутри столба пламени. Мира попыталась встать на ноги и увидела, как разверзаются над головой бурлящие небеса. И все завихрилось.
Сверкнула молния, вырвалась из мрака и вонзилась в колышущуюся землю. Даже дождь сверкал огнем. Мира увидела, как упала Айона и Бойл ринулся ее поднимать. Из ладоней девушки вырывались языки пламени, направленные на волка, на человека, на извивающиеся, ползучие ручьи тумана.
Она с усилием пробивалась назад, туда, где все еще горели, подобно сигнальным огням, расставленные по кругу свечи. Назад к Коннору, который взял за руку Брэнну, затем Айону, и они втроем превратились в живые свечи.
Выл волк.
Смеялся человек.
Свечи, и восковые и живые, начали одна за другой шипеть и гаснуть.
— Отходим! — выкрикнула Брэнна. — Мы проиграли. Эту ночь мы потеряли, она упущена. Бежим, пока не поздно!
Коннор схватил Миру поперек талии — сильные руки, свирепый взгляд, сам весь блестит от пота и крови.
— Сначала я во второй раз спасу тебе жизнь, а потом буду держаться от тебя подальше.
В воздухе проносились мириады звезд, рассыпались огненные искры. Свет был таким ярким, что Мире, чтобы не ослепнуть, пришлось зажмуриться и отвернуться.
Они падали быстро, так быстро, что от скорости у нее перехватило дыхание. Потом она пришла в себя. Она лежала сверху Коннора на полу кухни, ощущая под собой бешеное биение его сердца — как топот копыт вырвавшегося на волю скакуна.
